Русская эмиграция в борьбе с большевизмом - Сергей Владимирович Волков

Захаров прибыл в Новороссийск во время эвакуации и должен был пересесть с коня на миноносец «Живой» и идти с генералом С.Г. Улагаем связаться с частями армии, не смогшими погрузиться из-за отсутствия транспорта и поэтому отступившими на юг по Черноморскому побережью.

В Страстной четверг в лучах заходящего солнца миноносец «Живой» с поднятым Андреевским флагом и с принятыми на всякий случай мерами предосторожности малым ходом стал входить в бухту Туапсе, неизвестно кем занятую.

Уже был слышен призывной звон церковного колокола на Страсти Господни, как вдруг раздался орудийный залп с берега и снаряды низко пронеслись над миноносцем. Андреевский флаг оказался здесь неприемлем, что ясно указало, кем был занят город Туапсе. Командир «Живого», Максим Андреевич Лазарев{119}, искусно маневрируя и отстреливаясь, стал выводить свой миноносец в море.

Но снаряды красных все время ложились близко у бортов и в большом количестве. Выбравшись в море, взяли курс на юг в надежде встретиться со своими отступившими войсками где-то южнее Туапсе. Вечером начал дуть сильный ветер, и к ночи разыгрался сильнейший шторм. Огромные морские волны перекатывались через палубу миноносца. За ужином в маленькой кают-компании офицер механик Тихобразов{120} доложил командиру миноносца М.А. Лазареву, что в трюм миноносца все время прибывает вода, очевидно через отверстие, сделанное осколком снаряда противника. В довершение всех бед динамо тоже вышло из строя, свет погас, и откачивать воду пришлось ручными помпами, но она сейчас же снова попадала в трюм. Люди выбились из сил, но «Живой», барахтаясь в бушующем море, все же шел по указанному ему курсу. К утру буря утихла, а миноносец попал в полосу густого тумана, и штурман, мичман Бочманов, не мог определиться, чтобы узнать свое местоположение в море, почему командир приказал застопорить машины, боясь в тумане попасть на свои мины, поставленные нами еще в минувшую войну против турок и немецкого «Гебена».

Наконец легкий ветер рассеял туман, и «Живой», с поднятым флагом о бедствии, тихо вошел в Батумский порт. Не судьба была высадиться в Страстной четверг на землю, и не судьба была погибнуть в сильнейший шторм в бушующем море на подбитом миноносце.

Захаров был послан к представителю здесь Добровольческой армии, генералу Парахонскому{121}, и сообщил ему о случайном прибытии «Живого» и его бедственном положении. Генерал очень любезно принял его, выдал сумму грузинских денег для командира миноносца, так как добровольческие деньги здесь хождения не имели, затем познакомил его со своей семьей и полковником в черкеске, графом Воронцовым-Дашковым{122} и пригласил Захарова к себе на Светлую Заутреню в его большой квартире, а после разговеться с ними вместе. Поблагодарив за ласковый прием и приглашение, он на шлюпке «Живого» прибыл на миноносец и передал деньги командиру, что было очень кстати, чтобы улучшить пасхальный стол офицерам и команде после трудного похода.

В назначенное время Захаров прибыл к генералу Парахонскому, в его квартире прослушал Светлую Заутреню и вместе со всеми, по-семейному, принял участие в пасхальном столе. Как это было не похоже на то, что всего только сутки тому назад он пережил в бушующем море.

Залатав пробоину и не получив каменного угля от коменданта порта, в то время уже английского офицера, через несколько дней «Живой» был взят на буксир пришедшим из Константинополя миноносцем «Дерзким», большего размера, типа «Новик», и благополучно прибыл в Севастополь, не сумев исполнить данную ему задачу. Вскоре после этого вторично был послан генерал Улагай, и Захаров, на лучшем миноносце «Беспокойном», отплыл в Сочи и Сухум, где им на этот раз удалось связаться с отступившими войсками из Новороссийска и наладить их перевозку в Крым.

В августе 1920 года был назначен десант генерала Улагая из Крыма на Кубань, на берег Азовского моря, в станицу Приморско-Ахтарскую, или, как ее называют местные жители, Ахтари. Захаров со своими друзьями тоже попал в этот десант. Успешно, с боями, они продвигались вперед к городу Екатеринодару, но, дойдя до узловой станции Тимошовка, которая несколько раз переходила из рук в руки, и неся значительные потери, не получая пополнения, генерал Улагай приказал отступать, прикрывая огромный обоз раненых.

Красные войска уже успели захватить станицу Приморско-Ахтарскую, где была база десанта, и поэтому пришлось взять новое направление через огромные Кубанские плавни, с высокими камышами, с миллиардами комаров вдоль реки Протоки, через станицу Гривенскую, к рыбацкому поселку Ачуеву, при впадении реки Протоки в Азовское море.

Отступая из станицы Гривенской, вдоль реки Протоки, через попадавшиеся по пути хутора, среди высоких камышей, скрывающих всадника с головой, Захаров верхом догнал повозку, на которой под буркой лежал человек. Он спросил у везущих: «Кого везете?» – «Раненого генерала Шифнер-Маркевича!{123}» – был ответ. Продолжая свой путь, Захаров поравнялся с одинокой, отступающей пушкой Марковской батареи, узнав по их черно-белым погонам людей, ее сопровождавших.

Случайно его взгляд встретился с глазами молодого поручика, марковского артиллериста, и Захаров невольно раскрыл широко глаза от удивления и радости, воскликнув: «Миша Горюнов! Какими судьбами!» Молодой офицер-марковец, улыбаясь, протянул ему руку. Миша Горюнов был студентом физико-математического факультета Московского университета, когда Захаров, будучи в то же время тоже студентом в Москве, имел комнату с пансионом в семье Миши Горюнова, на Арбате. Тогда были оба студентами, а теперь оба на Кубани встретились офицерами.

К Захарову подъехал один из его приятелей, бывших в 1919 году вместе с другими в г. Екатеринодаре у ясновидящего перса, и, указывая рукой на высокие камыши, улыбаясь, сказал: «А помните, что нам в прошлом году предсказал ясновидящий перс и чему мы, смеясь, тогда не поверили? Эвакуация в Крым, вот вам, – «малая вода», как он нам тогда говорил, затем возвращение на родину и отступление с полпути среди высокой травы, скрывающей всадника».

Захаров достал военную карту из полевой сумки этой местности, и точно: станция Тимошовка, за которую они так сильно боролись, неся большие потери, была на полпути от их высадки в станице Приморско-Ахтарской и от города Екатеринодара – их конечной цели. А вот и предсказанная «высокая трава», скрывающая всадника, – «камыши». Осталась последняя часть предсказания – «большая вода», их всех ожидающая, которая не заставила себя долго ждать в момент эвакуации в ноябре из Крыма через Черное море Константинополь, Галлиполи, Аемнос, Египет, Бизерту, Сербию, – кому куда была судьба.

Генералу Улагаю удалось вывести не только всех раненых и больных, но и все свои войска, со всеми пушками и лошадьми, а также и местных жителей с их атаманом