Норвежские волшебные сказки - Елена Рачинская

жар-птица и всё вокруг, будто солнце, освещает. Сотни тысяч лет как спит.

И так хороша была птица, что Аскеладду захотелось к ней прикоснуться. Но тут вспомнил он про дракона и испугался, что птица разбудит его своим криком. Вздохнул Аскеладд и прошёл мимо ко дворцу.

Двери были открыты настежь, а в зале сидела принцесса и вычёсывала гребнем громадного спящего тролля.

«Ой-ой-ой, да как же ты осмелился прийти?! Сюда крещёный люд отродясь не заглядывал!» – воскликнула принцесса.

«Да вот так случилось…» – ответил Аскеладд.

«Когда тролль проснётся, он тебя живьём съест, – прошептала принцесса, – скорей выпей глоток вон из того кувшина, тогда ты сможешь поднять меч, что стоит в углу».

Аскеладд немедля сделал большущий глоток из кувшина и поднял меч будто пёрышко.

Тем временем проснулся тролль.

«Фу, человечьим духом пахнет!» – взревел он.

«Принцесса вычёсывает гребнем громадного спящего тролля». Иллюстрация к сказке «Дворец Сория-Мория», 1900.

«Да, вот он я, – крикнул Аскеладд в ответ, – и у меня найдётся затычка для твоего длиннющего носа, чтоб запах тебе не досаждал!».

Замахнулся мечом и отрубил страшенному троллю голову. Уж принцесса-то обрадовалась, можешь мне поверить.

Взял Аскеладд всё золото и серебро, что было во дворце Сория-Мория, и принцессу в жёны, и полкоролевства в придачу. И сыграли они свадьбу, какой раньше никто отродясь не видывал. Свадебный поезд был во всю деревню длиной. Сам король пожаловал, не говоря уж о священнике и звонаре. И медведь Ворчун, и лис Миккель, и волчище-серый бочище, даже самая распоследняя старуха-бродяжка пришли.

Такой гомон и шум стояли, такое веселье, что было слышно в двенадцати королевствах.

А не веришь, отправляйся и спроси у людей, гостивших на той свадьбе.

«Свадьба Аскеладда и принцессы». Иллюстрация к сказке «Дворец Сория-Мория», 1900.

Белый медведь король Валемон

«Белый медведь король Валемон», 1912.

В стародавние времена жил да был король. Дал ему Бог трёх дочерей: двух – неказистых да зловредных, зато третью – такую чистую и нежную, что твой ясный денёк. Король, да и все остальные души в ней не чаяли.

Случилось ей однажды увидеть во сне венок из золотых цветов, и до смерти захотелось принцессе его заполучить. Да попробуй его сыщи! Вот и загрустила принцесса, говорить и то отказывается. Узнал об этом король и разослал по всему миру весть, задал работу кузнецам да золотых дел мастерам: пусть-де отольют венец, чтоб королевской дочери по вкусу пришёлся. День и ночь трудились мастера – но, сколько венков принцессе ни показывали, не могли они красотой сравниться с тем, что её пленил; она и глядеть на них не желала.

И вот как-то раз гуляла она по лесу. Вдруг откуда ни возьмись появился перед ней белый медведь. А в лапах у него – тот самый, из сна, венок, и медведь с ним играет.

Захотела принцесса купить у лесного зверя чудное украшение. Да как бы не так: отказался медведь от денег, потребовал в обмен на веночек её самоё к себе забрать, в жёны взять. А девушке без веночка и жизнь не мила – будь что будет: куда бы ни идти, к кому бы, лишь бы венец ей достался. И порешили они с медведем, что явится он за ней через три дня, в четверг.

Вернулась принцесса домой с золотым венцом, все и обрадовались, что повеселела она, а король решил: уж с одним белым медведем он как-нибудь сладит. И на третий день всё королевское войско выстроилось вокруг дворца, чтобы не пускать дикого зверя к принцессе. Да не тут-то было. Когда медведь пришёл, никто не мог с ним совладать и никакое оружие против него не помогало: раскидал он воинов на все четыре стороны, так и остались они мёртвые лежать. Решил тогда король обойтись меньшим убытком – отправил к медведю старшую дочь. Тот её на спину подхватил и помчался во весь дух.

Бежал медведь, бежал, вдруг спрашивает принцессу:

– Мягко ли сидишь, далеко ли глядишь?

– Мягче было на матушкиных коленях, дальше видно из батюшкиного дворца.

– Э-э, да ты и не та вовсе, что мне нужна! – прорычал медведь и прогнал её домой.

В следующий четверг всё сызнова: выставил король вокруг дворца свою рать, но остановить медведя не смог – ни сталь, ни железо его не брали, косил он воинов что траву.

Взмолился король о пощаде и выслал к нему среднюю дочь. Забрал её медведь и пустился в путь.

Бежал медведь, бежал, вдруг спрашивает принцессу:

– Мягко ли сидишь, далеко ли глядишь?

– Мягче было на матушкиных коленях, дальше видно из батюшкиного дворца.

– Э-э, да ты и не та вовсе, что мне нужна!

И прогнал её домой.

На третий четверг дрался медведь ещё яростнее. Не решился король погубить всех своих солдат – благословив, отдал медведю младшенькую. Тот вскинул её на загривок, и только их и видели. Долго-долго вёз он её, завёз в лес и снова спрашивает, как прежних двух, сиделось ли ей когда-нибудь мягче, видела ли она когда-нибудь дальше.

– Нет, никогда! – отвечает принцесса.

– Вот ты-то мне и нужна!

В конце концов приехали они в замок, такой великолепный, что королевский дворец рядом с ним показался бы убогой крестьянской избой. Стала принцесса там жить без забот да тепло очага хранить. Медведь где-то бродил целыми днями, а по ночам превращался в человека. Так и шло у них всё мирно да ладно целых три года. И каждый год рождалось у неё по ребёнку, но, как только дитя появлялось на свет, отец куда-то увозил его.

И медведева жена затосковала. Стала проситься у мужа домой, хоть с родителями повидаться. Медведь ей в том не препятствовал – лишь одно наказал ей строго– настрого: отцовых советов слушаться, а материных – ни в коем случае.

Приехала принцесса в родной дворец. Как только осталась наедине с родителями и рассказала про то, как живёт, мать давай её уговаривать, чтобы взяла она свечу да рассмотрела хорошенько ночью, каков из себя её супруг. А отец – наоборот: ни к чему, говорит, это, только во вред.

Но как бы то ни было, а, уезжая, взяла принцесса с собой огарок свечи. Только муж уснул, зажгла она огонёк и посветила ему в лицо. Был он в человеческом облике так хорош, что она насмотреться на него не могла. Вдруг капля свечного воска скатилась и упала спящему прямо на лоб – и муж проснулся.

– Что же ты наделала? – говорит. – Обоих нас на несчастье обрекла. Потерпела бы ты ещё месяц, был бы я свободен от заклятья; ведь заколдовала меня колдунья, потому я днём медведь. А теперь всё кончено для нас: я должен уйти и жениться на ней.

И как принцесса ни плакала, ни металась, пришлось ему отправляться в путь. Тогда она