Непрожитые жизни. Патологоанатом о своих буднях в детском отделении - Татьяна Александровна Хитрова

– Мне попался молодой парень. Рассматривая мой глаз, он краснел, бледнел и запинался, несколько раз переспрашивал, каким образом я получила, как он выразился, «химический ожог», потом начал вообще рекомендовать госпитализацию! Прикинь? Из-за какого-то глаза. Запугивать начал, что я зрение потеряю.

– Аня, ближе к делу. У тебя есть заключение от врача? Что там сказано и назначено?

– Да, сейчас.

Камера завертелась и послышалось какое-то шуршание, через несколько секунд подруга снова появляется на экране. Приподняв немного очки, она зачитывает вслух:

– Со слов пациентки химический ожог глаза наступил в результате неаккуратного обращения со спиртовым антисептическим средством. При осмотре видна массивная экссудация гнойным содержимым, тяжелый хемоз, да сколько ж терминов, блин, нельзя попроще писать? Что тут еще… выраженная ги-пе-ре-мия конъюнктивы, при пальпации отмечается болезненность. По лекарствам назначил заживляющую мазь, но она мне не помогает! А, еще я все-таки подписала отказ от госпитализации, чтоб он от меня отстал. Так что со мной?

– Термины нужны не тебе, а нам, мы обязаны писать грамотным юридическим языком, но доносить информацию до пациента можно как угодно, лишь бы он понял. Можешь снять очки, показать глаз?

– Да, только быстро, а то очень неприятно.

Аня снимает очки, и я с трудом удерживаюсь от удивленного возгласа. Правый глаз: опухший, красный, полуприкрытый, постоянно слезится, и общая картина даже близко не похожа на то, что все идет к выздоровлению.

– Дорогая, тебе следовало согласиться на госпитализацию; я не знаю, что с тобой, но это срочно нужно лечить! Пришли мне фото глаза и направления, я перешлю это Лере, заведующей офтальмологическим отделением. Она подскажет, что делать.

Подруга разочаровано вздыхает:

– Я думала, ты мне сразу скажешь диагноз и волшебную таблетку, чтобы все быстро прошло.

– Ага, и губозакаточную машинку в придачу. Я тебя удивлю, патологи знают не все болезни на свете. Но зато у меня есть куча умных коллег, за вторым мнением к которым я могу обратиться. Перешли мне фото назначений и своего глаза. Давай наберу тебя через полчаса либо уже в обед, мне пора собираться на работу.

Отправляю фото коллеге с просьбой помочь и иду готовить завтрак. Неожиданно вместо смс Лера решила мне перезвонить.

– Привет! Это на 99 % гонококковый конъюнктивит. На 100 % буду уверена, когда пациентка сдаст соскоб и его окрасят по Грамму для выявления диплококков[6]. Ну, либо на ПЦР. Лечение сама знаешь – промывать глаз от гнойных выделений и антибиотики. Заживляющая мазь здесь не нужна, странно, что коллега не распознал примитивнейший диагноз.

– Привет, в смысле? Это же ЗППП, а подруга сказала, что попала себе в глаз антисептиком.

– Ну, если этот антисептик находился в чьем-то члене, тогда все возможно. Но вообще подхватить такой тип можно даже в бассейне, поэтому мы рекомендуем всегда использовать плавательные очки, а у молодых, сексуально активных взрослых подозреваем окулогенитальный контакт.

– А-ха-ха, почему я на парах по микробиологии ни разу не слышала про такой путь передачи? Хотя логично, окулус – глаз, гениталии – половые органы. Значит, ты хочешь сказать, что…

– Да, ей в глаз попала семенная жидкость мужчины с гонореей, судя по тому, какую байку с санитайзером она рассказала. Думаю, что на всякий случай твоей подруге лучше лечь в стационар для проведения инъекций антибиотиков, потому что она действительно может ослепнуть, такой тип конъюнктивита способен привести к расплавлению роговицы и потере зрения.

– Она говорила, что врач на приеме краснел и мялся, думаешь, он понял, что это за диагноз? Но почему тогда ей не сказал? А главное, Аня даже мне не сказала правду.

– А ты, наивная душа, привыкла, видимо, что мертвые не врут и все воспринимаешь за истину? Живые пациенты постоянно скрывают от нас важную информацию, особенно которая касается ЗППП. Причины разные – страх, стыд, иногда просто забывают, поэтому важно перед посещением врача записывать все, что тебя беспокоит, ведь в кабинете зачастую многих накрывает амнезия. А тот доктор, конечно, повел себя этично, но непрофессионально.

– Это как?

– Врачебная этика базируется на тотальном доверии между нами и пациентами – что бы те нам ни сообщали, мы принимаем это за правду. У меня однокурсник – проктолог. Знаешь, сколько раз к нему обращались те, кто «случайно» падал прямой кишкой на пульт или баллончик от дезодоранта?

– Больше, чем я могу себе представить.

– Ага, и какое удивительное совпадение – эти самые предметы еще были и в резиновом изделии номер два. Короче, если бы тот офтальмолог ей прямо сказал, что у нее гонококковый конъюнктивит, то она смело смогла бы на него подать в суд по 323-й статье ФЗ, за несоблюдение этических и моральных норм, мол, опозорил меня своими подозрениями, негодяй. Врач действовал строго в рамках правового поля, защищая себя в первую очередь, ведь он даже не мог ей назначить ПЦР, чтобы доказать наличие возбудителя, потому что это не входит в стандарты диагностики при «химическом ожоге». Ну, он хотя бы попытался ее запугать и предложил госпитализацию – уже неплохо. В итоге себя он защитил, действуя этично, но пациентка под угрозой лишения зрения, а это уже непрофессионально.

– А как бы ты поступила?

– Смотря по ситуации, по человеку в целом. Скорее всего, начала бы байку про «представляете, у одной моей подруги была похожая картина, но она…» – и далее по списку: что произошло, чем лечилась, чем грозит отказ от лечения. Либо по-человечески говорю, что обязана исключить даже самые смелые теории, но пациент может не переживать, ведь я связана врачебной тайной, и никто никогда не узнает, в чем была причина того или иного анализа и лечения. Убеждаю человека, что целиком и полностью на его стороне. Чаще всего люди раскалываются, когда видят искреннее сопереживание, сочувствие и отсутствие высокомерия.

– Понятно. Лера, искреннее огромное спасибо тебе за уделенное время, с меня кофе при встрече, и обещаю от тебя никогда ничего не утаивать.

– Да у тебя и не получится, глаза – зеркало души, по ним и правда многое понятно. До встречи, была рада поболтать.

Я в очередной раз радуюсь тому, что не работаю с живыми людьми. Ненавижу спорить и что-то доказывать, хотя даже взаимовежливая дискуссия вытягивает из меня все силы. Всегда за свободу воли, хочешь – лечись, не хочешь – умирай. Желательно, не на моей территории. Подругу после завтрака я набираю в прескверном расположении духа, параллельно одеваясь на работу, пока Киря прогревает машину. Аня снимает трубку молниеносно.

– Передавай своему горнолыжнику, чтобы пользовался чехлами и лечился в принципе!

– В смысле, –