Всеволод Большое Гнездо - Алексей Юрьевич Карпов

или иному князю. Неясно даже, кто первым открыл военные действия: Юрий, который, объединившись с Ярославом и другими своими братьями, подступил к Ростову; или же Константин, начавший «рать замышляти на Георгия, хотя под ним взяти Володимерь» («То сему ли подобаеть седети на отни столе, меншему, а не мне, болшему?» — приводит его слова автор Летописца Переяславля Суздальского). И кто первым предложил мир: тот же Юрий, призывавший Константина вернуться к первоначальному отцовскому решению («Брате Костянтине! Оже хочешь Володимиря, иди сяди в нём, а мне дай Ростов»); или Константин (по словам того же переяславского летописца, он отказался от своего первоначального намерения перенести великокняжеский стол в Ростов и хотел теперь взять себе Владимир, в Ростове посадить старшего сына, совсем ещё юного Василька, а Юрию предлагал Суздаль).

Поначалу военные действия шли вяло109. В том же году Юрий с Ярославом в течение четырёх недель стояли у Ростова, за рекой Ишней, — но река была «грязка велми», к тому же Константин сторожил броды, и переправиться через реку союзники не смогли. Но прежде, чем заключить мир с братом и вернуться домой, они сотворили «много пакости» Ростовской земле: «сёла пожгошя, скот поимашя, жито пасошя». В то же лето начался «глад велик» по всей Суздальской земле, и это, конечно, тоже не способствовало продолжению войны. И на тот, и на следующий год жито не уродилось, и люди ели дубовую кору, а иные мох, и солому, «а иные конину ели в Великий пост», как с укоризной замечал летописец, «и многие люди тогда померли от голода».

Воссев на отцовский стол, Юрий во многом изменил политику отца. Проявлялось это по-разному. Одним из первых его деяний в качестве владимирского князя было, например, освобождение рязанских пленников: в отличие от отца, Юрий понимал, что мир с Рязанской землёй выгоднее ему, нежели удержание её в повиновении столь жестоким и затратным способом. Заручившись поддержкой владимирских «мужей», Юрий изгнал с кафедры ростовского епископа Иоанна — «зане неправо творяше», как сказано об этом в Летописце Переяславля Суздальского, а в действительности, наверное, подозревая владыку в том, что он поддерживает старшего брата. Взамен Юрий добился поставления в епископы игумена владимирского Рождественского монастыря Симона — но в епископы уже не ростовские, а владимирские, что означало разделение единой прежде Ростовской епархии. Сложными и неустойчивыми оставались отношения Юрия с младшими братьями. В самом начале конфликта на сторону Константина перебежал один из младших, Святослав. Затем Святослав вернулся к Юрию, зато сторону Константина принял Владимир, которого не устроило княжение в завещанном ему отцом Юрьеве. При этом, несмотря на все перипетии междоусобной войны, Юрию удалось то, чего так долго добивался отец: около 1213-го или 1214 года он вернул под свою власть Южный Переяславль — важнейший город для суздальских Мономашичей. Сюда и был переведён Владимир, примирившийся с братом, а затем, в 1215 году, удачно женившийся на дочери черниговского князя Глеба Святославича. (Увы, княжение Владимира Юрьевича в Переяславле продлилось недолго: вскоре после женитьбы он попал в плен к половцам, провёл в плену несколько лет и только зимой 1217/18 года вернулся к братьям. Константин, ставший к тому времени великим князем Владимирским, отдал ему Стародуб, в котором Владимир и княжил до самой своей смерти в 1228 году).

Военные действия между братьями возобновились в 1213 году, когда Юрий вместе с Ярославом, Святославом и Иваном, а также присоединившимся к ним Давыдом Муромским вновь ходил к Ростову — и вновь «много сёл пожгоша около Ростова», и вновь без ощутимого результата. Константин же отправил свой полк на Кострому и тоже «пожже» город весь, а ещё отнял Соль Великую у Юрия, а у Ярослава Нерехту. И снова князья заключили мир и целовали крест друг другу.

Установившийся между братьями мир рухнул зимой 1215/16 года. Ссора между занявшим к тому времени новгородский стол Ярославом Всеволодовичем и его тестем Мстиславом Мстиславичем (в 1214 году Ярослав женился на его дочери Ростиславе) привела к большой войне, в которую оказались втянуты и смоленские князья, «Ростиславли внуки», и братья Ярослава. Причём Константин принял в этой войне сторону Мстислава, а Юрий и Святослав — Ярослава. 21 апреля 1216 года в битве на Липиде, на «Юрьевском поле» — том самом, где когда-то их отец Всеволод наголову разбил своих врагов и утвердил свою власть над всей Суздальской землёй, — Юрий и Ярослав потерпели сокрушительное поражение. Летописная повесть об этой битве, сохранившаяся в новгородских летописях, называет ужасающее число убитых в их войске — 9233 человека, при том, что в новгородских и смоленских полках погибли всего пятеро110. Юрий прискакал во Владимир к полудню, загнав трёх коней, в одной сорочке, и умолял жителей не выдавать его брату Константину; Ярослав тоже прискакал в Переяславль один, «на пятом коне, а четырёх загнав», однако и после того, по словам летописца, «не насытился крови человеческой», но повелел схватить оказавшихся в его городе новгородцев и смолян и запереть их в тесной избе, где от удушья умерли 150 человек. Вообще, в описании этой войны третий сын Всеволода Большое Гнездо изображён отъявленным негодяем, клятвопреступником и трусом. (Что же касается точки зрения самого Ярослава Всеволодовича на происходившие события, то о ней нам ничего не известно, ибо Летописец Переяславля Суздальского обрывается на событиях 1214 года).

В результате войны Константин занял Владимир. Юрий, выйдя из города с двумя своими малыми сыновьями, бил челом смоленским князьям, предводителям рати — Мстиславу Мстиславичу и Владимиру Рюриковичу («Вам, братие, кланяюсь, а Константин, брат мой, в вашей воле», — приводит его слова летописец). По решению союзников он вынужден был довольствоваться Городцом Радиловым — ничтожным уделом на востоке Владимиро-Суздальской земли. Как свидетельствует летописец, перед тем, как покинуть Владимир, Юрий пришёл в Успенский собор и преклонил колени пред отцовским гробом:

— Суди Бог брату моему Ярославу, оже мя сего довёл!

«И так поиде в Городець вмале».

Ярославу же, которого автор повести о Липицкой битве называет главным виновником войны, был оставлен Переяславль — как видно, на этот город никто из союзников не претендовал. Он тоже вышел из города — но кланялся, напротив, брату Константину, умоляя того об одном: не выдавать его тестю Мстиславу. Князья взяли мир, однако уходя от города, Мстислав забрал с собой дочь Ростиславу. «Ярослав же многажды посылал с мольбою к князю Мстиславу, прося своей княгини. Князь же Мстислав не дал ему».

Вернулась ли Ростислава к мужу? Вопрос этот волнует историков, ибо речь идёт о