Среди людей неименитых. Воспоминания современника - Валерий Иванович Матисов

окно байдарки, рюкзаки и прочую поклажу. Кое-как устроились в купе под неодобрительные взгляды и ворчание проводницы. Ехать до точки целую ночь – надо бы выпить за успешную погрузку и начало похода. Мудрый Капитан говорит: «Хорошо бы проводницу пригласить – глядишь, под утро кипяточку принесет, кофейку выпьем. Кстати, как ее зовут?» – Любимец женщин Антонов, загадочно улыбаясь, говорит: «Зовут ее Зиночкой, я ее уже пригласил, обещала зайти».

Порезали на газетку колбаски, сырку, хлебушка, почистили скумбрийку. И, правда, открывается дверь купе (хотя мы и закрылись изнутри, но у проводников свой ключ) и возникает суровая проводница. – «Зиночка, а мы Вас ждем; выпьете с нами?» – и Санька Антонов протягивает ей ковш, в который вылили пол-литра водки: имелось в виду, что пустим вкруговую, каждый отхлебнет грамм по сто. Коренастая Зиночка, зарумянившись, опустила накрашенные ресницы: «Ой, мальчики, это мне многовато». Не успели мы ей объяснить, что это – на всех, как Зиночка, не отрываясь, опорожнила махом весь ковш, вытерла рукавом рот и весело улыбаясь, сказала: «Дайте что ли колбаски закусить». Мы оцепенели от изумления, а дамский угодник Антонов, встав на одно колено, протянул ей бутерброд. Такое не забывается!

Из «мидовцев» ходили с нами на байдарках Коля Афанасьевский, Саша Авдеев, Толя Адамишин. Будучи послом в Англии, Анатолий рассказывал мне, как его пригласил немецкий посол в Лондоне на «бирабенд» (у англичан – «файв о'клок ти», т. е. послеобеденный чай, а у немцев – «пивной час»). В уютном кабинете на столике стояли две бутылочки пива и вазочка с солеными орешками. Анатолий, смеясь, сказал, что он вспомнил, как Команда пила пиво у Матисова: на столе, покрытом листьями лопуха (скатерть жалко, а полиэтиленовой пленки еще не было), лежала гора воблы, а ванная была завалена десятками бутылок «Жигулевского», и текла холодная вода (дело было летом, а холодильником мы еще не обзавелись). «Так что, – подытожил Адамишин, – русский бирабенд очень отличается от немецкого».

Естественно, когда ребята стали послами, заместителями министра и даже министрами, им было уже не до байдарок. Но уверен, что все они вспоминают это время как одно из самых счастливых в жизни.

Заядлым байдарочником был Юра Виноградов (Крокодил). Кадровый дипломат, дослужившийся к концу карьеры до посла на Цейлоне. Интереснейшая личность. Вся страна в 70-80-е годы знала телеведущую Валентину Леонтьеву: взрослые – по передаче «От всей души», а дети – как тетю Валю из программы «Спокойной ночи, малыши!» Валентина Михайловна была женой Крокодила. Огромного роста, веселый мужик, прекрасный рассказчик, эстет и отличный товарищ. Кулинар-любитель. Спать не ляжет, пока на привале не накормит до отвала всю Команду, и только потом последний кусок – себе. Если где-то в глубинке у нас возникала конфликтная ситуация с местными хулиганами, вразвалочку подходил Юра. Молча показывал кулак, величиной с небольшой арбузик: «Видал? Я меньшой в семье, а нас шестеро братьев. Пойдем, лучше, выпьем!» У агрессоров сразу же пропадала охота конфликтовать, да и выпивать тоже не очень хотелось: кто его знает, что этому верзиле в голову придет после выпивки. А еще рядом лохматый звероподобный Боцман. Да и Капитан, хоть и ростом не высок, но крепко сбит. Лучше, от греха подальше.

Всеобщим любимцем Команды был Саня Антонов. Бывший ленинградский блокадник, на его глазах в бомбежку погиб брат («При артобстреле эта сторона улицы осколочноопасна» – живы ли те, кто помнит эти надписи на стенах блокадного Ленинграда). Вырос. В молодости – прекрасный спортсмен: боксер и волейболист. Играл на фортепьяно и гитаре. Был руководителем проекта в одном из зеленоградских НИИ. Душевный, задумчивый человек. Было такое понятие – «ленинградская интеллигенция». Для меня – это Саня Антонов.

Как правило, в то время байдарочники называли свои утлые суденышки «Зануда 1», «Зануда 2» и т. д. У нас Команда была творческой. На дворе стояли семидесятые. Все помнят битловский хит «All you need is love». Байдарка Капитана носила гордое название «Олюнид» – русская транслитерация «All you need», а Санькина – «Излав». Когда где-нибудь в глухой деревушке, где мы останавливались на привал, местные девчата спрашивали, что это такое «Олюнид», Капитан петушил грудь, павлинил хвост и «скромно» говорил: «Это начальные буквы имен девушек, которые меня любили: Оля, Лиля, Юля, Нина и т. д.» – «А у Вашего друга?» – «Да то же самое, только у него были другие девушки!» Верили, не верили местные ундины – не знаю, но с уважением посматривали на «бывалых» мореходов. А те продолжали «заливать баки». Ведь в нашем гимне поется: «Все перекаты, да перекаты…», в нем есть и такие слова:

«И если есть там с тобою кто-то,

Не стоит больше мучиться.

Люблю тебя я до поворота,

А дальше – как получится.»

Вот и сложилось так, что за каждым поворотом судьбы новая любовь… Деревенские девчата хихикали, краснели, но выпить с нами у костерка не отказывались.

Еще ходил с нами в байдарочные походы Генка Терехов. Он был сотрудником Внешторга, который в то время находился в том же высотном здании, что и МИД, на Смоленской-Сенной. Геннадий несколько лет провел в Латинской Америке, работая в наших торгпредствах. Был влюблен в латиноамериканские ритмы. Очень музыкальный, он и сам отлично аккомпанировал на гитаре, демонстрируя нам т. н. мексиканский бой. Помню, как Генка аккомпанировал Боцману и его матери (мы ее звали «мама Нонна»; она всегда угощала нас вкуснейшими татарскими беляшами), которые пели на два голоса: «Снегопад, снегопад, не мети мне на косы…». Нани Брегвадзе прекрасно исполняла этот романс, но Боцман и мама Нона – лучше. После смерти Терехова я долго хранил его гитару, пока она не рассохлась и не развалилась на части. Вещи тоже умирают.

И, конечно же, в каждой из наших вылазок присутствовали чьи-нибудь дети. На байдарках выросли дети Капитана: Витька, Колька и Маша. Ходил на «Занудах» и сын Сани Антонова Андрей, и сын Виноградова Митька. Пару раз брал с собой и я своего Серегу. Мы звали их «спиногрызами», потому что были они еще маленькими, и приходилось таскать их, как рюкзаки – за спиной. Но работать должны были все: собирать хворост для костра, а когда подросли – мыть посуду и закоптелые котелки. Отлынивать не моги – у Боцмана не забалуешь! Сейчас ребята уже выросли, у них свои дети. Но байдарочная закалка сохранилась на всю жизнь.

Время беспощадно. Первым умер Терехов, за ним – Крокодил, потом моя жена Алла (пожизненный костровой; на такую «должность» ее назначил Капитан, увидев, как она под проливным дождем на заболоченном берегу