Морские приключения мышки Клариссы - Лиза МакМанн

стенку ящика. И сразу вспомнила Чарльза Себастьяна – из всей нашей семьи у него были самые острые зубки. Хотелось верить, что у него есть сейчас что погрызть. Его это всегда успокаивало.

– Очень надеюсь, что он жив, – грустно сказала я.

Патронесса кивнула:

– И я.

– И Робин тоже.

– Спасибо. Но что ему сделается?

– Действительно. А ты часто думаешь о смерти?

– Обычно нет, а здесь – да.

– А что ты думаешь?

– О смерти? Или как не умереть?

– Как не умереть, я и сама думаю…

– Ну… – Кошка замолчала. Она тщательно вылизала переднюю лапу, затем умылась ею, не забыв про уши. – Со смертью уходят заботы, – хмуро ответила она и вернулась к гигиеническим процедурам.

Я завороженно наблюдала, как ловко и изящно длинные лапы делают свою работу.

– А почему ты не ладила с Куркумой?

– А почему иногда не ладят друг с другом? – ответила она вопросом на вопрос. Мне показалось, она сначала разозлилась, но потом и сама задумалась. – Мы очень разные. Она противная. А я великолепная.

Я расхохоталась. Я хохотала в голос. Впервые в жизни мне было так смешно и от этого так легко: будто из груди вместе со смехом вышел застоявшийся воздух, освободив место для свежего, нового. Это было начало. Возможно, начало настоящей дружбы.

– И все? – спросила я.

Кошка тяжело вздохнула. Моя навязчивость и нетактичность явно ее достали.

– Куркума – моя сестра. И я ее ненавижу!

– Ой! – оторопела я. – Извини. Как сложно…

А ведь правда, две кошки были похожи! Я повертела головой, пытаясь найти новую тему для разговора.

– Э-э… А как работает якорь, ты знаешь?

– Ты о чем?

– Как якорь держит шлюпку на месте, если он просто болтается в воде под нами?

Патронесса окатила меня презрением:

– Ты же в курсе, что под слоем воды находится земля?

Нет, я была не в курсе. Я всегда думала, что есть море, есть суша. И теперь пыталась осмыслить услышанное.

– То есть якорь лежит на земле, которая под водой? – медленно спросила я.

– Точно.

– Поразительно! Спасибо тебе.

– Обращайся. А почему мыши все время что-то грызут? Это потому, что вы нервничаете? Не очень приятно выглядит.

– Мы грызем ради того, чтобы выжить. Грызем – и устраиваем укромные места. А еще потому, что у нас постоянно растут зубы и, если мы перестанем постоянно их стачивать, они вырастут очень длинными и не дадут нам нормально есть.

Патронесса явно была впечатлена:

– Попробуй я погрызть эту доску, в которую ты вцепилась, у меня бы образовался полный рот щепок вместо зубов.

– Беззубая кошка – отличная мысль.

Патронесса прыснула от смеха. Я впервые услышала от нее такой звук.

– И не надейся!

К рассвету, когда настало время укладываться на долгий дневной сон, я смотрела на род кошачьих совершенно по-новому. А Патронесса иначе смотрела на меня. По крайней мере, я на это надеялась.

Но боязнь того, что произойдет, когда закончится соленая треска, никуда не делся. Перед тем как лечь спать, я отдала кошке последний кусочек. Больше на шлюпке еды не было.

– Это все мои запасы, – сообщила я. – Еще пару крошек принесу. Больше нету, мне очень жаль. – И мне действительно было жаль.

Последний крохотный кусочек трески Патронесса взяла в пасть так бережно, как мама мышь взяла бы в зубы только что родившегося мышонка, чтобы перенести в самое теплое место в гнезде.

– Я буду растягивать удовольствие, – сказала кошка.

Пока я, глядя в небо, думала о Чарльзе Себастьяне и нашем обещании, Патронесса сходила и принесла мне напиться – до того, как проснутся люди.

Новая дилемма

Как и следовало ожидать, Патронессе не нравилось голодать. Трогательные разговоры той ночи, когда мы доели последние запасы, больше не повторялись. Но и на меня кошка не охотилась. Пока не охотилась. К тому же спустя столько недель мучений наш упертый капитан, кажется, нашел остров, который искал. И все изменилось в одно мгновение.

Они увидели Кингсленд, когда из-за него вставало солнце. Он был подобен божеству, этот остров, чьи жители радушно принимали торговцев и не пытались их убить. Экипаж шлюпки схватился за весло, несмотря на то что все ослабли. На этот раз капитан был уверен.

– Остров выглядит более обжитым, чем раньше, но я уверен – это он, – сказал капитан.

– Мы спасены! – воскликнул один из моряков.

– За Кингсленд! – закричал Тембе, и его клич тут же подхватили остальные, начав чокаться воображаемыми кружками.

От отчаяния не осталось и следа: моряки воспряли духом. Воображение рисовало нам чудесный, благословенный остров Кингсленд. После пути, который мы проделали, не было места лучше, чем Кингсленд.

Мы причалили к небольшому плоскому куску суши, который тянулся по поверхности воды. Скажу честно, мне пришлось сильно пошевелить мозгами, чтобы понять, почему эта покрытая досками штука не раскачивается на волнах, как наша шлюпка, а остается неподвижной. Возможно, ее держал якорь?

– Свернуть парус, спустить якорь! – приказал капитан, как только шлюпка соприкоснулась с куском суши. Он бросил канат портовому рабочему, и тот привязал его к столбику.

– Мы сделали это, – произнесла Ватсон, воздев руки к небу, как будто именно небо следовало благодарить.

– К пирсу идут люди, – сказал Тембе. – Идут к нам на помощь. Скоро мы выберемся из этой шлюпки.

А я вот совсем не была уверена, что делать дальше. Как мне найти безопасное место, чтобы не оказаться под тяжелым сапогом или в пасти хищника? Я посмотрела на облизывавшуюся Патронессу: она наверняка представляла, сколько вкусной еды найдет в этом прекрасном месте. И внезапно мне стало так жаль, что больше не повторится наша доверительная болтовня на носу шлюпки, что мы оказались в совершенно новой, непонятной среде. И еще я поняла, что вовсе не знаю Патронессу. Она снова превратится в прежнюю хищную кошку? Я тяжело вздохнула. К шлюпке по деревянному настилу сбегалось все больше и больше народу. Несчастные моряки собрали свои нехитрые пожитки и попытались встать на ноги. Но они так ослабли за время плавания, что удержаться на ногах без помощи не могли.

Каковы были мои шансы перепрыгнуть с лодки на пирс так, чтобы меня не заметили, не раздавили? А куда я пойду, когда окажусь на берегу? Люди ступали на деревянный настил как на палубу, но ведь я не знала, ведет ли он на настоящую сушу. Доберусь ли я туда, когда здесь топчется столько ног?

А потом на настиле появилась кошка.