Эви и животные - Мэтт Хейг

свой Дар, она должна практиковаться с разными животными. А для этого лучшего места, чем зоопарк, не найти.

– Пап, ну пожалуйста!

Папа уставился на пустую бутылку из-под оливкового масла, которую держал в руке так, словно он был Гамлетом, а бутылка – черепом бедного Йорика. Потом перевёл взгляд на дочку.

– А как же Леонора?

– Она больше со мной не общается. Проводит всё время с противными девчонками. Рамеш – мой единственный друг. Хотя даже не знаю, можно ли назвать его другом. Но с ним приятно поболтать. Во всей школе только ему интересно обсуждать необычные факты о животных.

Папа тяжело вздохнул и очень долго смотрел на Эви. Казалось, в голове у него проходит срочное совещание по крайне важному вопросу.

– Ладно, – сдался он наконец, – разрешаю тебе пойти в зоопарк. Только будь осторожна.

Эви кивнула и пообещала, что будет очень осторожна. Она чувствовала, как внутри поднимается радостное волнение: ведь ей ещё никогда не доводилось бывать в зоопарке. А теперь она сможет прочитать мысли животных, о которых даже не слышала (или забыла, что слышала). Если верить сайту зоопарка, в Лофтинге собрали множество экзотических животных: газелей, бегемотов, слонов, орангутанов, морских львов, обычных львов, суматранских тигров, равнинных горилл, сурикатов и даже галапагосских черепах.

Папа закинул последнюю коробку в контейнер и повернулся к Эви.

– И обещай, что не будешь делать ничего необычного.

– Обещаю, – послушно сказала Эви.

– Могу я тебя кое о чём спросить?

– Конечно!

– Тебе ведь больше не снился этот сон?

– Какой?

– О змее и лягушке.

– Э-э-э, нет, – ответила Эви.

Она соврала, и, судя по недоверчивому папиному взгляду, он обо всём догадался.

– Будь осторожна, Эви, – повторил он. – Это всё, о чём я прошу.

В ту ночь ей опять снились джунгли. Но на сей раз обошлось без удава и лягушки. Эви снилось, что она маленькая девочка и мама взяла её на прогулку по лесу. Она рассказывала дочери обо всех прекрасных созданиях, которые встречались им на пути: о стеклянных лягушках, туканах и красных ара. А ещё предупреждала Эви об опасных существах: гремучих змеях, краснобрюхих пираньях, электрических угрях и пятнистых древолазах. Она даже рассказала Эви о бразильском странствующем пауке.

Во сне девочка отчаянно хотела её предостеречь:

– Мам, я должна тебя предупредить. Этот паук уби…

– Ш-ш-ш! – Мама прижала палец к губам, заметив что-то впереди.

Они как раз подходили к поляне, где стояла хижина, в которой они жили. А навстречу им крался огромный, смертельно опасный ягуар с золотистым мехом в чёрных пятнах.

– Иди в хижину, Эви, – негромко приказала мама.

– Мамочка!

– Иди… в… хижину, – звенящим от напряжения голосом повторила мама. Но Эви не послушалась. Охваченная ужасом, она словно приросла к земле.

А мама просто подошла к ягуару и погладила его. Затем закрыла глаза – и ягуар растворился в джунглях, словно передумал их есть.

Потом всё вокруг замерцало, и картинка сменилась. Эви увидела, как мама разговаривает с хорошо одетым мужчиной. Над верхней губой у него топорщились густые чёрные усы.

Это был Мортимер Джей Мортимер.

За ним стояла толпа лесорубов и виднелся белый грузовик, в кузове которого уже лежало срубленное дерево.

Эви обратила внимание на правую руку Мортимера. Сейчас она видела её лучше, чем на фотографии. Всю руку от запястья до плеча обвивала чёрная татуировка – змея с распахнутой пастью и высунутым языком.

Мама выглядела очень расстроенной.

– Я не позволю вам уничтожить эту часть леса. Здесь живут вымирающие животные и племя хуаорани. Это их дом. Вы не посмеете его вырубить!

И мама добавила несколько слов, которые Эви никак не ожидала от неё услышать. А потом появился отец и попросил маму успокоиться. На этом сон закончился.

Открыв глаза, Эви решила во что бы то ни стало разобраться, было это воспоминанием или нет. Она зашла в Интернет и вбила в строку поиска два слова:

Племя хуаорани

Поиск выдал 134 700 результатов.

Эви на всякий случай порылась у себя в голове, хотя точно знала, что никогда прежде не читала о племени хуаорани.

А это могло означать только одно. Её сон не был сном. Он был воспоминанием.

Слон по имени Оруэлл

Эви была очень рада.

Субботним утром в городском зоопарке Лофтинга им с Рамешем первым делом поручили покормить слонов.

На кормовой кухне Рамеш набрал два ведра бананов, одно передал Эви, и они направились к слоновьему вольеру, самому просторному в зоопарке. По пути они миновали двух беззаботных жирафов («Эй, там, внизу! Привет!» – донеслось до Эви сверху).

Мама Рамеша уже стояла у вольера и протягивала бананы крупной слонихе. Миссис Сенгупта напоминала тонкое деревце; её густые непослушные волосы отказывались смирно сидеть в конском хвосте и торчали во все стороны. Как и Рамеш, она была одета в форменный жёлтый свитер лофтингского зоопарка.

– Привет, – радушно улыбнулась она, завидев Эви с Рамешем. – Ты ведь Эви? Поздоровайся с Лайони!

Лайони, слониха, которую кормила миссис Сенгупта, ловко ухватила морщинистым хоботом банан и отправила его в рот.

«Восхитительно, – подумала она. – Какой невероятно вкусный фрукт! Я безумно счастлива его есть».

– Здравствуйте, миссис Сенгупта! Привет, Лайони! – помахала Эви.

Скормив слонихе ещё парочку бананов, миссис Сенгупта предложила им заняться слоном, который стоял возле дерева в углу вольера. Слона звали Оруэлл. Ствол у дерева был голый и бледный: самцы ободрали бивнями всю кору и съели её.

– Слоны вообще любят есть, – сказал Рамеш, – но индийские отличаются особым аппетитом. Они только и делают, что едят, – добавил он и протянул Оруэллу банан. – Едят, едят, едят, гадят, потом опять едят, едят, пьют, потом снова едят, спят, просыпаются и едят. Но в основном всё же едят.

Эви показалось, что Оруэлл нравится Рамешу больше прочих зверей в зоопарке. Когда неторопливые слоновьи мысли проникли к ней в голову, девочку окатило волной спокойной грусти.

– Когда ешь, становится легче, – думал Оруэлл, заглатывая банан целиком. – Бананы всё делают лучше. Благодаря им отступает печаль.

– А почему тебе грустно? – спросила Эви, протягивая Оруэллу новый банан. Она старалась вести себя как можно естественнее, чтобы Рамеш не заподозрил, будто на его глазах разворачивается обмен мыслями.

– Ты… меня понимаешь?

– Да, я понимаю всех животных. Вернее, многих. Точнее, некоторых. Это называется Даром. Иногда он просыпается у людей. Для меня очень важно развить свой – так сказала бабушка Флора. Я пытаюсь почувствовать даву, ту, что объединяет всех живых существ. Ты знаешь о даве?

– Конечно, – ответил Оруэлл. – Каждый зверь знает, что это такое.