Генералы и полковники РККА в плену в годы Великой Отечественной войны - Олег Игоревич Нуждин

его предложили подписать находившимся в Хаммельбурге генералам. Большинство сделать это отказались. Тогда «генералы Никитин, Ткаченко, Прохоров, Алавердов и Сотенский после отказа их от подписи обращения к немецкому командованию в разное время были отправлены в концлагеря, где подвергались избиениям и издевательствам со стороны немцев, в результате чего некоторые из них умерли, а некоторые были расстреляны» [301, Т. 2. Кн. 2, с. 239].

Рассказ генерала Е. С. Зыбина кое-что проясняет. В частности, почему за одну и ту же провинность двоих арестовали почти сразу – 5 января 1942 года, а остальных только через год, и почему первые по окончании следствия были сразу же расстреляны, тогда как остальные лишены статуса военнопленных и отправлены в концлагеря.

Уже упоминавшийся Н. И. Масленников отмечал, что у немцев фактически ничего не было ни на И. С. Никитина, ни на Х. Н. Алавердова. «Гестаповские ищейки в своих поисках … не имели конкретных данных для обвинения Никитина и Алавердова. Они могли только предполагать, что заслуженные генералы имеют влияние на военнопленных» [392, с. 75]. Немцы так и не смогли найти предателя, который смог бы проникнуть в подпольную организацию. Несмотря на это 5 января 1942 года оба генерала были арестованы, отправлены в Нюрнбергскую тюрьму и в апреле 42-го – расстреляны.

Имеются, однако, сведения иного характера, менее многочисленные, но дающие совсем иную оценку деятельности этих двух генералов и рисующие другой исход их жизненного пути.

Так, И. И. Воронец вспоминает жаркие споры Карбышева с генералами Артеменко, Трухиным, Музыченко, Ершаковым, Никитиным, Алавардовым в Хаммельбурге. «Никогда не забыть суть этих споров, … смешных положений, на которых стояли эти генералы, что, мол, там видно будет или что наше теперь дело телячье или что, мол, больше как о еде и думать ни о чем не охота. Дмитрий Михайлович подсказал генералу Трухину, что за твои разговоры не миновать петли или пули, что впоследствии так и вышло» [292]. И, далее И. И. Воронец указывал, что на Хаммельбургском кладбище похоронено около 10 тыс. человек, и среди них «лежат и генералы, которые пассивно относились и ударились в панику: Ершаков, Никитин, Алавердов» [292].

В своих более пространных воспоминаниях, существующих в рукописном виде в сборнике воспоминаний о Брестской крепости, И. И. Воронец еще раз указал, что могила генерала И. С. Никитина находилась на хаммельбургском кладбище рядом с могилой генерала Ф. А. Ершакова. Только на ней после фамилии не была указана дата смерти [291, с. 223].

Слова И. И. Воронца вполне можно трактовать как свидетельство того, что ни Х. Н. Алавердов, ни И. С. Никитин в антифашистском Сопротивлении не состояли. Более того, их взгляды радикально расходились с точкой зрения генерала Д. М. Карбышева, которая однозначно была антинацистской. Следовательно, у немцев не было веских причин для их ареста и расстрела по этой причине. Но окончательный вывод делать было еще рано.

В воспоминаниях И. И. Воронца смущает одно: в версии 1964 года первоначально была записана фамилия «Лукин», впоследствии от руки исправленная на «Никитин». На самом деле генерал М. Ф. Лукин не умер, находясь в немецком лагере и, следовательно, не мог быть похоронен на хаммельбургском кладбище. Наличие такой ошибки позволяет усомниться в правильности всей трактовки смерти генералов И. С. Никитина и Х. Н. Алавердова, предложенной И. И. Воронцом. Можно допустить, что он, запамятовав фамилию умершего генерала, по каким-то своим причинам связал ее с именем генерала И. С. Никитина. По данным Книги памяти лагеря Хаммельбург, кроме генерала Ф. А. Ершакова там похоронен всего один советский генерал – М. Т. Романов [372, с. 27, 108].

Сходной версии придерживался и подполковник В. В. Поздняков, который со ссылкой на Михаила Куренева отметил, что генералы Х. Н. Алавердов и Г. И. Тхор погибли за то, что и И. В. Сталина, и А. Гитлера считали для русского народа врагами № 1 [439, с. 17].

Тем не менее, сопротивление в Хаммельбурге существовало и летом 1942 года оно все больше набирало силу. Временем ее основания считается конец августа 41-го, хотя в начальный период вряд ли можно говорить именно об организации. Иное дело 42-й. Как полагал полковник Д. И. Пискунов, в лагере Хаммельбурга существовали четыре антифашистские группы под общим руководством подпольного комитета, создателем которого считают генерал И. С. Никитина. По предложению генерала С. А. Ткаченко полковник Д. И. Пискунов включился в борьбу, сформировав пятую группу из восьми человек, преимущественно севастопольцев [430, с. 147–149]. К этому времени личный состав лагеря был уже распропагандирован и был настроен просоветски.

Считается, что массовые аресты в лагере Хаммельбурга спровоцировали действия полковника Н. С. Шатова и генерала А. З. Наумова. В сентябре 1942 г. первый из них заявил, что проводить работу среди военнопленных по вовлечению в антисоветские формирования мешают генералы Я. И. Тонконогов, Г. И. Тхор и И. М. Шепетов, полковники Продимов и Н. Д. Новодаров. Полковник Н. С. Шатов добавил, что он уже неоднократно жаловался на это лагерному начальству, в первую очередь немецкому коменданту лагеря полковнику СС Пелету, но ничего с его стороны предпринято не было.

Тогда генерал А. З. Наумов предложил написать записку от своего имени, полагая, что на нее непременно обратят внимание, ведь он все-таки был генералом Красной Армии. В записке, составленной 24 сентября, он указал, что названные командиры занимаются агитацией против вступления пленных на немецкую службу и в ряды РТНП: «Доношу, что среди русских военнопленных лагеря ведется сильная советская агитация против тех людей, которые с оружием в руках хотят помогать немецкому командованию в деле освобождения нашей родины от большевистского ига. Эта агитация исходит главным образом от лиц, принадлежащих к генералам и со стороны русской комендатуры. Последняя стремится всеми средствами дискредитировать тех военнопленных, которые поступают на службу к немцам в качестве добровольцев, употребляя по отношению к ним слова “Эти добровольцы всего-навсего продажные души”. Тех, которые работают в историческом кабинете, также игнорируют и оскорбляют такими словами, как: “Вы продались за чечевичную похлебку”. При таком положении дел русская комендатура вместо оказания помощи этим людям в поднятии производительности труда совершает обратное. Она находится под влиянием генералов и всячески старается препятствовать работе. Активное участие в этой агитации принимают генералы Шепетов, Тхор, Тонконогов, полковник Продимов, подполковник Новодаров. Все вышеприведенное соответствует действительности, и я надеюсь, что комендатура лагеря благодаря принятию соответствующих мер обеспечит успешное выполнение порученных ей задач». Полковник Пелет вскоре вызвал к себе генерала А. З. Наумова и еще раз выслушал его жалобы. После разговора полковника