Новогодний подарок - Джанни Родари

— Что ты делаешь?

— За отсутствием судьи считаю сам. Девять, десять. Я в нокауте. Теперь ты больше не имеешь права бить меня!

— С тобой неинтересно боксировать, — говорит дядя.

К счастью, среди бандитов оказывается бывший чемпион страны по поднятию тяжестей в средней весовой категории. Он берется тренировать барона, и после двенадцати попыток барон побеждает его. Он на седьмом небе.

Оттавио — на земле.

Потом происходит эта история с отрезанием уха. Затем отрезание пальца. И Оттавио совершенствует свой план — он убьет барона, а виноваты будут бандиты! Но, как ни пытается, никак не может найти для этого подходящий случай.

Наконец происходит непредвиденное. Вечером барон задерживает Ансельмо за шахматной доской.

— Уже поздно, — говорит мажордом, передвигая королеву. — Пора нести ужин в мансарду.

— Пусть отнесет Оттавио, — рассеянно отвечает барон.

— Он не сумеет это сделать, — возражает Ансельмо. — Он рассыплет соль.

— Я сказал тебе — пошли Оттавио!

— О чем это вы шепчетесь, эй вы там? — вмешивается главарь банды, отрывая взгляд от журнала с комиксами. — Потише, не то ваши шахматы полетят в озеро.

Ансельмо вынужден просить Оттавио отнести ужин шестерым труженикам наверху. Он делает это со слезами на глазах и с болью в сердце. Страшное подозрение судорогой перехватывает ему желудок. Но нужно повиноваться барону.

А Оттавио вынужден умолять свои ноги, чтобы они не закружили его в вальсе и не выдали его радость. Глядя, как он несет поднос, можно подумать, будто он всю жизнь только и делал, что служил официантом в каком-нибудь большом отеле на Лаго-Маджоре.

На лестничной площадке он на минуту задерживается, будто для того, чтобы поправить свернутые трубочкой салфетки, уложенные в стаканы. На самом деле он насыпает в супницу столько снотворного, что им можно усыпить и паровоз.

— Ну вот, все в порядке! Лиха беда начало! — напевает он, весьма довольный собой.

— О, у нас новый слуга! — восклицает синьор Армандо. Улыбается даже синьора Мерло, которая в это время работает:

— Ламберто, Ламберто, Ламберто…

Улыбаясь, она сбивается, и два или три раза произносит:

— Альберто, Альберто, Альберто…

К счастью, никто не замечает, разве что племянник Оттавио, который тоже улыбается ей и шутит:

— Я не Ламберто и не Альберто. Меня зовут Оттавио.

Остальные, не занятые работой, принимаются за еду.

Странно, — говорит Дельфина, попробовав суп, — пахнет капустой и в то же время веником.

— А по-моему, — говорит синьора Дзанци, — сюда добавлена смородина. Но вкусно!

— Кстати, — спрашивает Дельфина, — позавчера в доме появились какие-то странные вооруженные люди. Кто это?

— Охотники, — с готовностью поясняет Оттавио.

— А что, на острове водятся зайцы? — интересуется синьор Джакомини. Он ведь не только настоящий рыболов, но и настоящий охотник.

— Нет, они тут проездом, — сквозь зубы цедит Оттавио. — На второе, как видите, говяжье филе с фисташками, с гарниром из цветной капусты и баклажанная икра. На третье — персиковый пудинг и суфле по-сицилийски.

— Опять суфле? — ворчит синьор Бергамини. — Нет чтобы приготовить хоть раз поленту!

— Вам назавтра приготовить поленту, синьор Бергамини? — заботливо спрашивает Оттавио.

— Поленту на первое, поленту на второе и поленту на третье!

— Синьор Бергамини говорит только о себе, — уточняет синьора Дзанци. — Нас вполне устраивает то, что готовит синьор Ансельмо.

Оттавио смотрит, как они едят, и мысленно потирает руки.

После второго блюда синьор Армандо сменяет синьору Мерло, и она принимается за свой суп.

— Вкусно, — говорит она, — похоже, что сюда добавлены абрикосы. Надо будет взять рецепт у синьора Ансельмо.

Оттавио давно уже пытается завязать разговор с синьориной Дельфиной.

— Мне бы хотелось, — говорит он ей, — пригласить вас на прогулку.

— Куда? На крышу?

— О, нет! В Милан на виа Монте Наполеоне… В Рим на виа Венето… В Барселону на бульвар Рамблез… В Париж на рю Риволи…

— И на Капри?

— Капри… А где это?

— Ну вот, сразу видно, что вы плохо знаете географию!

— Синьорина, вы все шутите, а я говорю серьезно. Мне бы хотелось подарить вам ожерелье…

— Из сушеных каштанов? — заканчивает его фразу синьорина Дельфина.

— Мне бы хотелось унести вас в горы…

— На руках? Смотрите, я ведь вешу шестьдесят килограммов, хотя на вид можно подумать, что только сорок семь.

— Вы бы поехали со мной в Сингапур?

Какой подлец! Только что подсыпал ей в суп снотворное и вовсю любезничает.

Но теперь пора спуститься вниз, чтобы успокоить подозрительного Ансельмо. Партия в шахматы окончена победой барона. Теперь они играют в карты. Барон и Ансельмо против двух бандитов. Опять побеждает барон. Но от бесконечных побед ему явно хочется спать. Он широко зевает и смотрит на часы.

— Поздно, — заявляет он. — Я пошел спать.

— А мне интересно, — говорит главарь банды.

— Что интересно?

— Вырастет ли у вас завтра новый палец, так же как ухо.

— Возможно. Хотите поспорить?

— Нет, мне некогда спорить. Мне надо решить, послать ли вашим директорам вашу правую ногу или, может быть, пригласить кого-нибудь из них сюда, чтобы они убедились, что вы живы.

— А почему бы вам не послать в Орту меня самого? — улыбается барон. — Даю вам честное слово, что вернусь. Могу переправиться вплавь, если хотите.

Оба внимательно изучают друг друга. Бандит видит в глазах барона высокомерное спокойствие, которое объясняет многолетней привычкой властвовать. Барон видит в глазах бандита холодную решимость. Этот человек не задумываясь раздавит его, как муху. Его вежливость — лишь тонкий слой ванильной пудры на тротиловой бомбе. Барону становится не по себе. «К счастью, — думает он, — я неприкосновенен. Важно, чтобы не сдали нервы». Зевок. Еще зевок.

— Я пошел спать, — снова говорит барон. — Приятных сновидений всем.

— Спокойной ночи, дядя, — улыбается Оттавио, коварный, как Иуда.

— Спокойной ночи, синьор барон. — Это Ансельмо. Бандит ничего не говорит.

Барон Ламберто ложится в постель, мгновенно засыпает и видит множество разных путаных снов. Ему кажется, что он на ринге и сейчас начнется бой. Его противник Оттавио, но он же и главарь банды. Он коварно улыбается. В одной перчатке сжимает серебряный резак, в другой —