Повелитель камней. Роман о великом архитекторе Алексее Щусеве - Наталья Владимировна Романова-Сегень

– И вы считаете, время конструктивизма прошло? – Веснин откинул назад седые пряди со лба.

– Полагаю, что к нему применительно прошлое время. Сейчас монументальность нужна, грандиозность. Но я ведь не призываю слепо копировать классику. Везде и всегда нужно привносить свое.

В Управлении строительства гостиницы вопрос стоял ребром: что делать? Ну не разрушать ведь, в самом деле. Столько денег вложено, а ведь каждая копейка на учете, только-только страна вышла на высокий уровень промышленного развития, стала богаче и сильнее, чем в двадцатые и в начале тридцатых.

– Что делать, что делать?.. – буркнул Щусев. – Надо скрыть конструктивизм за фасадами. Придать зданию новый вид.

– А сможете?

Щусев покрутил на пальце массивное обручальное кольцо и устало сказал:

– Я, между прочим, академик архитектуры. Должен смочь.

Про академика он, конечно, зря вспомнил, хотя никогда и не забывал о своем звании. Только вот получено оно было еще при царе и не имело силы в Советской России, а академиком в Академии наук его пока что никто не избирал.

Но сначала облечь свое детище в новый наряд взялись Стапран и Савельев.

– Вот сюда колоннаду, сюда балкончики… Аскетизм долой!

– Да все равно конструктивизм чистой воды! – сокрушалось начальство. – Ну что это такое, будто на страшную девку хотят ящик грима нанести, только от этого она краше не становится, а даже наоборот, кичливее и глупее лицо выглядит. Да к такой гостинице за версту не захочется подходить! Никакой приветливости в фасаде!

Савельев и Стапран тяжело вздыхали и разводили руками при начальстве, а без оного ломали карандаши и плевались в чертежи, поскольку и сами понимали, что выходит не то, чего требуют заказчик и время. И в итоге главным архитектором назначили Алексея Викторовича. Ему хорошо был известен проект, поскольку он с самого начала являлся консультантом Стапрана и Савельева, а двух авторов-архитекторов, к их величайшей досаде, поставили под начало создателя Мавзолея. Впрочем, им было не привыкать трудиться под руководством Щусева, они оба числились в его архитектурной мастерской.

Дом Жолтовского на Моховой, 13. Ныне служит головным офисом АФК «Система»

[Фото автора]

Что ж, требуете изменения творческой направленности? Будет вам изменение. Повелитель камней решил справиться с задачей, придумав нужные фасады, с колоннами, скульптурами, пилястрами в духе величественных строений Древних Рима и Греции. Но и такой вариант не устроил заказчика. «Чрезмерно!» – был вердикт. Пришлось снова взяться за карандаш. В результате переработок улучшились детали, а также изменился генеральный план тыльной части гостиницы. Полукруг Щусев заменил на прямые линии. К великому неудовольствию Стапрана и Савельева. Но особо спорить и возмущаться было некогда.

– Сроки, зараза, поджимают, – горевал Стапран. – Прямо как мои новые, еще не разношенные ботинки!

Но ботинки-то полбеды, мозоли натрешь, ноги пострадают и все, а здесь за невыполнение может и голова с плеч.

– Не надо с Дедом связываться, пусть делает, как знает. – Савельев старался говорить уверенно и непринужденно, но в голосе слышалась горечь. Дедом Щусева стали называть недавно, когда он отметил свое шестидесятилетие. – К тому же и над Викторовичем начальство висит как дамоклов меч.

– Все равно мне все это не нравится. – Стапран сунул пятерню в волосы и взъерошил их. – Он ведь, как пить дать, будет требовать права первой подписи проекта.

– Поживем, Оз, увидим. Главное, гостиницу построить, – усмехнулся Савельев.

– Леня, Дед тщеславен, и как далеко зайдет его тщеславие, неизвестно.

– Да, тщеславие присуще таланту. – Савельев на минуту задумался. – Простим его, Оз, Деду не так уж сладко живется. Старший-то сынуля…

Стапран понимающе кивнул. Многие знали, что у Щусева старший сын Петр не вылезает из психиатричек, у бедняги в голове тараканы, причем буйные. У дочери Лидии тоже проблемы со здоровьем и примерно на той же почве, но только из-за какого-то перенесенного заболевания – менингита, что ли, от которого умерла младшая дочь. Но, видимо, у Лидии не все так плохо, как у Петра, может, только временные обострения, работает же она у отца во второй мастерской, как и ее брат Михаил, младший сын Щусева, недавно выучившийся на инженера. Вроде бы даже сейчас у Лиды роман с Витей Артамоновым, архитектором мастерской.

– Жалко не жалко, сейчас не об этом. – Стапран скрестил руки на груди. – В итоге, вот увидишь, еще окажется Дед единственным автором проекта. Заметь, нашего проекта.

В марте 1934 года проект гостиницы был утвержден Архпланом. К ноябрю, к семнадцатой годовщине Октября, первая очередь строительства подходила к концу – корпус по Охотному ряду хоть и вчерне, но был достроен. Об этом в одиннадцатом номере рапортовало «Московское строительство».

– Так-так-так… Что там пишут о нашей стройке? – Главный инженер гостиницы Евгений Вениаминович Гуцков взял в руки журнал и подошел к окну, чтобы лучше разглядеть мелкий шрифт статьи.

Но вместо этого он посмотрел на проезжую часть Охотного ряда и на его чахлый транспортный поток – пара грузовиков «АМО-3», автобус «ЗИС-8», троллейбус «ЛК».

– О! А это уже поинтереснее… «Шевроле АЭ»! Ну-ка, ну-ка… – Начальник строительства Денисов вытянул голову.

– А слева и вовсе «Форд В-8», – пробормотал Гуцков.

– Что? – не понял Денисов, весьма крупный руководитель и в прямом, и в переносном смысле.

Евгений Вениаминович мгновенно открыл журнал на загнутой странице, стал вслух зачитывать:

– «Полированным финляндским розовым гранитом облицованы два первых этажа, третий, четвертый пятый и шестой этажи оформлены балконами из белого итальянского мрамора; сама же плоскость этих стен и вышележащих этажей отделана штукатуркой с белой мраморной крошкой и с последующей шлифовкой поверхности». Так… таблица имеется с нормами и расценками. Далее: «Общая стоимость квадратного метра полированной поверхности гранита обошлась строительству в девятьсот семьдесят рублей при триста рублей стоимости…»

– При трехстах рублях, – поправил Кутенков, председатель постройкома.

– «…при трехстах рублях стоимости одного метра камня».

Гуцков читал, а «форд», будь он неладен, прочно засел в голове. Хотя ему-то что? Есть служебная машина. Но Евгения Вениаминовича интересовало другое. Неужто и впрямь скоро будет так, что машины заполонят проезжие части? И этот Охотный ряд, как и вся остальная Москва, будет в сплошном автомобильном потоке? Да ну, это вряд ли…

– «В 1933 году, – продолжил чтение главный инженер стройки, – вся распиловка мраморных глыб на доски велась вручную, но с 1934 года организована механическая распиловка специальными пилами. Вся дальнейшая разработка мрамора сводилась к нарезке фрезером отдельных деталей, шлифовке их на станках, употребляемых для полировки гранита, и установке деталей на место».

Гуцков бросил быстрый взгляд в окно, после чего начал читать не с того места, где