Комната, полная зеркал. Биография Джими Хендрикса - Чарльз Р. Кросс

«Джими сказал, что никогда не оставит Майкла, – вспоминал Левин. – У Майкла был тяжелый характер, и многие делали из него злодея, но Джими прекрасно понимал, что именно Майкл принесет ему больше всего денег». Жизнь Джими стала тяжелой: он мечтал о собственной студии, но, получив ее, обнаружил, что долги за строительство не оставляли ему иного выбора, кроме как продолжать карьеру, в которой он чувствовал себя загнанным зверем.

Более серьезной проблемой, чем отношения с Джеффри, были отношения с поклонниками и с работой, которая сделала его знаменитым. Он неоднократно говорил друзьям, что из-за ожиданий аудитории чувствует себя связанным по рукам и ногам, и был уверен, что, если он не будет играть “Purple Haze”, “Foxy Lady” и другие хиты на концертах, аудитория от него отвернется. «Он не чувствовал, что дела идут хорошо ни в карьерном, ни в финансовом плане, – говорил Диринг Хоу. – Фанаты хотели слушать только четыре популярные песни, а Джими хотел играть что-то другое. Он будто бы снова оказался в ловушке Chitlin’ Circuit и был вынужден играть то, о чем его просили другие. Ему казалось, что он не сможет вырваться из этого порочного круга».

26 августа, за день до того, как Джими должен был вылететь в Лондон на следующий тур, он встретился с Алимами возле Центрального парка. «Мы подъехали на новеньком золотом «кадиллаке» и разговаривали с ним на улице, пока он осматривал машину», – рассказывал Танде-Ра. Одетый в развевающийся африканский халат, Джими сказал, что собирается выступить на фестивале на острове Уайт. «Остров Уайт? Почему бы тебе не сыграть на острове Блэкс?»[20] – съязвил Тахарка. Джими улыбнулся шутке, и на мгновение показалось, что перед близнецами снова стоял тот жизнерадостный молодой человек, которого они встретили, когда у него не было ни гроша за душой. Алимы были самыми старыми друзьями Джими в Нью-Йорке, и они застали все его взлеты и падения. Джими сказал, что хочет назвать их новую компанию West Kenya Publishing, потому что Кения «это часть Африки, в которой можно спрятаться так, что тебя не найдут». Он пошутил, что если бы не тур, то предпочел бы встретиться с ними в Паго-Паго. «Там очень красиво», – сказал Джими о месте, в котором никогда не бывал. Последними его словами, когда Алимы сели в свой «кадиллак» и начали отъезжать, были: «До встречи в Паго-Паго». Он помахал вслед уехавшей машине.

В тот вечер Джими принимал участие в вечеринке по случаю открытия Electric Lady Studios. Хотя Хендрикс работал в своей студии уже почти девять месяцев, только в тот день она официально открылась для других артистов. Среди узкого круга приглашенных звезд на открытии были Йоко Оно, Джонни Винтер и Мик Флитвуд. Столкнувшись с Ноэлем Реддингом, Джими сказал ему: «Мы едем в Европу. Думаю, мы с тобой еще увидимся там». После того как несколько человек стали кидаться едой, вечеринка превратилась в хаос. Увидев, как громят его студию, Джими расстроился и рано ушел домой.

Позже тем же вечером он встретился с Колетт Мимрам и Девон Уилсон – Колетт собиралась сопровождать Джими в предстоящем туре по Европе, но не смогла продлить свой загранпаспорт. Девон умоляла Джими взять ее с собой, но он наотрез отказался. «Джими хотел порвать отношения с Девон из-за ее наркозависимости, – вспоминала Колетт. – У нее были отличные связи, и она могла разговорить даже камень, но она была наркоманкой, и Джими больше не хотел иметь с этим ничего общего». Зависимость Девон также начала сказываться на ее внешности: ее веки опухли и стали нависать над глазами, она перестала заботиться о своем внешнем виде. Раньше она считалась одной из самых красивых женщин рок-н-ролла, но, когда тем летом ее героиновая зависимость вышла из-под контроля, даже Джими, не умевший никому отказывать, разорвал их отношения. В ту ночь он сказал ей: «Я хочу, чтобы ты ушла». И она ушла.

Следующим утром он улетел в Лондон.

27 августа Джими Хендрикс прибыл в Лондон. До выступления на фестивале на острове Уайт оставалось три дня. Это был его первый концерт в Великобритании за восемнадцать месяцев, поэтому интерес СМИ к этому событию был необычайно высок: за два дня Джими дал дюжину интервью британской прессе. Хендрикс остановился в пентхаусе отеля Londonderry. Именно это место стало его «королевским дворцом», а друзья, музыканты и журналисты выстроились в очередь в холле, ожидая у него аудиенции.

Во время интервью Джими рассказал о возможности завершения карьеры. «Я вернулся к тому, с чего начал, – сказал он Melody Maker. – Я отдал музыке этой эпохи всего себя. Я звучу все так же, мои песни все те же, и я не могу придумать ничего нового, что мог бы добавить». Джими предположил, что, возможно, готов взяться за большой R&B-ансамбль, о котором мечтал с тех пор, как впервые приехал в Лондон в 1966 году. «[Это будет] большая группа, состоящая из компетентных музыкантов, для которых я могу сочинять», – сказал он. О своей нынешней группе он говорил в прошедшем времени: «Было весело, необыкновенно весело. Это был прекрасный захватывающий опыт, и мне очень понравилось».

Хотя Джими в основном говорил о музыке, вопросы, как обычно, затрагивали и политику, и наркотики, и моду. Большинство вышедших статей упоминали его отросшие волосы. Переживая о том, чтобы его афро выглядело хорошо, Джими взял с собой в тур парикмахера Джеймса Финни. В интервью London Times он признался, что чувствует себя жертвой общественного мнения: «Стоит мне подстричься, как меня засыпают вопросами: “Почему ты подстригся?”». На вопросы о новой прическе Джими отвечал: «Может, я отрастил волосы потому, что папочка раньше стриг меня как курицу».

По воспоминаниям Кэти Этчингем, Джими часто говорил, что боится, как бы во время визита в Сиэтл отец не схватил и не остриг его. В Лондоне же он, вероятно, больше боялся столкнуться с Этчингем и ее мужем (в том году она вышла замуж). После разрыва Кэти и Джими остались друзьями и созванивались время от времени, но о его возвращении в Лондон она узнала лишь после звонка общего друга, который сказал, что Джими «сошел с ума» и выгнал двух девушек из своего номера. Этчингем сразу же приехала в отель и обнаружила рядом с номером Джими двух полуголых девушек, боявшихся войти внутрь. Кэти открыла дверь и обнаружила Джими лежащим в постели посреди разбитых ламп и пустых бутылок из-под виски. Ей показалось, что он выглядел больным, а не сумасшедшим: он был бледен, у него была высокая температура. Несмотря на