Кино Ларса фон Триера. Пророческий голос - Ребекка Вер Стратен-МакСпарран
Кино Ларса фон Триера. Пророческий голос читать книгу онлайн
«Кино должно быть неудобным – как камешек в ботинке». – Ларс фон Триер
Ларс фон Триер – имя, звучащее как приговор, как шепот из самых темных уголков человеческой души. Режиссер-провокатор, визионер, чьи фильмы – не развлечение, а визуальный катарсис.
Он не стесняется боли, не боится уродства, и в этой смелости – его пророческий дар.
От догматичной аскезы «Идиотов» до эмоциональной мощи «Танцующей в темноте», от философского мрака «Меланхолии» до скандальной откровенности «Нимфоманки», Триер создал кинематографическую вселенную, где красота неотделима от страдания, а истина рождается в муках.
Книга «Кино Ларса фон Триера: Пророческий голос» – это не просто анализ фильмов, это путешествие в лабиринт сознания одного из самых значительных режиссеров современности. Она исследует эстетику избыточности и природу Зла, раскрывая глубинные смыслы, скрытые за шокирующими образами.
Эта книга – ваш проводник в мир Ларса фон Триера, если вы:
– испытываете отвращение и вместе с тем очарование его фильмами и хотите понять природу этого притяжения;
– стремитесь к глубокому анализу кинематографического языка и авторского стиля;
– интересуетесь философией кино и тем, как экран может отражать и предсказывать социокультурные сдвиги;
– цените интеллектуальное кино, выходящее за рамки развлекательного контента;
– хотите разгадать загадку гения, балансирующего на грани безумия.
Внутри вы найдете:
– детальный разбор ключевых тем в фильмографии Триера: от экзистенциального отчаяния до социальных и политических прозрений;
– исследование визуального стиля режиссера: от ручной камеры Dogme 95 до завораживающей операторской работы в поздних фильмах;
– анализ противоречий и скандалов, сопровождающих творчество Триера, и их влияния на восприятие его фильмов;
– глубокое погружение в символизм и метафоры, которыми насыщены его кинематографические полотна.
«Кино Ларса фон Триера: Пророческий голос» – это не книга для легкого чтения. Это интеллектуальный вызов, приглашение к серьезному разговору о кино как искусстве, способном определять наше восприятие реальности и заглядывать в будущее.
Эдем Сатаны – зло во всех его проявлениях. Многие исследователи считают, что в конце фильма патриархат снова несправедливо побеждает. И отчасти, возможно, так оно и есть. Даже кратковременная одержимость выявляет в Нем величайшее из возможных зол. В конце концов, это творение Сатаны. Фильмы Ларса фон Триера отказываются от политкорректности. Независимо от пола зло подпитывает разрушительное господство силы и стремление к доминированию. Оно соблазняет, лжет, убивает и в конечном счете делает поглощенных онтологически бессильными и лишенными свободы воли. Каким бы ужасным ни было Его убийство жены, ее выбор умереть продиктован признанием вины в содействии смерти Ника. Хотя с теологической точки зрения никто не безгрешен (Рим 3:23, что также признается Достоевским и Левинасом ниже), в том числе и Он, это Она принесла их сына в жертву Сатане, и признание вины через выбор собственной смерти является ее формой исповеди. Она любит Его и в этот раз делает выбор – поступать согласно закону любви. Любовь открывает путь благодати, которая позволяет Ему спастись из Эдема.
Схожее мнение о подобных действиях выражает и Эммануэль Левинас. Согласно ему, Она внезапно осознает серьезность своей ответственности перед Другим, что в первую очередь требует принять на себя ответственность за совершенное убийство. Во-вторых, это требует принять на себя ответственность за Него: «Страх за смерть Другого, безусловно, лежит в основе ответственности за него» (Lévinas and Nemo, 1985, с. 119). Левинас неоднократно призывает в свои ключевые свидетели Достоевского: «Всякий из нас пред всеми во всем виноват, а я более всех» (Lévinas and Nemo, 1985, с. 90). То есть «я», по Достоевскому, всегда несет «одну ответственность более, чем другие». Это акт свидетельствования перед Богом. Для Левинаса «именно через это свидетельство слава Бесконечного прославляет сама себя [весь курсив его]» (Lévinas and Nemo, 1985, с. 107).
Но почему в типичной для патриархата манере Он получает свободу, а Она – нет? «Антихрист» отказывается потворствовать нашим политкорректным наклонностям, но в долгосрочной перспективе он также разрушает патриархальную систему власти. Умирая, Она делает то, чего Он не смог бы сделать. Но, продолжая жить, Он сделает то, чего не сможет Она. Он может вернуться с радикально новым видением господства силы и патриархата, уничтоженных силой господства любви. В качестве свидетеля Он может выступить перед сторонниками принципа господства/подчинения власти, которые, как и Он, занимаются самообманом, полагая, что они заботливые либеральные гуманисты, хотя это не так. Они несут печать господства патриархата доминированием в схватке с подчинением, разрушающей душу проявлениями садизма/мазохизма.
