Письма. Том второй - Томас Клейтон Вулф

долларов. Браун утверждает, что затем Розенберг предъявил чек, дал Брауну авторучку и попросил заполнить чек на 300 долларов, но секретарь суда накричал на них, сказав, что они находятся в зале суда и что если у них есть дела, то они должны делать их в другом месте. Розенберг сказал: «По крайней мере, у него есть время подписать свое имя. Я сам его заполню». И Браун сказал, что поступил глупо, подписав свое имя на чистом чеке, который этот робкий адвокат позже заполнил на всю сумму вклада Брауна в банке. Браун был приговорен к отбыванию срока в Синг-Синге и утверждает, что его условно-досрочное освобождение стало возможным не только благодаря его хорошему поведению в тюрьме, но и потому, что один известный владелец отеля в Калифорнии, он сказал мне имя этого человека, связался с ним и предложил ему хорошую работу в качестве директора оркестра за 60 долларов в неделю, если он сможет добиться своего освобождения. Затем он имел наглость заявить, что написал тебе из тюрьмы, объяснил обстоятельства и отсутствие средств, и что тебе удалось получить пятнадцать или двадцать долларов в виде процентов или ренты из состояния его матери, добавить пять или десять долларов от себя и выслать ему 25 долларов.

Эта сумма, добавленная к пяти долларам, которые тюремная администрация выдает каждому заключенному при освобождении, к небольшой сумме денег, которую он заработал в тюрьме, он сказал мне, что каждому заключенному платят полтора цента в день за его труд, составила 45 долларов. Он сказал, что ему необходимо немедленно отправиться в Калифорнию, потому что его работа там начинается на следующей неделе, и что проезд на автобусе, который был самым дешевым способом передвижения, стоил 55 долларов. Далее он имел наглость заявить, что позвонил тебе по междугородному телефону вчера утром, объяснил ситуацию и что ты сказала ему, что выслала ему все, что могла выслать, но что он должен прийти ко мне и все рассказать, что вы дали ему мой адрес и номер телефона.

Мама, вся эта история звучала довольно убедительно. Полагаю, его ложь была настолько потрясающей, что я не понимал, как он мог ее выдумать, и, думаю, я должен был бы отдать ему деньги тогда, если бы они у меня были, но, к счастью, у меня не было достаточно денег в кармане, чтобы дать ему то, что ему было нужно, а офис «Скрибнерс» был закрыт на сегодня. Далее, остатки осторожности побудили меня подождать, пока я телеграфирую тебе, чтобы выяснить, так ли обстоят дела, как он их изложил, и я прямо сказал ему, что так я и собираюсь поступить и что если я ему и помогу, то только на следующее утро, когда контора «Скрибнерс» будет открыта. Конечно, я полагаю, он понял, что ему крышка, когда я сказал ему, что собираюсь телеграфировать тебе, и сказал, что если ему удастся уехать этой ночью, это будет очень важно для него и позволит ему добраться до работы на один день раньше. Но я написал телеграмму, которую отправил тебе раньше него, прочитал ее ему и спросил, считает ли он ее честным изложением фактов, и он ответил, что да. Затем он начал звенеть несколькими монетами в кармане и сказал, что у него есть только 45 центов, чтобы прожить до следующего дня. Я спросил его, что стало с 45 долларами, которые он получил от тебя и от тюремной администрации, на это у него тоже был ответ. Он сказал, что так хотел уехать из Нью-Йорка на Запад, где его ждала работа, и так боялся, что деньги уйдут от него, что вложил почти все до последнего пенни в качестве залога за билет, и что, если я хочу подтвердить это, я могу позвонить в автобусную компанию, и мне скажут, что он сказал правду. Перед лицом этой гладкой истории у меня все же хватило ума спросить его, почему, если этот человек с Запада так высоко ценит его способности и так хочет взять его на работу, что даже написал тюремным властям, чтобы они помогли ему получить условно-досрочное освобождение, он не прислал ему денег, достаточных для оплаты проезда через всю страну. Что ж, у гладкого и убедительного мистера Брауна нашелся ответ и на этот вопрос. Он сказал, что телеграфировал своему работодателю в Калифорнию, объясняя свои затруднения и прося денег, и получил ответ от секретаря этого человека, который сообщил, что тот уехал на несколько недель на рыбалку в штат Вашингтон и связаться с ним невозможно. Он сказал, что этот человек вернется не раньше следующего понедельника и что до этого времени он не может ожидать от него никакой помощи. Я спросил его, нет ли у него писем, которые этот человек писал ему, или документов о его условно-досрочном освобождении из тюрьмы, и он ответил, что все это находится у тюремных властей. Все это звучало очень хорошо, и во всем была доля правды, даже в тех историях, которые он рассказывал мне о своей жизни в тюрьме. Я задал ему множество вопросов о еде, жилье и правилах тюремной жизни, и он рассказал мне обо всем этом, я не сомневаюсь, что он говорил на основе личного опыта. В любом случае, перед тем как он ушел, я дал ему доллар, который, добавив к 45 центам, которые, по его словам, у него были, я знал, что он сможет провести ночь и купить себе ужин. Он сказал, что снял комнату в городе и платит за нее 50 центов в день. Ну, он ушел, а я отправил тебе телеграмму, и ты знаешь, что произошло дальше. Конечно, когда я получил ответ, который вы с Фредом прислали мне вчера вечером, я подумал, что это конец Брауна и что я больше ничего о нем не услышу. Он обещал позвонить мне сегодня в десять часов утра, но десять часов прошли, а он все не звонил. К моему огромному удивлению, он все же позвонил мне сегодня вскоре после двенадцати часов, и я сказал ему, что слышал от тебя, и что ты сказала, что ты не знаешь его и никогда о нем не слышала. Я сказал ему, что не знаю, кто он такой, но чтобы он держался подальше от моего дома и что если он попытается еще раз увидеться со мной, я передам его властям. Полагаю, он позвонил мне сегодня утром, рассчитывая на тысячу к одному, что я ничего о