Мемуары - Станислав Понятовский

не каждый день его правления (причём, многое неоднократно повторяется), набрасывает эскизы к портретам сугубо второстепенных лиц; попросту перечисляет мало что говорящие нам имена, названия, должности, звания, сообщает о мелких, текущих событиях и фактах — и т. д., и т. п. Здесь же, прямо в тексте, приводится огромное количество достаточно пространных документов, весьма разных по своей значимости: тут и официальная переписка, и протоколы различных заседаний (сеймов разных лет, прежде всего), и принятые там документы, и дипломатические ноты, и меморандумы, и письма...

Весь этот материал и назван нами выше — «сугубо-историческим»; скорее всего, он известен историкам по другим источникам.

Включения подобного рода встречаются и в первом томе «Мемуаров», но там их сравнительно немного и это, как правило, экскурсы в историю других стран (мы выпустили, например, краткие сведения о событиях политической жизни России в период между правлениями Петра I и Елизаветы Петровны — они помещены в мемуарах в связи с миссией Понятовского в Россию). Второй же том почти целиком из разных сторонних включений и состоит, а личные впечатления и переживания автора уходят далеко на второй план, если наличествуют вообще. «Авантюрная» глава о похищении короля, едва не стоившем ему жизни, является, в сущности, единственным исключением: когда Монарху реально угрожает смертельная опасность, он вдруг вновь становится Человеком, хоть и продолжает говорить о себе в третьем лице...

Так что сокращения, и довольно значительные, были необходимы. Но читатель может быть спокоен: всё, что могло заинтересовать нашего современника, взято из мемуаров полностью — в частности, любопытнейшие страницы, связанные с пребыванием Понятовского в России, все письма к нему Екатерины II и все письма Понятовского к императрице.

При сокращениях нигде не искажена ни мысль автора, ни даваемые им оценки событий и людей. Сохранена, по возможности, и его стилистика.

Эта последняя задача была, пожалуй, самой непростой, поскольку переводчик имел дело с пролежавшей около двухсот лет рукописью, написанной на неродном для автора языке (французском языке восемнадцатого века!), с рукописью, которой никогда не касалась рука редактора — притом, что автор профессиональным литератором не был. Отсюда наличие в его записках повторов, и злоупотреблений одними и теми же служебными словами и оборотами, и огромных, никак не разделённых периодов текста (деление на главы и абзацы пришлось делать заново), и никак не выделенная прямая речь... всё это приходилось деликатно преодолевать.

На стилистике второго тома, писавшегося в последние годы жизни Понятовского, сказывается, скорее всего, и ещё одно обстоятельство: записывая то, что он помнил, или перенося в мемуары тексты дневниковых записей, писем, памятных записок и различных документов, автор так и не успел, похоже, произвести совершенно необходимый в подобных случаях отбор материала...

Надеемся, что читатели не посетуют на сделанные сокращения и оценят наши усилия по созданию живой и оригинальной книги, воскрешающей полузабытую ныне эпоху.

С целью ещё более приблизить эту эпоху читателю, к тексту «Мемуаров» Понятовского даются три приложения:

I. Выдержки из книги Вольера «История Карла XII», рисующие удивительно ёмкий, при всей лаконичности, писателю присущей, портрет отца Понятовского, многое объясняющий в судьбе и характере сына; выдержки эти воссоздают также любопытнейшие эпизоды из истории Европы начала XVIII века, в частности, из истории русско-польских отношений.

II. Глава из мемуаров современника Понятовского — итальянца Джакомо Казановы, целиком посвящённая достаточно длительному пребыванию Казановы в Варшаве, пережитым там приключениям и, что для нас особенно интересно, знакомству и беседам Казановы с королём Польши и его ближайшим окружением. Здесь читатель найдёт и точные детали жизни польского общества тех лет (так недостающие мемуарам самого Понятовского), и необычайно цепкий, как и повсюду у Казановы, взгляд со стороны — и на самого короля, и на нескольких видных деятелей тогдашней Польши, встреченных уже нами на страницах «Мемуаров» Понятовского, но рисуемых совершенно иными красками, ну, и восхитительный аромат той авантюрной эпохи.

III. Выдержки из «Записок» Е. Р. Дашковой, очень справедливо говорящие о трагической судьбе Понятовского, с которым Дашкова была знакома.

Приложение I

Вольтер, в книге «История Карла XII» — о Станиславе Понятовском, отце автора мемуаров.

8 июля 1709, финал Полтавского боя.

Король отнюдь не хотел бежать, но и не мог защищаться. В это время возле него находился граф Понятовский, полковник шведской гвардии короля Станислава, человек редких достоинств; личная привязанность к Карлу побудила его, безо всякого приказания, последовать за королём на Украину. То был человек, который при всех обстоятельствах своей жизни, находясь среди опасностей, оставляющих другим разве только храбрость, всегда немедля принимал нужное решение, и всегда удачно. Он подал знак двум драбантам, те взяли короля под руки и посадили его на лошадь, несмотря на ужасающую боль от раны.

Не занимая никакой командной должности в армии, но став в этих печальных обстоятельствах по необходимости генералом, Понятовский собрал возле короля пятьсот кавалеристов: одни из них были драбанты, другие — офицеры, остальные — простые солдаты. Составив отряд, и воодушевившись при виде несчастия своего государя, эти люди пробились сквозь более чем десять московитских полков и провезли Карла среди неприятеля около четырёх вёрст — до шведского обоза...

Ночь с 9 на 10 июля, берег Днепра.

Карл не был самим собой; меня уверяли в этом, и это весьма правдоподобно. Его увозили, как больного, в бессознательном состоянии. К счастью, нашлась какая-то скверная коляска, её поставили на большую лодку, и король сел в неё с Мазепой... Королевский канцлер Мюллерн и граф Понятовский, человек, более чем когда-либо необходимый королю благодаря той находчивости, которая являлась у него в минуты несчастия, поехали на других лодках с несколькими офицерами...

Несколько времени спустя, когда Карл находился в Бендерах.

Карл XII был в Турции не более, чем пленником, с которым обращались почтительно. Он же имел намерение вооружить Оттоманскую империю против своих врагов — надеясь подчинить себе Польшу и усмирить Россию. У него был посланник в Константинополе. Но больше всего в его обширных планах ему помог граф Понятовский, который без всякого поручения отправился в Константинополь и стал вскоре необходимым королю, приятным Порте и даже опасным для самих великих визирей...

Граф Понятовский мне сам рассказывал и писал, что он умел ловко доставлять письма султанше Валиде, матери султана, имевшей большое влияние в серале... Преступив суровые законы сераля, она собственноручно написала несколько писем к графу Понятовскому, в руках которого они находятся ещё и по сей день — я имею в виду время, когда пишется эта «история»...[69]

Карл XII ждал в Бендерах, чтобы турецкая армия