Александр Афанасьев - Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Том 2

205

Семь деток (Ред.).

206

Место записи неизвестно.

AT 432 (Финист ясный сокол). В AT сюжет учтен в целом ряде европейских вариантов, а также в записях, сделанных в Америке, Африке, Азии (Турции, Индии). Русских вариантов — 20. История сюжета связана с рыцарской поэзией средневековья — в частности, с произведением Мари де Франс «Lais» (XII в.) и стихотворной повестью Гартмана фон дер Ауэ «Бедный Генрих» (конец XIII в.). В XVII в. сказка такого типа была обработана итальянским писателем Базиле («Пентамерон», II, № 2). Первая русская литературно обработанная сказка о Финисте ясном соколе напечатана в 1795 г. (Погудка.., II, № 11, с. 3—14). Сведения о сказках типа этого и других сказках о чудесном супруге — AT 425, 428, 430, 440. Исследования: Tegethof E. Studien zum Märchentipus von Amor und Psyche. Bonn; Leipzig, 1922; Boberg J. The Tale of Cupid and Psyche in Classica et Mediacvalia. Köpenhawn, 1938; Пропп В. Я. Ист. ск., с. 113—115; Swahn Jan-Ojvind. The Tale of Cupid and Psyche. Lung, 1955; Megas G. A. Das Märchen von Amor und Psyche in der griechische Volksüberlieferung. Athen, 1971; Megas G. A. Amor und Psyche. — Enzyklopädie des Märchens, Bd. 1, Lieferung 2. Berlin — New-York [1976], S. 464—472; Корепова К. Е. Русская сказка «Финист ясный сокол» и ее сюжетные параллели. — В кн.: Вопросы сюжета и композиции. Горький: изд. ГГУ, 1982, с. 3—12. Наличие в русских вариантах этого архаического сюжета о тайном браке разностадиальных мотивов дает К. Е. Кореповой основание для вывода, что сказка, имеющая, вероятно, книжный западный источник, отразила и русскую устную традицию, коренится отчасти в славянской этнографической почве. Начало текста сборника Афанасьева напоминает тип 425 C — «Аленький цветочек» (ср. тексты 235, 276). Изложение очень характерное для русских сказок о Финисте ясном соколе.

207

Не мешкай.

208

Начало текста сборника Афанасьева напоминает тип 425 C — «Аленький цветочек» (ср. тексты 235, 276). Изложение очень характерное для русских сказок о Финисте ясном соколе.

235

(129b) Записано в Вологодской губ.

В основном AT 432, отчасти AT 425 C (Аленький цветочек). В полных вариантах второго сюжетного типа младшая из трех дочерей просит отца привезти ей редкостный цветок; он находит его; владелец сада — заклятый царевич в образе чудовища вынуждает отца отдать ему дочь; женившись, чудовище превращается в красавца. В AT учтен целый ряд вариантов типа 425 C, записанных в Европе и Америке (от американцев европейского происхождения и негров на французском, английском и испанском языках) и только один текст, записанный в Азии (в Индии). Русских вариантов — 19, украинских — 5, белорусских — 2. Встречаются такие сказки и в тюркоязычном (Тат. творч., I, № 50—51) и финно-угорском (Устно-поэтич. творчество мордовского народа, Мокшанские сказки. Саранск, 1966, т. III, с. 207 и русский перевод на с. 210—212) материале, не учтенном AT. Формирование данной особой разновидности сюжета о чудесном супруге, к которой относится сказка «Аленький цветочек», слышанная С. Т. Аксаковым от ключницы Пелагеи (1858), связана с основным типом 425 A — «Амур и Психея». Старейшая литературная версия в «Милетских рассказах» Аристида Милетского (I или II в. до н. э.), его рассказ об Амуре и Психее пересказан во II в. н. э. Апулеем в кн. 4—6 «Золотого осла». Сюжет затем обрабатывали итальянские, французские и русские писатели XVII—XVIII вв.: Базиле, «Пентамерон» (II, № 9); Лафонтен. «Любовь Психеи и Купидона» («Les amours de Cupidon», 1669); М. Вилленев. «Красавица и чудовище» (Villeneuves M. «La Belle et la Bete», 1740); И. Ф. Богданович «Душенька» (1778, полн. изд. 1783). Отчасти близок к сюжету об Амуре и Психее один из рассказов индийского санскритского сборника «Катхасаритсагара» («Сомадева»): см. Benfey, S. 254. В данном тексте нарушена обычная логическая последовательность развития действия: младшая дочь купца еще до того, как отец привез ей аленький цветочек, встретилась с Финистом в церкви, говорила с ним и уверилась в его любви к ней.

В сносках Афанасьев указал варианты.

К имени Финиста ясна сокола (с. 194) — вариант: «Фифилиста ясна сокола».

К описанию бабы-яги (с. 196) — вариант: «А в ней сидит баба-яга костяная нога в чугунной ступе».

К словам яги «воочью является» (с. 196) вариант: «в яве видится».

Вариант окончания сказки: «Финист ясен сокол, узнавши, что царевна продавала его за брильянты, за золото, велел своим слугам согнать ее со двора; а сам обвенчался на душе красной девице. Нечего и говорить, как было весело на этой свадьбе; много было тут и царей и царевичей, и королей и королевичей, и всякого люду православного. Я и сам там был, мед-вино пил, по усу текло, да в рот не попало»

209

Место записи неизвестно.

