Алексей Суворин - Дневник А.С. Суворина

Кн. Оболенской, полковник Преображенского полка, дежурил на днях у государя и приглашен был к столу. Государь с негодованием говорил о 2-й Думе.

— «Подумать только, это в ней было 200 революционеров. Что-то будет с третьей Думой»…

Арестовано было 500 человек после роспуска Думы. (Слышал от Маслова).

* * *

Разговор о высших драматических курсах моего имени. Был Далматов. Я, Буренин, Далматов, Маслов стояли за практичность курсов, чтобы из них выходили актеры и занимались бы практикою, а не лекциями об искусстве, психологии и пр.

* * *

Демчинский принес пьесу своей дочери «Рабы чувства» и очень ее хвалил. Как это естественно!

* * *

— «Земля божья».

— «Божьей земли полагается только три кв. аршина на каждого человека, да и за ту в городах платят».

* * *

Приехал Беляев. Комично представлял Веселитского в его дипломатической маске.

* * *

Литтре: «Je me suis trop rendu compte des souffrances et des difficultés de la vie humaine pour vouloir ôter â qui que ce soit des convictions qui le soutiennent dans les diverses apreuves». Дело идет о религии.

21 июня.

Был вчера А. А. Киреев. Сестра его, О. А., приехала из Лондона и собирается в деревню. Я был у нее сегодня. Совсем стала старухою, говорит, что целую зиму больна была Думою. Но распустили ее, и она чувствует себя лучше. Очень симпатичная женщина. Дала мне книгу, только что вышедшую в Лондоне. «The truce in the East and its Atterneath. Being the sequal to». The Re-Schaping of the fav East by R. L Patnam Weale, author of. Manchu and Moscovite. L. 1907. О Корее, Манчжурии, Порт-Артуре, Японии и Китае. III ч. «Russia the unbeaten power». В этом все дело. Россия не побеждена и скоро оправится.

* * *

Говорили, будто Шванебах говорит:

— «Я вышел в отставку, потому что государь и Столыпин не только октябристы, но и кадеты».

— «Возможно, что Милюков сменит Столыпина», — сказал я шутя.

— «Кто знает? Мы живем в темном царстве». Упрекал, зачем я не напечатал телеграмму государя к Дубровину.

— «Про вас говорят, что вы завидуете Дубровину».

— «Пусть говорят. Я только журналист, а не предводитель партии».

Будто кн. Орлов с государем ее написали. В этом видят независимость государя. Тайком от Столыпина послать такую телеграмму, — разве это независимость? Из такой независимости ничего не выйдет, кроме вздора.

* * *

Есть «Вечевиты» от «Вече».

* * *

Рамишвили бывал у Воронцова и чай пил.

— «Люди с такими чистыми глазами не обманывают», — говорила княгиня Воронцова.

Этому Рамишвили Воронцов и приказал выдать винтовки для распределения между социал-демократами, о чем было напечатано в «Нов. Времени».

* * * КАПРИЗ.

В. — «Что ты молчишь?»

A. — «У меня есть тайна».

B. — «Какая?»

A. — «Разве я могу сказать? Я скрываю ото всех, даже от бога. Если кто ее узнает, я погибну. Я боюсь, когда возле меня и я сплю. Боюсь своего бреда. Вдруг проговорюсь. Тогда ужасно».

B. — «Ты меня пугаешь? Ты полюбила кого?»

А. — «Ты ревнуешь? Нет, я еще тебя люблю, — но я люблю тайну. Я с ней, как с любовником. Тебя люблю. Верь. Но и ее люблю, тайну. Ты этого не поймешь, а потому не спрашивай. Не поймешь. Надо быть мною. Во мне много страшного, самой мне непонятного. Меня куда-то тянет, тянет, и это тайна».

В. — «Ты бредишь. Ты больна. Тебе надо доктора. У тебя нервы расшатаны. Ты вся дрожишь теперь».

