Владимир Сыромятников - 100 рассказов о стыковке

На этом история с визой не закончилась. В конце концов, мне пришлось воспользоваться той визой, но это произошло только через четыре месяца, в апреле 1993 года, уже тогда, когда мы вплотную подошли к заключению основного контракта.

Последнее событие, о котором надо рассказать в этом разделе, произошло в начале 1993 года: 26 января с ОС «Мир» состыковался «Союз ТМ-16». Это был необычный корабль. Впервые для его стыковки использовался новый АПАС-89; этот полет стал первым испытанием нашей новой системы в космосе. Во время стыковки на орбите в Москве находилась группа американцев. Они радовались вместе с нами тому, что андрогинный причал на модуле «Кристалл», запущенном два с половиной года назад, наконец, проверили в деле.

Корабль «Союз», впервые оборудованный АПАС-89, в НПО «Энергия» назывался изделием 11Ф732 № 101. Его предыстория также примечательна. Два корабля № 101 и № 102, были подготовлены в рамках программы «Буран» в качестве так называемых кораблей–спасателей. Их предполагалось использовать в случае, если бы потребовалось оказать помощь космонавтам на космическом самолете, как известно, также оборудованном АПАС-89. В качестве еще одного варианта их использования рассматривалась подсадка экипажа на запускаемый в беспилотном варианте самолет. После закрытия программы «Буран» корабль № 101 остался без андрогинного партнера (до № 102 дело дойти не успело). Мне пришлось принять непосредственное и активное участие в его судьбе.

Где?то в мае 1992 года ведущие конструкторы подготовили и стали подписывать документ, называемый у нас техническим решением, сокращенно — ТР. Такие решения выпускались тогда, когда необходимо было организовать любую, большую или малую, доработку корабля или модуля, его системы или узла и требовалось расписать все поручения и действия, необходимые для реализации этих оперативных планов. Все тээры согласовывались исполнителями поручений, иногда их набиралось несколько десятков, и даже сотен. По «Союзу» № 101 предлагалось заменить АПАС-89 на обычный активный стыковочный агрегат со штырем, с тем чтобы состыковать этот корабль с рабочим осевым причалом станции. Работа предстояла огромная — наряду со стыковочным агрегатом требовалось заменить несколько приборов, электрические кабели и другую аппаратуру. Я отказался подписывать ТР, предложив использовать корабль без переделки и состыковать его к андрогинному причалу модуля «Кристалл».

На этот раз мой протест возымел действие. Генеральный конструктор Семенов утвердил новое ТР, а через 9 месяцев изделие 11Ф732 № 101 превратилось в «Союз ТМ-16» на космической орбите. Тогда это было очень важно.

4.5   ТЗ — техпредложения — контракт

Вспоминаю, как где?то в середине перестройки, обходя инженерные отделения КБ, к нам пришел В. Иннелаур, тогда заместитель генерального конструктора по организационно–экономическим вопросам. Он доносил до нас концепцию руководства по перестройке деятельности НПО с тем, чтобы мы готовились зарабатывать деньги, переходить на самоокупаемость и даже приносить доход. Он даже называл приблизительные суммы, которые через несколько лет должны исчисляться десятизначными цифрами, то есть миллиардами старых, почти золотых рублей, а значит, и долларов. Мы учтиво–скептически слушали, учитывая, что замГК человек железный, почти как латышский стрелок. Откровенно говоря, все, включая нашего главного, смутно представляли тогда, что и как продавать в космосе и на Земле. Несмотря на этот скептицизм, многие верили, что все?таки кто?то у нас что?нибудь купит. И мы начали зарабатывать деньги для родного предприятия и для себя. Только через несколько лет, уже в другую эпоху, стало гораздо яснее, какие из наших изделий могли претендовать на товар.

Почти все получилось по–другому, а многое совсем не так, как предсказывали, планировали и мечтали. До миллиарда мы, конечно, все вместе не дотянули, не смогли дотянуть. Однако в 90–е годы счет пошел на девятизначные цифры, а что такое заработать сто миллионов долларов, стало понятно только на практике.

Наступил 1993 год. До первого полета и стыковки Спейс Шаттла к «Миру» оставалось два с половиной года. Еще полгода ушло на подготовку и заключение контракта.

После окончания динамических испытаний на 6–степенном стенде «Конус» и двух ярких событий: в конце января, стыковки андрогинного «Союза ТМ-16», и в начале февраля, раскрытия первого в мировой космонавтике солнечного паруса, наступили трудовые будни. В эти дни мы получили от фирмы «Роквелл» техническое задание (ТЗ). С нашей точки зрения, оно оказалось необычным, американцы назвали его RfP (Request for Proposal) - требования к предложениям. На самом деле этот документ был шире чем «предложения» в нашем понимании этого слова. Он преследовал сразу несколько целей и содержал очень детальные конструктивные, организационно–процедурные и операционные требования к системе стыковки. Эту систему нам еще предстояло создать, установить на Орбитере Спейс Шаттл и обеспечить соединение этого корабля со станцией «Мир» на орбите.

В соответствии с требованиями на первом предконтрактном этапе нам предлагалось в течение полутора–двух месяцев разработать в качестве вводного документа эти самые технические предложения на русском языке и Technical Proposals (TP) - на английском языке. Надо сказать, что у нас в НПО «Энергия» выпускались документы под таким же названием — ТП, которые относились, однако, к другому, самому начальному этапу проектирования наших изделий. Поэтому их содержание ограничивалось общими положениями и не содержало такой детальной технической и организационной информации. Более детальные материалы помещались в другие документы, которые выпускались на более поздних этапах разработки. Если систему разрабатывало другое предприятие, тогда перед заключением контракта со смежниками для них готовилось детальное техническое задание. По этому ГЗ сам смежник, т. е. подрядчик, исполнитель работ, разрабатывал эскизный проект, а затем чертежи и другую детальную техническую документацию в рамках работы по контракту.

В начале 1993 года нам впервые предстояло работать по американскому образцу. Надо сказать, что мы владели всей информацией, необходимой для составления первого российско–американского документа такого рода. Сложность заключалась в том, что американцы требовали другой композиции документа и подхода к изложению многих вопросов и разделов. Все это оказалось для нас непривычным. С другой стороны, в некоторых разделах RfP, в так называемой спецификации, приводились очень детальные требования, количественные параметры и характеристики, а их предстояло реализовать на практике. Многие места и разделы требовали дополнительного обсуждения и согласования. В последующие месяцы этот документ стал основополагающим в нашей совместной работе, и нам пришлось не раз обращаться к нему, часто как к общему мерилу и арбитру.