Андрей Туполев. Полет продолжается - Евгений Васильевич Шишкин

Был Туполев и увлеченным автолюбителем. В 1930 году он купил свой первый автомобиль – «Даймлер». Потом поменял его на «Форд», после – на «Кадиллак», подаренный ему правительством за заслуги. После войны Андрей Николаевич ездил на роскошном семиместном ЗИМ-М-12.

Юмор у него, все это отмечали, был тоже очень хорош и своеобразен. Многие вспоминают такой эпизод. Самой полнотелой в ОКБ Туполева была сотрудница Мария Ивановна. Когда однажды подчиненные построили слишком тесный туалет в самолете, Андрей Николаевич попросил: «Позовите сюда Марию Ивановну, сможет ли она здесь повернуться?»

А теперь представим себя на месте Марии Ивановны, которую вызывает начальник, чтобы на ней «проверить» туалет. Ей-то каково? До смеха ли?!

«Надо сказать, что смех у Туполева был заразительный. Поэтесса Агния Барто писала: “Пожалуй, я только одного человека знала, который смеялся с таким удовольствием, – это был Андрей Николаевич Туполев. На заседаниях Центрального правления Общества болгаро-советской дружбы стоило Андрею Николаевичу по какому-нибудь поводу рассмеяться, как, глядя на него, никто из присутствующих не мог оставаться спокойным, смеялись все. Однажды в большой аудитории Политехнического я с трибуны сказала что-то смешное про детей. Всплеск смеха затих было, но Туполев продолжал хохотать, да так весело, заливисто, заразительно, что все снова принялись смеяться, зал долго звенел от смеха”»[117].

* * *

Еще одним конструктором, чья судьба пересеклась с деятельностью А. Н. Туполева, был Семен Алексеевич Лавочкин, дважды Герой Социалистического Труда, тот самый Лавочкин, вошедший в историю советской авиационной техники под именем Ла… и своим знаменитым самолетом Ла-5, который представлял собой одноместный моноплан цельнодеревянной конструкции. Всего было выпущено 9920 машин.

Лавочкин начинал конструкторскую деятельность в «фирме» Курчевского. Но Туполев его «переманил». По приглашению Туполева, тогда главного инженера ГУАП – Главного управления авиационной промышленности, Лавочкин в 1938 году перешел на работу к Андрею Николаевичу.

О том, как это произошло, Андрей Николаевич рассказывал:

«Приехал я посмотреть машины Курчевского. У Курчевского дело было поставлено здорово… Интересный человек был, энергичнейший. Большая база у него была… Так вот, когда я приехал к Курчевскому, – смотрю, какая-то машинка у него стоит. Подхожу поближе, а около нее какой-то знакомый человек. Посмотрел я на этого парня и говорю:

– А ведь я тебя откуда‐то знаю. Как фамилия твоя?

– Лавочкин я. У вас работал, Андрей Николаевич!

Может, и работал. Ведь всех не упомнишь. Коллектив у меня уже и тогда большой был, но лицо я его запомнил.

– Ну, давай, показывай, что у тебя за машина такая?

Он показал, а я и говорю ему:

– Вот что, пойдем ко мне работать. Посмотришь, как промышленность работает, приглядишься, поучишься…

Он и пошел ко мне работать… А дальше он крепко, крепко работал.

Хорошим, настоящим конструктором стал…»

«Андрей Николаевич научил молодого инженера пользоваться иными, более широкими, чем обычно, масштабами, научил его мыслить по-государственному.

С. А. Лавочкин, А. Н. Туполев, А. С. Яковлев, А. И. Микоян

1940-е

[Из открытых источников]

Рабочий день конструктора начинался всегда одинаково (этому он научился у А. Н. Туполева). Семен Алексеевич приезжал на завод, неторопливо, заложив руки за спину, обходил территорию. Зоркий хозяин замечал все. Большой, ссутулившийся, плыл Лавочкин по территории завода. Но, входя после своего утреннего обхода в КБ, он сразу же менялся. Появлялась быстрота и какая‐то резкость движений. Он в эти минуты словно изготавливался для большого трудного дня. А дел было много. Работа, как всегда, захлестывала конструктора»[118].

Отношения с конструктором А. С. Яковлевым у А. Н. Туполева, мягко говоря, не сложились. В этом нет ничего удивительного. Соперники даже разных весовых категорий относятся друг к другу не всегда уважительно и человечно. Некоторые ошибки не прощаются друг другу по гроб жизни… Между тем Яковлев оставил о Туполеве такие воспоминания: «А. Н. Туполев вырастил целую плеяду видных конструкторов, в их числе Владимир Михайлович Петляков, Павел Осипович Сухой и Владимир Михайлович Мясищев. Они учились в МВТУ, затем работали в ЦАГИ под его руководством. Пройдя школу Туполева, Сухой, Мясищев и Петляков сами стали конструкторами боевых машин. Если Петляков, Мясищев и Сухой – ученики Туполева, то Архангельский – его правая рука, верный соратник и друг. Длинную сухощавую фигуру Александра Александровича, с лукавой улыбкой на лице, с прищуренным глазом, в традиционной, изношенной до предела, но “счастливой”, черного цвета фуражке, всегда можно было видеть у туполевских самолетов на аэродроме, в цехе завода или в конструкторском бюро. Это был обаятельный человек, опытнейший инженер, пестун и нянька, через руки которого прошли все рожденные туполевским коллективом машины».

На выставке во Франции в 1967 году Яковлеву удалось познакомиться с И. И. Сикорским.

«Этот знаменитый конструктор, которому в 1967 году было уже около 80 лет, как известно, был создателем первого в мире многомоторного гигантского самолета “Илья Муромец” в России во время Первой мировой войны. Эмигрировав в 1919 году в Америку, он продолжал работать над новыми конструкциями самолетов и особенно вертолетов, добился больших успехов и получил мировую известность.

В один из дней выставки при осмотре самолета Як-40 мне представили молодого человека, который оказался сыном Сикорского – Сергеем. Он обратился ко мне с просьбой:

– Разрешите мне сходить за папой, он будет счастлив с вами познакомиться.

…Минут через десять он пришел с отцом, худощавым и еще очень бодрым стариком. Я пригласил Сикорского в самолет, машина ему понравилась. Сикорский в разговоре часто повторял: “мы – русские”, “у нас в России”, “я горжусь, что у нас такая замечательная смена”, “русские дают пример высокого уровня техники, создавая такие машины”, “мы внимательно следим за вашей работой”. Было видно, что Игорь Иванович взволнован. Он сказал, что, находясь в нашем самолете, почувствовал себя как бы “на кусочке родной земли”. Просил передать самый сердечный привет А. Н. Туполеву. Мы подарили Сикорскому сувениры. Прощаясь, он говорил, что гордится нашей авиационной техникой и что хочет приехать в Москву. Оба Сикорские, и отец, и сын, прекрасно говорили по-русски, и оба мечтали побывать в Москве»[119].

Встает все же вопрос: почему наши самолеты, советские, не пользовались популярностью в западных странах? Ведь наши космические двигатели США для своих ракет покупали? Любое сравнение хромает… Или мы не умели торговать, или самим авиации не хватало, или строй и идеология мешали, или все же отставали? Почему самолеты из нашей знаменитой троицы «Ту», «Ил», «Як» (о военных в данном случае не говорю) не были востребованы во всем мире, а покупались только развивающимися странами