A. — «У меня нет расстроенных нервов. Это неправда. Я оригинальна. Я не как все и не хочу быть, как все. Я особенная. Что может твой психиатр понять, когда я не могу сказать ему моей тайны. Я не дам себя усыпить. О, я знаю, что я очень сильна, и нет того гипнотизера, который мог бы меня усыпить. Иди спать, иди. Я должна писать письмо».

B. — «Ты ужасно странная сегодня. Бледная. Глаза такие большие. Я думал, что у тебя глаза меньше».

A. — Видишь, что я странная. А я знаю, что у меня глаза большие. Когда я ложусь в постель, закрываюсь одеялом и закрою глаза, я стараюсь ими смотреть, не открывая их, и я вижу такие дивные вещи. Я вижу замки, вижу людей, которые ходят, а, главное, вижу лица. Так близко от себя вижу, что становится страшно, а особенно одно лицо. Оно смотрит на меня так, что будто этот человек с этим лицом спускается с потолка. Ноги его вверху, а лицо внизу, как раз против моего лица. Он смотрит на меня, а я на него, и вдруг исчезает и опять приходит, и все смотрит, и страшно, и сладко. Уходи спать, ты ничего не понимаешь. Ты как закроешь глаза, сейчас заснешь. А я не могу. Я все смотрю зажмурясь, даже глазам больно. И все лица, все люди и совсем живые».

B. — «У тебя галлюцинации».

А. — «А, какой вздор. Если-бы ты знал мою тайну. Но ты ее не узнаешь. Ты, может быть, и знаешь ее, но не умеешь сказать. Тебе не дано ни сказать, ни понять. Иди спать, иди, иди. Я буду писать».

(Он уходит, целуя ее несколько раз).

А. (Запирает дверь за мужем, и закрывает ее бархатной двойной шторой. Потом отворяет окно. Звездное небо. Садится на подоконник, спуская ноги за окно. Тихо говорит). — «Ты здесь?»

C. — «Здесь. Я ждал тебя. Милая, чудесная».

А. — «Тише говори. Скажи мне, кто ты? Я ведь тебя не знаю. Я знаю только твое имя — Сергей».

С. — «Кто я? Не все ли равно, если я тебя люблю и ты меня любишь».

А. — «Не трогай моих ног. Иначе я их уберу. Не трогай, говорю тебе. Люблю ли я тебя, не знаю, да и в твоей любви не уверена. Я выхожу к тебе на свидание, значит я верю, что ты порядочный человек».

С. — «Если-бы я был преступником, злодеем, ты обратила бы меня, во что хочешь, в голубя»…

А. — Отчего ты предпочитаешь голубя… Я голубей не люблю Я люблю орла, который высоко поднимается и стрелою летит вниз».

С. — «Орел — хищная птица».

А. — «Не для орлицы, а для других».

С. — «Я буду твоим орлом. Я закрою тебя своими крыльями и унесу тебя за облака».

А. — «Какой ты вздор говоришь. Ты не можешь унести меня за облака».

С. — «Любовь заносит дальше, к звездам».

А. — «Кто же ты?»

С. — «Я не могу тебе сказать, пока ты не сойдешь сюда… ко мне».

А. — «Не касайся моих ног».

С. — «Но ты их протянула, за окно, чтобы я мог целовать их… Неправда-же?»

А. — «Неправда. Я хотела спрыгнуть в парк, но ты был уже здесь. Чем ты докажешь свою любовь мне?»

С. — «Отдайся».

А. — «Нет. Докажи мне любовь свою».

С. — «Я докажу тогда. Никто так любить тебя не может, как я».

А. — «Убей моего мужа. Он мне мешает любить тебя».

С. — «Убить! Я не могу быть убийцей».

А. — «Не можешь, так уходи. Иначе я позову своего мужа, и он убьёт тебя безжалостно сейчас».

С. — «Ты этого не сделаешь».

А. — «Сделаю. Уходи сейчас. Я крикну, и он войдет».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});