Диалоги о вере. Беседы с Мартином Скорсезе - Мартин Чарльз Скорсезе

– В одной сцене Сигал как мастер медитаций предлагает сосредоточить внимание на том, что действительно важно, на том, что происходит прямо сейчас, между вдохом и выдохом. Быть. Дышать. Здесь и сейчас.

Разве это не благословение?

Обращение папы Франциска

Как упоминалось во вступлении, я написал книгу под названием «Божественный сюжет» и еще до публикации отправил ее папе Франциску, а он оказался чрезвычайно добр ко мне и составил такое замечательное предисловие, что именно из-за него я обычно и призываю людей приобрести эту книгу, а не из-за того, что я ее автор. Я был так вдохновлен, что переслал это предисловие Мартину. Дней через десять он отозвался: «После прочтения этого текста я о многом размышлял и даже решил сочинить собственный ответ, кое-что добавить – пусть я и не философ, а всего лишь режиссер». И выслал мне черновой сценарий фильма об Иисусе. Электронное письмо от Мартина пришло 30 или 31 декабря – на тот момент я был в отпуске во Франции, гостил у одного друга-иезуита. Ощутив груз ответственности, я принялся ходить кругами по комнате и все думал, как же мне теперь поступить.

– Ты увидел в этом личный призыв и необходимость ответить – не как мудрец, но как режиссер. Я получил твое письмо, и его содержание сразу бросилось мне в глаза и неожиданно завладело моим разумом. Поэтому хотелось бы узнать, что именно тебя так затронуло в обращении папы Франциска?

– Церковь вошла в мою жизнь с юности, с сороковых – пятидесятых годов, и сыграла в ней важную роль. И призыв Его Святейшества в предисловии к твоей книге напомнил о том, с чем я впервые столкнулся, когда мне было лет тринадцать или четырнадцать, – и с тех пор не переставал иметь с этим дело. Каждый раз, когда я пытался выразить это, в разговорах или обсуждениях, а еще на более серьезном уровне – в моих фильмах, оказывалось, что многие из окружающих не были к такому готовы, не хотели подобное принимать. По сути, я искал в Иисусе приближенности, прямо здесь и сейчас, хотел видеть в нем не только прекрасный идеал, способный вдохновить на создание великолепной церкви или часовни. Иисус существует не только там. Он всегда с нами. И как же это выразить? Могут ли другие люди нас изменить? Или же изменения должны происходить внутри? Лично я считаю, что перемены идут изнутри. Да, можно провоцировать их снаружи, но идут они изнутри. Для меня такие изменения всегда происходят под влиянием слов, действий и присутствия Господа.

Многие годы я пытался понять, как Иисус живет в мире вокруг меня и как Его присутствие проявляется во мне. Долгое время я ошибочно считал, что через себя выражаю Господа, хотя на самом деле тут было столько всего намешано: и гордость, и себялюбие, и осознание себя «великим режиссером». Неудивительно, что меня захлестнули эмоции, когда я прочитал предисловие от папы Франциска. Я ухватился за возможность снова обратиться к этому вопросу, причем напрямую, как я уже пытался сделать в «Последнем искушении», отчасти в «Кундуне» и, конечно же, в «Молчании». Пожалуй, именно в «Молчании» мне удалось найти верный путь к разгадке этой тайны.

– Позволь личный вопрос. Ты никогда не думал стать священником? Полагаю, что думал, не зря же ты поступил в подготовительную семинарскую школу. Почему ты к этому стремился? Как себе это представлял? Что лежало в основе решения – поиск спокойствия? Восхищение? Или ты почувствовал, что таково твое призвание? И что случилось в итоге: ты сам бросил эту школу или тебя попросили уйти?

– Мне предложили уйти.

– Хорошо, тогда такой вопрос: эти два желания – стать священником и стать режиссером, они связаны друг с другом?

– Чтобы ответить на этот вопрос, я прежде всего должен рассказать о самом первом великом изменении, случившемся в моей жизни, когда я был еще очень молод. Какое-то время мы жили в Квинсе – это очень светлый и зеленый район, там столько простора… Для меня это был своего рода рай. А потом – и на то имелись разные причины – мы переехали в Нижний Ист-Сайд на Манхэттене, в тот самый итало-американо-сицилийский район, известный как Маленькая Италия. Там мы жили с сороковых вплоть до шестидесятых. И, как знают все, кто смотрел мои фильмы, этот период сильно на меня повлиял. Впечатления остались очень сильные, и это еще мягко сказано.

Семьи и у папы, и у мамы были многочисленные: помимо бесконечных тетушек и дядюшек еще и куча братьев и сестер. Родились они все на Элизабет-стрит в период с 1912 по 1913 год. И на свет тогда дети появлялись не в больницах, а прямо в муниципальных домах. В этом новом мире они практически воссоздали свою прежнюю итальянскую жизнь. Так что в определенном смысле я вырос в Старом Свете – очень-очень старом. В мире деревушек за пределами Палермо. Родня матери была родом из Чиминны, а семья отца – из Полицци-Дженероза. Нашими соседями были сплошь сицилийцы и неаполитанцы. Иногда встречались выходцы из Калабрии, но в основном все же из Неаполя и Сицилии.

Район был непростой – очень-очень непростой. Одни уличные хулиганы – такой там был образ жизни. Это было время расцвета преступности среди молодежи, время стычек между бандами и так далее.

Строилось все внутри семьи. Людей объединяла семья, именно она помогала сохранять достоинство. Так складывалась жизнь и у моих родителей, и моих тетушек и дядюшек. Однако место, куда мы перебрались, было, скажем так, недостойным. Здесь заправляла организованная преступность – и затрагивала она всех. На улице Бауэри ютились бездомные – эти люди познали настоящий ужас, среди них было много алкоголиков, и все они в итоге умерли от голода: кое с кем из них мы были знакомы, но они всегда нас пугали. Нас, в общем-то, пугали все. Для меня жизнь в этом новом мире оказалась очень непростой. В возрасте трех лет у меня обнаружилась тяжелая астма. Вспоминая об этом, я прихожу к выводу, что болезнь стала своего рода поблажкой. Мне не требовалось доказывать свою мужественность, никто не говорил, что я должен строить из себя мачо. И все-таки чтобы выжить, надо было думать головой.

Прямо за углом нашего дома находился первый католический собор Нью-Йорка, собор Святого Патрика, сейчас это базилика. Построили его в 1809 году. Туда-то меня и отправили родители – посещать католическую школу. Так и сказали: «Иди за угол, там школа». Кажется, школой тогда руководили сестры милосердия.

В этом соборе я провел много времени. В те годы пастор и многие