Убийца со счастливым лицом. История маньяка Кита Джесперсона - Джек Олсен

две наковальни, огромные молоты то и дело взлетали над раскаленным докрасна железом. Я бил кувалдой, а мой отец работал молотками, клещами и другими инструментами, изготавливая зажимы и крючья.

– После нескольких часов безостановочной работы я валился на телегу, но очень скоро отец снова раздувал мехи, железо раскалялось, и отовсюду пыхали огонь и дым. Немного похоже на ад, да? Что ж, так оно и было. Тебе не предоставляли выбора – работай и помалкивай. К моменту, когда я уехал из дома, я выжимал сто десять килограмм, как мой отец. Если мы с братьями не слушались, он бил нас ремнем для правки опасной бритвы. Там даже протерлось пятно. Отцовский ремень был чертовски хорошим воспитателем.

Сын Лесли Кит, сидящий в тюрьме, запомнил деда как грозного старика, молча сидевшего в углу гостиной над доской для криббеджа – любимой настольной игры всей семьи.

– Отец моего отца был суровым парнем – ему пришлось стать таким, чтобы выжить. У него был холодный ум бизнесмена. Он никогда особенно не разговаривал с нами, детьми, и никогда не выказывал своих эмоций. С женщинами обращался так, будто они занимают слишком много пространства. И отца моего вырастил таким же.

Одна из родственниц утверждала, что после того, как старый Арт Джесперсон потерпел неудачу в прериях, он всю жизнь думал только о деньгах и омрачал существование всем в доме. Она говорила:

– Арт не мог смириться с тем фактом, что ему приходилось стрелять сусликов, чтобы у семьи было на столе мясо. Это довело его до пьянства, изуродовало его личность. С «Грязных тридцатых» до самой смерти он все рассматривал с точки зрения денег. На семейных сборищах Джесперсоны говорили только о деньгах. Постоянно вели подсчеты. Даже трагедию Кита они рассматривали с позиции денег. Все, мол, только и хотят обогатиться за счет этих бедных убитых женщин.

Лес Джесперсон, отец убийцы, ушел из школы в десятом классе; он подрабатывал кузнецом, сантехником, сварщиком и сигнальщиком в лагере лесорубов. Он выучил азбуку Морзе, знал высшую математику, электронику, гидравлику и механику, промышленный дизайн и основы производства. В эпидемию он делал гробы для индейских племен. Придумал и построил машину для волочения бревен, дробилку для сосновой коры, новую насадку на комбайн для сборки сена, автоматическую бетономешалку, устройство под названием «наполнитель Джесперсона» и другие полезные вещи. Оживил выращивание хмеля в регионе, придумав пружинный анкер, крепивший натянутые струны на каркасе, по которому вьются побеги, а потом разработал станок, делавший такие анкеры со скоростью шестьсот штук в минуту. На вершине процветания, прежде чем он продал патент, его завод выпускал тонны анкеров. Затем он изобрел жнейку, которая удвоила скорость сбора урожая хмеля. Его пригласили заняться усовершенствованием процесса переработки яблок, и он придумал сложнейшее новое оборудование, которое решило проблему.

Одним из хобби талантливого самоучки было коллекционирование обрезков металла, из которых он делал произведения искусства – сейчас некоторые из них выставлены в музее в Саскачеване. Он сам научился играть на пианино и на аккордеоне и исполнял музыку в стиле Лоренса Велка на деревенских танцах. Он резал по дереву, писал маслом, рисовал, придумывал шутки, фотографировал, изобретал, сочинял музыку и стихи, в том числе и забавные, обращенные к жене:

Бывают розы красные,

Бывают розы белые,

А ты скажи, что мы с тобой

Обычно ночью делаем.

И трогательные советы детишкам:

И пускай все говорят,

Сердце сильное у нас,

Сердце слабым может быть,

Его надобно хранить.

В любом обществе он чувствовал себя в своей тарелке, привлекал внимание своим юмором, шутками, остротами и кипучим темпераментом. Старые друзья вспоминали, что он был ростом почти два метра, хотя на самом деле его рост не превышал метра восьмидесяти. Он говорил с провинциальным акцентом, как добрый терпеливый дедушка, но ближайшие родственники знали, что за этим стоит подавленная неудовлетворенность и гнев.

Казалось, всю жизнь у Леса Джесперсона был избыток энергии. В двадцать восемь лет он победил на выборах и стал самым молодым олдерменом в Чилливаке, Британская Колумбия, – городе с сорокатысячным населением через границу от Вашингтона. Он считался чуть ли не единственным представителем городских властей, способным усмирять членов русской религиозной секты духоборцев. Когда они голые въезжали на конях в город, все кричали: «Зовите Леса!»

В тридцать лет он стал главным по плотинам на реке Фрейзер. Начинал несколько бизнесов, переходя от одного к другому, как только ему становилось скучно. Основал Боксерский клуб Чилливака и Чилливакскую службу поиска и спасения. Иногда он задумывался, не слишком ли распыляется и не страдает ли от этого его семья: «Не проходило и дня, чтобы про меня не написали в “Чилливак Прогресс” – по тому или иному поводу. Наверное, от всего этого внимания Кит малость ревновал, потому и пошел по кривой дорожке».

Жизнь Леса Джесперсона в качестве мужа и отца четко делится на два этапа. Начиная с женитьбы в двадцать лет и до сорока семи он сильно пил, менял работы одну за другой и обращался с семьей как тиран.

На втором этапе, приближаясь к старости, он изменил свое поведение. «Я бросил пить, когда понял, что бываю пьян уже к десяти часам утра. Я не обращался в “Анонимные алкоголики”. Я бросил сам». В трезвой жизни он заинтересовался семьей и увлекся написанием стихов. Но к этому моменту все его дети, кроме младшей дочери Джилл, уже выросли и уехали из дома.

2

Поверженный идол

…В последнее десятилетие были получены данные, подтверждающие, что генетические факторы, связанные с алкоголизмом у биологических отцов, имеют значительное влияние на поведенческое и интеллектуальное развитие их детей.

Робин Карр-Морс и Мередит С. Уайли,

«Призраки из детской: в поисках корней насилия»

Подрастая, маленький Кит видел в отце образец для подражания, гения, обладавшего таким влиянием и авторитетом, что никто в семье не осмеливался бросить ему вызов. Позднее, обсуждая их отношения, Кит постоянно делал паузы, чтобы собраться с мыслями, боролся со слезами, вздыхал и лишь изредка улыбался или смеялся.

– Я люблю моего отца и одновременно ненавижу. Он такой… как это сказать… идеальный. Отец хорош абсолютно во всем. Ему хватает пары минут, чтобы завести друзей. Иногда он изображает из себя всезнайку, но, возможно, он и правда все знает!

– Пока мы росли, он практически не уделял нам, детям, внимания. Он работал, потом ел, потом напивался и засыпал. Он