Отчасти AT 306 (Ночные пляски) + 329 (Елена Премудрая). В развернутых вариантах первого сюжета царевна каждую ночь отправляется к нечистому и пляшет с ним; герой с помощью шапки-невидимки следует за нею; получает в награду ее руку (ср. тексты № 298, 299). Сюжет распространен преимущественно в Европе. В AT учтены также варианты, записанные в Америке, Африке и Малой Азии. Русских вариантов — 25, украинских — 9. Встречаются сказки о ночных плясках в некоторых сборниках фольклора восточных народов СССР (Башк. творч., I, № 47, 48; Осет. ск., № 44 — в контаминации с др. сюжетами). История сюжета связана с турецким романом «Сорок везиров» (XV в.). Сюжет о Елене Премудрой — волшебнице, которая решила выйти замуж за того, кто сумеет от нее спрятаться, учтен в AT только в европейском и американском фольклорном материале. Русских вариантов — 32, украинских — 2, белорусских — 2. Известен былинный вариант «Елены Премудрой» (Рыбников, II, № 126). Исследования: Polivka J. Reztancovane strevice. — В сб. его статей: Pohádkoslovne studie. Praha, 1904; Пропп. Ист. ск., с. 299—301. Нарочитое мифологическое истолкование сюжета о волшебных прятках — см.: Афанасьев. Поэт. воззрения, I, с. 642—643. Данная сказка отличается своеобразными особенностями развития как первого, так и второго сюжетов.

210

Место записи неизвестно.

AT 4001 (Поиски исчезнувшей жены. См. прим. к тексту № 157)  +  329. Первый сюжет связан со своеобразными эпизодами приключений солдата на острове и в подземном царстве змея, где он вносит исправление в волшебную книгу змея, усыновляется им, освобождает из плена Елену Премудрую и ее служанку. Похищение крылышек летающих девушек напоминает сказки в чудесном бегстве (AT 313).

211

Записано в Пермской губ. Конец этой сказки и некоторые детали, неудобные для печати, опущены Афанасьевым.

AT 850 (Приметы царевны). Ареал устного бытования сюжета ограничен Европой и Америкой. Русских вариантов — 18, украинских — 7, белорусских — 1. Подобные сказки имеются в Башкирском материале (Башк. творч., IV, № 43). В научной литературе высказывалось мнение, что сюжет новеллистической в своей жанровой сущности сказки о приметах царевны сложился в средневековой Западной Европе под влиянием близкой сказки о неразгаданных загадках (AT 851 — см. следующий текст). Старейшая опубликованная сказка типа 850 — «Пентамерон» Базиле (III, № 5). Мировую известность получила относящаяся к этому сюжетному типу сказка Г. Х. Андерсена «Свинопас». Первая русская публикация народной сказки — в сборнике Афанасьева (ее вариант из «Русских заветных сказок» см. т. III, № 26, дополнение II). Исследования: Köhler R. Kleinere Schriften zur Märchenforschung. Weimar, 1898, I, S. 428—429, 464. Вступительная часть этой сказки вариантов не имеет. В других вариантах царевна троекратно показывает приметы на своем теле: сначала до колен, а затем до пояса и, наконец, еще выше, и каждый раз получает за это желаемую ею диковинку. В печатном тексте Афанасьева два последних эпизода опущены (после слов «визжит да хрюкает» следует многоточие). Соответственно несколько сокращена финальная сцена угадывания пастухом трех примет на теле царевны в присутствии царя и всех бояр, вельмож и купцов, и крестьян.

После слов «Пусть сама придет!» (с. 206) Афанасьев привел вариант сказки: «Был крестьянин, у него было три сына: два — умных, третий — Иванушка-дурак. Жили они ни богато, ни бедно, на среднюю руку. Вздумалось как-то этому крестьянину засеять свою десятину горохом. На его счастье горох уродился на диво! Все бы хорошо, да то беда; кто-то стал в поле ходить да горох поедать. Отец посылает старшего сына караул держать; он день продремал, ночь проспал — никого не видал; вернулся домой и говорит: «Сегодня, батюшка, вор не бывал». Середний брат тоже караулил попусту; дошел черед до Иванушки. Во всю ночь он глаз не смыкал и на ранней зоре завидел вора; подкрался к нему, хвать — ан то козел! «Ба! Дак это ты наш горох поедаешь? Постой же, голубчик, я тебя проучу, сейчас в суд представлю!» Козел рвался, метался — нет, не может вырваться; Иванушка был детина могутный, крепко скрутил его и потащил в деревню. Видит козел — дело-то плохо, пуще всего суда испугался! И стал проситься: «Пусти, Иванушка! Я тебе выкуп дам». — «Давай!» Козел привел Иванушку в свой дом, угостил его, употчевал и подарил ему дудочку; дудочка была не простая; всяк, кто только заслышит ее, так плясать и пуститься! Пошел Иванушка домой, смотрит — свиное стадо в поле пасется. «Дай попробую дудочку!» Заиграл, и вдруг все стадо пошло плясать, и так, и сяк, и вприсядку, и на все манеры! На ту пору ехал мимо барин — не то пан польский, не то хан поморский, вместе с дочкою; увидал, что свиньи вприсядку пошли, остановил коляску и сам вылез и дочь высадил — да вдруг как почнет выплясывать; дочь не выдержала да за ним; кучера, лакеи, даже лошади — все в пляс ударились, и до тех пор плясали, пока Иванушка в дудочку играл. Захотелось барышне купить эту дудочку; на другой же день собралась она и пошла к дураку в поле. «Продай дудочку». — «Не продажная, а заветная...»