Чудеса - Джесс Редман

с бархатцами, с лилиями, с мисками фруктов и мисками риса, с благовониями и свечами, с мётлами и гитарами. Было много-много способов думать о смерти.

Пришёл Дейви вместе с миссис Баум. Увидев дерево, он надолго лишился дара речи.

– Это наша ветка? – наконец спросил он.

– Это наша ветка, – подтвердил Вундер, улыбаясь другу. – Мы это сделали.

Дейви улыбнулся ему в ответ такой большой и широкой улыбкой, больше и шире, чем Вундер когда-либо видел. А затем Дейви подошёл к дереву и сорвал два цветка.

– Здесь похоронены мои прабабушка и прадедушка, – сказал он Вундеру. – Я даже не знал. Мама рассказала мне сегодня утром. Это для них, – он пожал плечами. – И для меня тоже, наверное.

Миссис Ли и Грейс пришли, когда солнце стояло в небе уже высоко. Фэйт встретила их с тремя бутонами в руках. Каждая взяла по одному, а затем они пошли к могиле дедушки. Вундер наблюдал с вершины холма за тем, как они стояли, обнявшись.

Он был рад за Фэйт. Он был рад за Дейви. Рад за Бранч-Хилл. И рад за себя.

Но он всё ещё ждал.

Он ждал маму. Он ждал папу.

Но они не пришли.

После обеда Фэйт вернулась на вершину холма. Там теперь были десятки людей. К стволу Портального дерева прислонялись лестницы. С него падали бутоны.

– Ты можешь в это поверить? – улыбнулся Вундер Фэйт. А затем осёкся. – Ой, прости, – сказал он. – Я знаю, что тебе не нравится моя гипертрофированная улыбка.

Фэйт пожала плечами.

– Это не так уж плохо, – сказала она. – Думаю, я решила, что мир нуждается в таких людях, как ты, Вундер. В живчиках. В тех, кто улыбается и делает это искренне.

– Мир нуждается в таких людях, как мы, Фэйт, – сказал ей Вундер. – Мир нуждается в людях, которые верят в чудеса.

А когда он её обнял, она даже не протестовала. Она тоже обняла его, там, на холме Бранч-Хилл, под Портальным деревом. Там, где они стали друзьями.

Глава 47

После этого Вундер ушёл. Он больше не мог ждать. Торопясь домой с охапкой цветов в руках, он задавался вопросом, изменится ли что-то там.

Но когда он добрался домой, то обнаружил, что там такая же холодная, тягостная и мрачная атмосфера, как и раньше. У Вундера сжалось сердце, когда он увидел, что дверь в родительскую спальню закрыта.

Но мамы там не было.

Она была у него в комнате.

Сидела там на полу с отвёрткой в руках. Её лицо покрылось пятнами и блестело от слёз. А кроватка была разобрана на части, которые лежали вокруг неё.

– Мам, ты в порядке? – обеспокоенно спросил Вундер. Он опустился рядом с ней. – Что случилось?

Посмотрев на него, мама прижала руку ко рту и затряслась от рыданий. Она ничего не говорила. Просто смотрела на него. Смотрела на него так, будто видела его впервые за долгое время, будто скучала по нему. Будто отчаянно-отчаянно скучала по нему.

Она сделала глубокий вдох.

– Я подумала, что пора её убрать, – сказала она, указывая вокруг отвёрткой. – Прости, что оставили её здесь так надолго. Прости, что я оставила тебя так надолго. Я… Я погрузилась во мрак. Я уже много лет не погружалась в такой беспросветный мрак… – И она снова расплакалась. – Но, Вундер, где ты был?

Всё это было так неожиданно: то, как мама выглядела, её слова и её присутствие в его комнате, – что Вундер не сразу понял, о чём она спрашивает. Он не сразу понял, что его не было дома всю ночь.

Но даже когда понял, ему показалось, что в этот вопрос было вложено куда больше смысла. Она столько всего пропустила, было столько всего, чего она не знала.

– Ведьма, – начал говорить он. – Дерево… Милагрос.

Он хотел ей рассказать. Он хотел всё ей рассказать.

Но после того как они так долго не разговаривали, оказалось трудно сразу подобрать слова.

Поэтому он попытался ей показать.

– У меня есть цветы, – сказал он. – Цветы для тебя, – он протянул их ей. Даже в его комнате, вдали от солнца, они были ослепительно-белыми.

Мама взяла цветы и долго обнимала их и баюкала. Затем она поднесла их к лицу и глубоко вдохнула их аромат. Лепестки коснулись её щёк. Вундер увидел, как их свет отразился в её глазах.

– Это прекрасно, Вундер, – выдохнула она. – Я никогда не видела ничего подобного. Где ты их взял?

Это был ещё один вопрос, на который не получалось ответить сразу.

– Я тоже погрузился во мрак, – наконец ответил он. – Но я нашёл свет.

Мама снова расплакалась.

– Моё чудо, – сказала она. – Мой Вундер.

Затем она развела в стороны руки с цветами, и Вундер нырнул к ней в объятия. Она гладила его по волосам и спине, как раньше, и Вундер не пытался ей помешать.

А затем они услышали звук, заставивший их обернуться.

У двери стоял папа.

– Мне сказали, что Вундер здесь, – сказал он. – Я был на кладбище. Я видел… Я принёс это. – Он показал белый цветок. Папа казался очень растерянным и очень одиноким.

Мама ничего не ответила. Но снова притянула к себе Вундера одной рукой и протянула к папе другую руку. Папа, споткнувшись, бросился к ней и упал на колени.

А затем Вундер почувствовал, что родители рядом и обнимают его. Почувствовал, как сильно они оба любят его великой, пусть и несовершенной любовью, объединившей их. Любовью, которая никогда не закончится. И больше ему не нужно было ничего говорить.

Внутри него медленно и тихо кружилась птица, вылетевшая из сердца. Белые цветы излучали свой собственный свет. А Вундер с мамой и папой сидели на полу посреди кусочков детской кроватки.

Они сидели на полу, обнимались и плакали.

Глава 48

Когда Вундер вышел из дома, солнце начало садиться. Дороги были сухими: вчерашнего ливня как не бывало. Дорожка в лесу была усыпана листьями и лозами, но вокруг царили тишина и покой. Вечнозелёный дуб стоял по-прежнему яркий и живой в объятиях папоротника-многоножки.

Вундер часами говорил с родителями, рассказывая им то, что они готовы были услышать, и слушая то, что они готовы были сказать. Папа сказал, что собирается на Рождество поехать к своему отцу, братьям и сёстрам и что Вундер тоже приглашён. Мама согласилась ходить в группу поддержки скорбящих Марии Лазарь и снова отвечать на телефонные звонки сестры и родителей.

Затем они решили, что пора было всей семьёй отправиться на кладбище.

– Но сперва мне нужно кое с кем увидеться, –