Величайший из изменников. Жизнь сэра Роджера Мортимера, первого графа Марча, правителя Англии в 1327-1330 - Ян Мортимер

народа, Эдварду Третьему пришлось бы попасть под давление и принуждение восстановить родителя на троне. Он даже мог бы попасть под угрозу обвинения в совершении личной измены, присвоив власть отца, не взирая на и так скудный послужной лист сыновней верности. Также следует вспомнить об опасности, грозящей самому бывшему суверену. Пусть в ноябре 1330 года Эдвард Третий был уверен в прочности своего трона, жизнь его отца подверглась бы угрозе, если бы широкие круги населения поняли, что та не прерывалась. Никто из официальных летописцев не записал новости о том, что низложенный монарх жив, ибо, даже те, кто зафиксировал слухи, то есть авторы Анналов Паулини и долгой версии Брута, были твердо убеждены в их ложности и доказательств противоположного не имели. Позднее писатели четырнадцатого столетия просто следовали за предшественниками, заявляя, что Эдвард Второй погиб в 1327 году. Что до того, почему столь роскошное надгробие устроили в столь выгодном месте, если тело под ним было чужим, — нет причин сомневаться, — его ставили, опираясь на крепкую веру, вероятно, личными усилиями аббата. Слава хранения королевских останков обеспечивала ему поток посетителей, паломников, знатных благотворителей и общее благосостояние. Также и катафалк превратился в подробно проработанное произведение искусства, потому что его в равно твердой вере заказывали королевские чиновники. Более того, вероятность того, что могила не содержала в декабре 1327 года тело Эдварда Второго, не означает, что его там не было никогда. В самом деле, кости низложенного суверена, если не останки целиком, могли тайно захоронить в этой могиле позже. Подобное предположение объяснило бы причину паломнического посещения Глостера членами королевской семьи, включая сюда и Эдварда Третьего, в марте 1343 года. Идентичное объяснение можно распространить на погребение сердца монарха. Изабелла оставалась в живых до 1358 года, когда Эдварду Второму уже исполнилось семьдесят четыре, то есть столько, сколько средневековые короли еще не жили. Таким образом он, почти наверняка, опередил супругу на пути в мир иной. Поэтому выходит возможным, — сердце, похороненное под гробом Изабеллы в 1358 году не являлось органом, выданным ей, как принадлежащим мужу, лордом Беркли в 1327 году, напротив, оно досталось королеве в более поздний период. Что до утверждения Тревизы в его Английском Комплексе летописей Хигдена об убийстве Эдварда в замке Беркли, едва ли можно ожидать от ученого с положением этого исследователя иного взгляда в широко доступном и основательном труде. Особенно, если повсеместно уже решили, что Эдварда Второго там убили, да и Тревиза сам вряд ли когда слышал противоположное толкование. Вот мы и видим, — ни одно из перечисленных возражений не выдерживает опровержения. С другой стороны, каждый из встречных аргументов представляет собой не более, чем предположение.

Исключительно одно возражение и один встречный аргумент обеспечивают возможность продолжить анализ: бегство вовлеченных в описываемое убийство людей, а именно, — Саймона Берефорда, Беркли, Малтраверса, де Окли и Гарни. Стоит тщательнее отнестись к личному случаю каждого из них.

Саймон Берефорд являлся единственным, кроме Роджера, человеком, казненным в результате дворцового переворота 1330 года. Его повесили в следующем месяце, потому что Берефорд способствовал Мортимеру «во всех его изменах, преступлениях и заговорах», включая заговор в замке Беркли. Точная роль погибшего неизвестна, хотя ее возможно упомянуть в качестве последней детали доказательств, которые будут рассмотрены в предлагающем объяснение окончании главы.

Джон Малтраверс покинул страну, услышав о задержании Роджера, сбежав из Маусхоула, что в Корнуолле, на рыбацком суденышке. Документ о его аресте разослали шерифам графств 3 декабря 1330 года, более, чем шесть недель спустя низвержения Мортимера. Даже отсутствуя, Малтраверс был осужден Парламентом и приговорен к четвертованию, повешению и обезглавливанию. За голову живого обещали тысячу марок, за мертвого — пятьсот фунтов стерлингов. Преступление, за совершение коего страдал Малтраверс, тем не менее, не касалось гибели прежнего монарха, оно относилось к истории с графом Кентом. Таким образом, документы доказывали, несмотря на бегство, инцидент не связывался с соучастием в убийстве Эдварда Второго. Но, все равно, описанное выше — лишь поверхностное прочтение реальности. Малтраверс являлся официальным опекуном короля, вместе с Беркли, обязанным обеспечивать Эдварду безопасность, то есть подсудным тем же обвинениям, что были выдвинуты против его соратника. Это ясно показано как Беркли, так и следствием по делу того. После принятия второго заявления лорда Беркли, что в момент убийства того в крепости не было, Малтраверс навлек на себя еще более серьезные подозрения. Но его не обвинили. В марте 1334 года он писал Эдварду Третьему из Фландрии, говоря, что обладает определенными сведениями о «чести, состоянии и благополучии» королевства. Не простой посыльный, а конкретно ближайший сподвижник, сэр Уильям де Монтегю, был отправлен, дабы получить у Малтраверса данную информацию. К 1339 году Малтраверс использовался сувереном в официальных делах во Фландрии, а в 1345 году принял Эдварду местные полномочия, ибо в прошлом году служил в Ирландии. Тогда же он получил гарантии безопасного проезда, чтобы по возвращении предстать перед судом по вопросу смерти Кента, но сразу за вопрос не принимался. Малтраверс продолжил служить Эдварду, после того, как он вернулся в Англию, чтобы услышать приговор Парламента от 1352 года о гибели графа Кента, ему отдали все владения и оправдали. Таким образом, хотя Малтраверс и оказался вовлечен вместе с лордом Беркли в предполагаемое убийство Эдварда Второго, его никогда не обвиняли в соучастии в убийстве, даже держа под присмотром в 1352 году.

Томас де Беркли не покидал границ государства. Он предстал перед судом Парламента в тот же день, что и Роджер, 26 ноября. Когда его спросили, как обвиняемый желает снять с себя ответственность за гибель короля, тот ответил, что никогда не соглашался с подобным преступлением, не способствовал ему, не участвовал в осуществлении и «тем более не слышал о данной смерти до посещения настоящего заседания. Вот таким образом Беркли желает себя оправдать, дабы королевский двор рассмотрел его дело». Он заявлял, что не виновен в убийстве, потому как, насколько ему известно, Эдвард Второй все еще был жив. К несчастью для Беркли, ему отказали в возможности представить свой вопрос перед заседателями. Позволение ходатайства с формулировкой, что Эдвард Второй продолжает жить, являлось последним, о чем думали суверен или его ближайшие советники, ибо в их интересах находилось поддержание версии о гибели низложенного властелина. Вынужденный соблюдать одни с обвинителем правила Беркли сказал, что в момент убийства короля покидал замок, посещая имение в Бредли. В действительности это являлось ложью, де Беркли не приезжал в Бредли вплоть до истечения недели после провозглашенной гибели Эдварда. Далее он заявил, что не в