Опыты для будущего: дневниковые записи, статьи, письма и воспоминания - Александр Михайлович Родченко

как игра в шахматы, всё те же фигуры и миллионы комбинаций. В результате игроки проигрывают и приходит час расплаты, а платить нечем. Тогда пишут книгу «невыдуманную», где просто исправляют все ошибки своей жизни.

Русские – это вечные учителя, любили учить всех, толстовцы, горьковцы и т. д.

12 января 1944 г.

У нас мелкая буржуазия – это артисты, писатели и художники, теперь еще офицерство.

Они скупают фарфор, золото, серебро, носильные вещи, мебель и т. д.

Нужно завтра получить деньги в Музее Революции и купить что-нибудь Муле.

Ночью играли в МА с Лизаветой.

14 января 1944 г.

Муле исполнилось 18 лет.

Была Нюрка и Лизавета, играли в Ма…

26 января 1944 г.

Всё война…

А кому она нужна? Это борьба капитала. А мы всё еще для них колония, как и Китай.

А мне хочется весны, свободы и искусства…

Работаю над картотекой Маяковского.

28 января 1944 г.

Варве много забот, но я болен. Настолько болен, что этого никто не должен знать. Моя песенка спета…

Наши отогнали немцев от Ленинграда. Блокада снята на 100 км и освобождена дорога Москва – Ленинград. Артиллерия больше не обстреливает Ленинград.

3 февраля 1944 г.

За эти дни наши дошли до Нарвы. Сняли блокаду.

Лауреатам открывают 22 магазина по коммерческим ценам. Свобода и блага – лауреатам. А мы бегаем целые дни с карточками и получаем только половину того, что полагается.

5 февраля 1944 г.

У нас скучно. В газетах на 3-х столбцах доклады, в которых нет ни новостей, ни мыслей.

И если бы я был против нашего строя, я же за него.

Какие новости? Взяли Ровно.

Открываются «таинственные коммерческие» магазины. А директора магазинов отвечают: «Это для лауреатов». «Это будет для артистов».

Тайна коммерческих магазинов совсем непонятна, в то время, когда белый хлеб совсем пропал…

6 февраля 1944 г.

Варва принесла слух, что открылись коммерческие рестораны, водка – 400 руб. литр, шницель – 60 руб., и что коммерческие магазины будут для всех.

Снимал красавицу Илону «молодую», за… лампочки.

Картотеку делаю, ее надо делать методически, понемногу, иначе скучно.

8 февраля 1944 г.

Был у Хлебникова. Он говорит, что в марте будет опять переосвидетельствование.

Значит опять угроза быть рядовым.

Когда же кончится мой призывной возраст, мне 53 года, а я всё под угрозой попасть в солдаты.

Почему же я родился не в Америке?

Вечно на нас набеги, то японцев, то немцев, то финнов и т. д.

Леон Леткар звонил и сказал, что около его дома в деревне продается дом с участком за 12 тысяч, и еще истратить 10 тыс. на ремонт. Нужно съездить посмотреть, ибо это дешево, потом не купишь…

Я уже мечтаю сделать там русскую деревенскую жизнь.

Всё должно быть из дерева и рогожи, посуда глиняная и т. д.

12 февраля 1944 г.

С утра неприятности. Мосгаз ходит по квартирам и инспектирует. И найдя у меня перерасход, сделал «предупреждение».

В Горкоме говорили, что опять вызывают в военкомат для перерегистрации.

Дома ничего нет, кроме хлеба и крупы…

Был в МОСХе. Узнал, что перерегистрация будет в марте-апреле. Рядовые с 1926 по 1893 год, значит я не подлежу.

Слава Богу!

Рядовой Родченко еще не призван.

Сдал справки в МОСХ, но забыл на табак, завтра опять пойду. А получили всего 100 гр. на двоих.

Сделал Вере Гехт абажур, но она выбрала не самый лучший вариант.

1 марта 1944 г.

Напрасно Маяковский «наступал на горло собственной песне» и воспевал Интернационал. Никто этого не оценил. И теперь… Не читают его, не печатают…

Живем всё и мечтаем об офицерах, генералах, орденах и пр. Голодаем во славу Родины.

Поем «ямщика».

Едим тяжелый хлеб, как свинец, с картошкой.

Получаем вместо мяса ⅓ американских консервов и т. д.

Половину объявленного табака и крупы…

10 марта 1944 г.

Болел три дня. Лежал. Много придумал. Хватит ли энергии сделать?

Я злой от невозможности работать для людей, для успеха. И делаю только для того, чтобы убедиться самому в своих силах и таланте. Еще раз у самой могилы блеснуть, как метеор… И кануть в вечность!

Провожаю каждый пустой день, а они все пусты, т. к. я не нужен.

16 марта 1944 г.

Вчера посадил цветочную рассаду.

Был в МОСХе. Это одно расстройство. Там всё дают всем, а мне ничего. Всё по каким-то таинственным спискам «своим и знакомым». Ничего не принес, ни мыла, ни сахарину, ни красок…

К тому же всех забирают в армию, а войне нет конца…

20 марта 1944 г.

Возможны изменения в жизни. Предлагают быть художником Мосторга, на службу и в штаты. Магазин коммерческий.

В горкоме фото работников дали еще 20 гек/ватт электроэнергии как фотографу, теперь у нас 57 гек/ватт в день.

Но вместо весны – зима.

7 апреля 1944 г.

Никаких изменений… Главным художником не вышло.

Холод собачий, не топят. На улице –17 мороза.

Сегодня дежурю в домоуправлении как пожарник с 11 до 2-х. Я ничего не знаю и не умею…

11 апреля 1944 г.

Холод –5 градусов. В комнате +9.

Скоро откроются коммерческие магазины, где будет всё, но… дорого.

Сахар – 500 руб. Масло – 850–1000 руб.

Молоко – 50 руб. литр. Картошка – 30 руб.

Булка фр. – 40 руб. Мясо – 350 руб.

14 апреля 1944 г.

Наши взяли Одессу, Симферополь, Евпаторию…

На юге всё почти взято обратно, осталась Белоруссия, Литва, Эстония и Латвия.

15 апреля 1944 г.

Открылись коммерческие магазины для всех!

Очереди!

Масло – 1100 р. Компот – 2050 р. банка.

Конфеты от 450 до 1500 р.

Печенье пачка – 120 р. Лимон – 60 р.

Пирожное – 50 р.

Будут кому-то скидочные книжки.

16 апреля 1944 г.

Пасха… Все с ума сходят от магазинов и цен. Но всё же довольны. Это надежда иногда купить.

18 апреля 1944 г.

Получила Варва книжку на скидку в коммерческих ресторанах на апрель. 30 % в ресторанах и 25 % в магазинах. Мне еще дадут завтра.

Карточки на май еще, возможно, дадут как профессору, но эти литера и сухой паек будут ликвидированы.

Но всё же главное, что кончится это нищенство.

Покупать будем в одном и том же магазине в определенные дни одни и те же продукты.

Не будет талонов «жиры, сахар».

Жиры – это сало, сахар – печенье.

Свобода покупать во всех магазинах, где всё завернуто и чисто. А то всё давали в руки, в свои мешки и банки, даже спички рассыпные.

Неужели это кончилось, или кончается?

Пусть и дневник