Диалоги о вере. Беседы с Мартином Скорсезе - Мартин Чарльз Скорсезе

стало ясно, что все остановилось – встало на паузу, так сказать, – и что нам с женой необходимо соблюдать карантин и сидеть дома в течение неопределенного периода времени, да, появилась тревога. Причем совсем новая тревога. Тревога от незнания. Абсолютного незнания. Все оказалось в подвешенном состоянии, все отложено неизвестно на сколько – словно во сне, где ты бежишь изо всех сил, но твоя цель все дальше и дальше. В каком-то смысле так и было. Когда все закончится? Когда можно будет выйти на улицу? Повидать дочь? И наконец заняться фильмом, который я так долго планировал? Скоро? А при каких условиях? Не возникнут ли проблемы с выбранной локацией? Как будет выстроено взаимодействие с актерами и съемочной группой? А самый главный вопрос…

– Какой?

– Если не смогу снять задуманный фильм, кто я тогда такой?

– Как тебе жилось «взаперти» в своем доме? Может, за это время ты обнаружил в нем что-то новое? На что это больше смахивало, на убежище или тюремную камеру?

– Тревога нарастала, а вместе с ней и осознание того, что я, возможно, уже не выберусь отсюда живым. Я всю жизнь страдаю от астмы, а этот вирус, похоже, чаще всего атакует именно легкие. Я прекрасно понимал, что, быть может, сделаю последний вздох в собственной комнате, которая раньше была убежищем, а теперь стала чем-то вроде крепости и все больше воспринималась мной как тюрьма. Я сидел один в комнате и жил от вдоха до вдоха.

– Это состояние сохранилось?

Чуть позже что-то такое пришло… И обосновалось внутри меня. Не знаю, как еще это описать. Я вдруг стал смотреть на все с другой точки зрения, которая оказалась куда лучше. Да, я по-прежнему не знал, что будет дальше, однако и все остальные тоже. Я мог заболеть и никогда больше не выйти из своей комнаты, но кто от этого застрахован? И тогда все стало проще, я испытал чувство облегчения и в итоге вернулся мыслями к тому, что действительно важно: к друзьям и близким, к людям, о ком я должен заботиться. Я радовался всему, чем меня благословила жизнь: думал о детях, о каждом мгновении, проведенном с ними, о каждом объятии, поцелуе и приветствии… о жене и о том, как мне повезло встретить человека, с которым я вырастил замечательную дочку и заодно вырос сам, при этом не переставая заниматься любимой работой.

Кажется, об этих эмоциях и впечатлениях мы уже немного говорили на том интервью, что состоялось после выхода «Молчания».

– Для меня тот разговор оказался действительно важным, и я тебе за это очень благодарен. Прекрасно помню, какие темы мы обсуждали, какие были эмоции.

– Да, но в тот период я прислушивался к ним с особым вниманием, они едва не прожигали меня изнутри. В период изоляции мы жили с осознанием, что воздух, которым мы дышим, способен нас убить. Меня, моих друзей и родных это лишь еще больше сблизило. Они отбросили все формальности, все эвфемизмы для понятий «дружба» и «сообщество», которые возникли в соцсетях и зачастую кажутся фильтрами или даже барьерами по отношению к реальности. И тогда нам что-то открылось. Привычные вопросы «Как дела?» и «Все хорошо?» вдруг стали жизненно важными. Мы обнаружили, что действительно существуем вместе, и не только во время пандемии, а вообще по жизни. Мы стали по-настоящему единым целым.

– Это открытие как-то связано с твоим прошлым, с твоими работами?

– После съемок «Бешеного быка» я задумался над одним вопросом. Предыдущие десять лет были судорожными; тому фильму я отдал всего себя и весь свой опыт, я был полностью выжат и задавался вопросом: «Смогу ли я когда-нибудь остаться один, только наедине с собой? Смогу ли я просто быть?» И вот много лет спустя именно так и случилось: я один в собственной комнате, живу моментом и ценю каждый миг существования. Ситуация была тяжелая, но что тут поделаешь.

– Пандемия многому нас научила – что из этого ты хотел бы передать молодым людям, которые только вступают в будущее?

– Мне бы очень хотелось прямо сейчас сказать молодежи, как им повезло жить в настолько поучительный период. Многие думают, что все станет как прежде, но так не бывает: все всегда меняется, и текущая ситуация в очередной раз это подтвердила. Возможно, в результате мы признаем свою способность меняться к лучшему. На самом деле это уже происходит в виде массовых протестов по всему миру: молодежь борется за лучшее будущее.

– Появилось ли у тебя в период пандемии время на чтение? Если да, то что ты читал и почему? Что из прочитанного запало в душу? Есть ли авторы, которые, как тебе кажется, помогают осмыслить происходящее? Не появилось ли мыслей об экранизации?

– За эти месяцы я посмотрел много фильмов и прочитал много книг, в основном по рекомендациям друзей. В этом плане обстоятельства сыграли мне на руку. Мы с супругой пересмотрели фильм Роберта Сьодмака «Убийцы», и на этот раз он тронул меня всерьез, возможно, благодаря Берту Ланкастеру, который особым образом выражает свою страсть к возлюбленным женщинам, но также благодаря специфичной палитре, из-за которой фильм выглядит одновременно и реалистичным, и сюрреальным. Именно оттуда я позаимствовал невероятно красивую сцену и переосмыслил ее в своей короткометражке для программы Мэри Бирд на Би-би-си.

Я снова взялся за «Братьев Карамазовых» и прочитал несколько отрывков из романа на литературном онлайн-фестивале.

Также по совету одного близкого коллеги я впервые прочитал «К востоку от Эдема» Джона Стейнбека и был поражен, чуть ли не одержим двумя отрывками из главы, где один из персонажей переосмысливает историю Каина и Авеля. Этот герой и его пожилые родственники, умудренные опытом, обсуждают, как перевести с иврита слово timshel, и в процессе узнают, что его правильное значение «ты можешь», а не «ты должен». Иными словами, ликование Каина после убийства собственного брата – это не судьба и не обязательство, а выбор – его выбор.

С еще одним другом мы прочитали кое-что из Киплинга, и оба остались под впечатлением, особенно от рассказа «Они», совсем не похожего на другие его рассказы и стихотворения, которыми он прославился. В этой работе, созданной после смерти дочери, он так верно и тонко передает ощущение от трагедий, с которыми мы сталкиваемся в жизни… Стоило только вспомнить об этом рассказе, и опять нахлынули эмоции.

Вчера вечером, тоже по рекомендации друга, я посмотрел документальный фильм Кена Бернса об Уильяме Сигале[21], художнике и духовном наставнике.

– Я бы назвал это маршрутом или дорогой внутри собственного опыта, которая и привела тебя к более глубокому пониманию. Что тебя