Ёлка, пряники, подарки. Чудесные истории под Новый год - Ульф Нильсон

Санте в рот, и бороду пришлось отцепить. Папа!

Мы развернули подарки и стали есть бисквитных поросят. Горели все свечи.

Вокруг ёлки собрались мы — семья. Вместе со зверями. И ягнёнок лежал рядом со львом.

Вот теперь для нас настало Рождество.

Вся правда о маленьких серых человечках

В тот вечер я остался дома один. Мне не было страшно. В девять лет людям уже не страшно дома одним. Если только чуть-чуть.

У папы на работе — на таможне в Хельсингборге — была рождественская вечеринка, и родители уехали туда. Мне они оставили вазочку драже — арахиса в шоколаде. Я обещал, что не стану есть всё. А ещё обещал, что рано лягу спать.

Поэтому я поставил вазочку с конфетами на книжную полку и лёг в кровать. В комнате было темно, но не очень.

Я не боялся. Но всё время прислушивался. Я вообще слышал и замечал больше, чем другие люди. Наверное, я просто любопытнее других.

Я закрыл глаза — и тут послышался какой-то тихий звук. Кто-то прокрался по комнате на цыпочках, что-то обнюхал. Я навострил уши. Тихий шёпот, вздохи, еле слышное позвякивание. Как будто кто-то перебирает мои конфеты в вазочке.

Я открыл глаза: всё как обычно. А необычного ничего нет.

Хм. Я включил ночник и сел в кровати. Мне вдруг показалось, что в комнате точно кто-то есть. Какое-то маленькое существо…

Я вылез из кровати и стал искать палку подлиннее. В платяном шкафу я нашёл палку от рулонной шторы. И ещё нашёл длинную верёвочку. То что надо.

Как-то папа учил меня ловить воробьёв. Надо привязать к палке верёвочку, на палку пристроить пустую коробку, а под коробку насыпать хлебных крошек. Дёрнешь за верёвочку — коробка упадёт, и воробьи окажутся под ней, в ловушке.

Зачем вообще ловить воробьёв? Воробьёв ловить не нужно.

Но вот существо, которое шарит в вазочке с конфетами, пока ты спишь, поймать надо, подумал я.

И я вовсе не боялся. Если только чуть-чуть.

Я снял с полки все книги. Полка у меня маленькая — просто как большой ящик. Я пристроил её на палку от шторы, а к палке привязал верёвку. Другой конец верёвки я привязал к большому пальцу собственной ноги. И поставил под полку приманку — вазочку с конфетами.

Потом я лёг и погасил ночник. У меня созрел план: когда существо начнёт шарить в вазочке, я быстро дёрну ногой. Выдерну палку, книжная полка упадёт на пол, и кое-кто окажется в ловушке.

Я закрыл глаза и стал ждать.

Тишина, ни звука. Я надеялся, что перешёптывания начнутся снова и я поймаю то существо. Надеялся? Неужели я и вправду был таким храбрецом в девять лет?

Кстати, с кем оно там перешёптывается? Оно там не одно, что ли?

Я уже начал задрёмывать, как вдруг шум послышался снова. Теперь я различил ещё и позвякивание драже в вазочке. Я дёрнул ногой, палка упала, и книжная полка с не очень громким грохотом обрушилась на пол.

— Волки-иголки! — завопил кто-то.

Я включил свет и вскочил с кровати.

Под книжной полкой кто-то барахтался, стучал кулаками в стенки.

— Что делать-то? — пропищал один голос.

— Волки-иголки! — ответил другой.

Я осторожно заглянул под полку.

Два маленьких серых человечка ростом с плюшевого медведя, только не такие толстые. Серая одёжка, серые башмаки, длинные растерянные лица, большие глаза. Один повыше и носатый, другой поменьше… и не такой носатый.

— Вы кто? — спросил я.

Человечки вдруг кинулись бежать: маленький в одну сторону, большой — в другую. Так быстро припустились — мне их ни за что не поймать. А кстати, я бы точно не побоялся их ловить?

Но тут большой зацепился за верёвку, запутался и завопил:

— Спасите!

Маленький бросился было ему на помощь, но угодил в петлю, упал, покатился по полу и накрепко запутался.

— Волки-иголки! — выругался он.

Теперь оба они запутались в верёвке.

Привязанной к большому пальцу моей ноги.

— Вы кто такие? — повторил я.

— Не вздумай сказать ему, что мы домовики! — крикнул маленький большому.

— Мы никто. — Большой опустил глаза.

— Так вы домовики! — сказал я.

— Откуда ты знаешь? — спросил маленький и сунул палец в рот.

— Что вы здесь делаете? У меня в комнате?

— Не говори ему, что мы живём в стенах! — предупредил маленький большого.

— Мы только хотели пересчитать конфеты, — сказал большой и посмотрел в потолок. — А пробовать их даже и не собирались…

Он подёргал верёвочку, чтобы выпутаться. Маленький заплакал.

— Не плачь, — сказал я. — Всё будет хорошо!

— «Всё будет хорошо», как же! — угрюмо передразнил большой. — Это же наше дело — следить, чтобы всё было хорошо. Чтобы все были довольны. Чтобы всё было правильно.

Я задумался. Неужели домовые существуют? Неужели и правда есть на свете серые человечки, которые живут в стенах любого дома? И выходят по ночам в комнату — сделать так, чтобы всё было хорошо, чтобы дела шли правильно и все были довольны? Неужели домовые и правда существуют?

Почему же их тогда никто не видит?

Да потому, что люди, когда слышат, как кто-то ходит по спальне на цыпочках и принюхивается, просто не обращают на это внимания и спят себе дальше. Почти все так делают. Никто не вскакивает посреди ночи с кровати, чтобы устроить ловушку. Вот почему домовиков никто не видел. Просто таких любопытных, как я, больше не нашлось.

— Но домовики же гномы? А гномы разве не должны быть в красных колпачках и с бородой? — спросил я.

Маленький вытащил палец изо рта.

— Не говори, что красные колпаки мы надеваем только на Рождество! — завопил он большому. — К тому же в красных колпаках у нас дурацкий вид, а у маленьких борода вообще не растёт…

Большой промолчал.

— А чем вы занимаетесь? — допытывался я.

— Уж я-то не стану рассказывать. — Маленький скрестил руки на груди. — Ни слова не скажу о том, как мы по ночам раскладываем по местам вещи, сушим мокрые варежки и гладим кошку.

— Кошку? У нас нет кошки, — сказал я.

— А кто говорил про кошку? — удивился маленький. — Я про кошку только подумал. Или