Сталинград. Как состоялся триумф Красной Армии - Майкл К. Джонс

Дону и получили возможность применить классическую немецкую тактику окружения при уничтожении основных сил русских на Дону. Герберт Селле из 6-й армии описывал этот момент так: «Нам наконец представился решительный шанс не только ударить по врагу, рискованно расположившемуся широким полукругом у Калача, но уничтожить его, захватив в «клещи» у Дона». В случае успеха такая операция открывала возможность быстрой атаки Сталинграда.

Александр Фортов, командир артиллерийской части 112-й дивизии, вспоминает те страшные июльские дни, когда они были отброшены к Дону: «Под непрекращающимися немецкими бомбардировками в условиях неразберихи нам не доставляли продовольствия. Мы старались выжить на сниженном рационе. Была ужасная жара: мне постоянно хотелось пить. В основном мы натыкались на обезлюдевшие деревни и пересохшие колодцы, на дне которых порою обнаруживали горькую, солоноватую воду».

Для Фортова и его товарищей напряженность ситуации была осязаемой. Они знали, что до атаки противника осталось совсем немного и она начнется, как только немцы достигнут высоты на западном берегу Дона. Паулюс, командующий 6-й немецкой армией, тщательно подготовился и применил традиционную немецкую тактику фланговой атаки с целью окружения и уничтожения противника. Немцами было создано две группы. Каждая состояла из танкового и двух армейских корпусов. Их задачей было прорваться через линии обороны русских к правому берегу Дона и, обойдя окруженного противника, встретиться на Калаче и уничтожить основные силы 62-й армии. После этого складывались самые благоприятные обстоятельства для нападения на Сталинград.

Утром 24 июля немцы предприняли массированную атаку по правому флангу 62-й армии при мощнейшей поддержке авиации. Вскоре их противник потерпел сокрушительное поражение. Они пробились через линию защиты русских, окружив две пехотные дивизии, и быстро достигли Дона.

Отреагировав на происшедшее самым неожиданным образом, начальник командного пункта 62-й армии полковник Журавлев прорвался в окруженную область, чтобы взять на себя командование войсками. Однако это эмоциональное решение не помогло спасти положение. 25 июля немцы прорвались к югу, разбив левый фланг 62-й армии.

В разгар битвы Колпакчи был смещен, и изменить ситуацию попытался представитель Ставки советского Верховного командования. Генерал-полковник Василевский предпринял танковую контратаку силами 1-й и 4-й танковых армий в надежде предотвратить полное уничтожение новоиспеченной армии. Но немцы уничтожили превосходящие танковые силы противника ударом с воздуха, а затем окружили все шесть дивизий 62-й армии на правом берегу Дона. Это было образцовой битвой окружения и создавало успешные предпосылки для штурма Сталинграда.

Анатолий Козлов служил офицером связи в 1-й танковой армии. Он откровенно рассказывает о происшедшем: «Во время отступлений нам всегда говорили, что мы отыгрываем время, что это сейчас главное. Однако если мы и выиграли время той скоротечной контратакой, то выигрыш достался нам слишком дорогой ценой. Из моей бригады, в которой было 75 танков, только три уцелело, а остальные утонули в Дону. В целом мы потеряли 700 танков. Немецкое воздушное превосходство не оставляло нам шансов. Враг вел себя невероятно самоуверенно: один немецкий самолет пролетел над нами так низко, что мы смогли сбить его из танка!»

Козлов остро критикует план кампании: «Решение остановить фашистов на таком удалении от Сталинграда – около ста километров от города – оказалось ужасной ошибкой. Превосходство врага было подавляющим».

Судьба отдельных дивизий 62-й армии – за рамками комментариев Козлова. Но мы проясним их судьбу. 192-я, прикрывавшая правый фланг армии, была полностью разбита, большая часть бойцов 184-й, в том числе и комдив, погибла. 181-ю в конечном итоге окружили, а 33-я гвардейская дивизия, лучшая в армии, сократилась до временного формирования в несколько сотен человек. 196-я дивизия своими силами пробилась из окружения, но понесла при этом страшные потери.

«Это был критический момент, – заключает Козлов, – для судьбы нашей страны, нашей Родины, которая теперь зависела от судьбы Сталинграда, и каждый из нас осознавал это».

Евгений Куропатков сражался в составе 196-й дивизии. Он вспоминает: «Нашим комдивом был Дмитрий Аверин. Мы уважали его, у него имелся большой боевой опыт: он воевал еще в Гражданскую и участвовал в битве за Киев в сентябре 1941-го. Он был высоким, выглядел довольно серьезно, и у него было достаточно оснований, чтобы так выглядеть. Мы были окружены немцами. К нам подошла часть северной группы Журавлева. 7 августа 1942-го враг начал массированное наступление. Немцы легко прорвали наши линии обороны, и их танковые колонны двинулись на наш КП».

Долгие годы Куропатков не имел представления о том, что произошло дальше: «Я даже перечитывал записи министра обороны по поводу 62-й армии, но там просто говорится, что утром 7 августа 196-я дивизия прекратила существование. Только в 1982 году, на сороковую годовщину битвы, я встретился с нашим дивизионным политработником, и он мне рассказал о трагедии, происшедшей дальше. Вражеские танки прорвали нашу оборону, и их группа пробилась к нашему КП. Аверин как раз находился там. У него было личное оружие, несколько гранат, один пулемет и небольшое подразделение охраны штаба. Конечно, так не повоюешь против танков. Аверин отдал приказ: «Спасите наше знамя!» И его комиссар обмотал знамя вокруг своего тела. Аверин дал ему пять человек в сопровождение и приказал переплыть Дон со знаменем. После этого комдива больше никто не видел. И все было абсолютно безнадежно, наш фронт распадался. Я совершенно не мог понять, что происходит, и чувствовал себя абсолютно беспомощным и потерянным».

«Русские были повержены в битве на уничтожение, – отмечает Герберт Селле с жестоким удовлетворением. – Враг в дополнение к многочисленным жертвам потерял около 1000 танков и 750 орудий. Более 50 000 бойцов оказались захвачены в плен». Селле вспоминает встречу с Паулюсом, командующим 6-й армией, сразу после такого успеха. Сталинград, казалось, был уже у них в руках. «Армия была полна надежд… Я встретился взглядом с Паулюсом. В его глазах застыл немой вопрос: неужели русские, наконец, действительно исчерпали свои силы?»

Драматическое отступление русских наложило свой отпечаток на Сталинградскую битву. Боевой опыт русских и немцев казался полярным. Но требовавшая мобильности, пространства и скорости война в русской степи, которая идеально подходила для немецких моторизированных частей, сменилась ближними боями среди разрушенных войной зданий Сталинграда. Пока немцы были еще убеждены в своей победе. Когда офицер из штаба Вермахта посетил передовые дивизии в городе в сентябре 1942 года, офицеры рассказывали ему, что сражаются с русскими не на жизнь, а на смерть, но верят, что захватят Сталинград в сжатые сроки.

Обе противоборствующие стороны хорошо изучили друг друга за время отступления русских войск по степи этим летом. В руках у немцев было пять козырей в битве за Сталинград. Разберем их по порядку.

Профессионализм

В