В «Антихристе» Он обращает вспять зло, которое заражает доброту, преодолевая патриархальное проклятие с помощью любви. Не сопротивляясь, когда Она заявляет, что «кто-то должен умереть», и позже, несмотря на это, крепко прижимая ее к себе, Он показывает, что в любви Он добровольный мученик. Таким образом, в понимании Левинаса, Он также свидетельствует перед Богом. Однако Она спасает его от участи, жертвуя собой в расплату за вину, на время передавая ему свою одержимость, чтобы Он смог убить ее. Она должна умереть во имя справедливости за грех, приведший к смерти Ника. Они оба воплощают в себе слова Левинаса о том, что каждый из нас несет «одну ответственность более, чем другие». Таким образом, для Него и в конечном счете для Нее побеждает вера в верховенство любви. Такова и кульминация сюжета Мильтона об Адаме и Еве. В нем Бог Отец предлагает Адаму и Еве как выбор, так и средство искупления от их греха через Сына. Лишь выбор этой искупительной любви способен победить Сатану и помочь человечеству попасть на небеса. Это также может быть полным оправданием путей Господних, которые Мильтон желает нам показать (книга I:24–26; Milton, 2005, с. 4).
В черно-белом эпилоге вновь играет знакомая по началу фильма ария Lascia ch’io pianga, но в этом случае она звучит как пророческий ответ, хор из греческой трагедии, высказывающийся о моральном вопросе, стоящем на кону в драматическом конфликте:
Позволь мне поплакать
над моей жестокой судьбой
и позволь мне вздохнуть о свободе.
Пусть печаль разорвет
узы моей тоски,
хотя бы из жалости.
Когда камера смотрит вниз на Него, взбирающегося на холм за пределами Эдема, темные деревья Эдема окутаны туманом, но травы на вершине холма залиты светом. Достигнув вершины, он согревается в лучах солнца и начинает с жадностью поедать ежевику. Под ней он видит воронье перо. Он останавливается и медленно поворачивается, чтобы увидеть трех неизменно присутствующих призрачных животных, наблюдающих за ним: боль, хаос и смерть отчаяния. Что-то почувствовав, Он оглядывается на долину. Внезапно сцена предстает в иконном свете Тарковского. Исчезают глубины тьмы и зла на переднем плане, туман (иллюстрация 5.10) и плоский, искусственный фоновый свет. Крупный план Его лица освещен сзади солнечным светом (иллюстрация 5.8) – повторяя знаменитый «иконный» кадр молодой матери в «Зеркале» Тарковского (иллюстрация 5.9).
Иллюстрация 5.8. «Антихрист» (2009). Ларс фон Триер. Zentropa. Фон Триер подражает кадру с образом матери из «Зеркала» (1975)
Иллюстрация 5.9. «Зеркало» (1975). Андрей Тарковский. Киноконцерн «Мосфильм»
Ее смерть по собственному выбору искупает вину в смерти Ника, отвергает одержимость Эдемом. Она следует по пути, открытому ей миссией вороны. Заставляя Его приложить руку к ее смерти, Она демонстрирует власть, превращенную в силу под властью любви. Таким образом, для Него и для Нее побеждает вера в верховенство любви. Обнаженные мертвые женщины, чьи тела усеивают ландшафт Эдема, освобождены, воскрешены. В новой жизни они предстают перед нами не голыми, а одетыми. Толпы женщин с размытыми лицами выходят из Эдема, взбираются на холм, окружают его и идут дальше.
Он стоит среди женщин в изумлении и не двигается. Что Он видит? Ищет ли Он среди них Ее?
Туман (иллюстрация 5.10) исчезает, и солнечный свет заливает Эдем у подножья холма (иллюстрация 5.11). Узы тоски, о которых поется в арии, разорваны. Ответом на Грехопадение в прологе служит воскрешение в эпилоге. Верховенство любви одолевает власть Эдема.
Иллюстрация 5.10. «Антихрист» (2009). Ларс фон Триер. Zentropa. Когда Он взбирается на холм за пределами Эдема, темные деревья окутаны туманом, но травы на вершине холма залиты светом
Иллюстрация 5.11. «Антихрист» (2009). Ларс фон Триер. Zentropa. Долина Эдема, окутанная туманом, внезапно наполняется солнечным светом. Мертвые тела поднимаются уже одетыми
