Буря магии и пепла - Майрена Руис

При виде нее я почувствовала, как от злости у меня вспыхнул желудок. И подумать только, президент Лоуден ей доверял… Я отвела глаза в сторону.

– Сколько раз мы должны повторить всем, что нападение на члена правительства во время войны – это измена? – говорила она.

Среди людей, пробирающихся к нам, я заметила Джеймса и Сару.

– Мы пока еще не объявили войну Дайанде, – возразила Джейн Дюрант. – Мы продолжаем обсуждать…

– Здесь нечего обсуждать, – не повышая голоса, прервала ее Микке. Она говорила очень спокойно, так, словно скучала. – Как регент, я имею право объявить войну нашим врагам и принять необходимые меры для защиты Оветты – такие, какие сочту нужными. И именно это я и сделала.

Джейн Дюрант и Исел Эванс, советницы с Юга, с возмущением переглянулись. Миррелл, конечно, обо всем знала, но Элоиза Сарджент и Адриан Тассе постарались скрыть свое удивление.

К нам подошли Джеймс и Сара, и моя подруга взяла меня за руку, а Джеймс встал перед нами, пряча нас от посторонних глаз.

– Этого никто не отрицает, – сказала тетя Андреа, стоявшая рядом с Микке. – Но ведь всем ясно, что Айлин еще ребёнок и не понимает, что делает. Мур и Мактавиш месяцами использовали ее.

Не успела я среагировать, как Сара потянула меня назад, мотая головой так энергично, что прядь волос выбилась у нее из прически.

– Мура в ее возрасте уже изгнали со двора за военные преступления, – мягко вставила Микке.

Лютер сделал глубокий вдох и приподнял подбородок:

– Это не измена, ведь Оветту защищает не Айлин. Нас предала ты, Микке.

Та только драматично вздохнула:

– Я начинаю уставать от твоих обвинений, Мур. Где доказательства?

– Вот, – ответил Лютер и указал куда-то в сторону.

Люди расступились, пропуская вперед двух мужчин-северян в покрытых пылью пальто. За ними я увидела Итана и Ноя, явно измотанных. Мальчики тоже заметили нас и принялись пробираться к нам сквозь толпу.

Увидев двух наемников, Микке подняла брови, однако не выглядела слишком удивленной.

– Ну хорошо, и? – спросила она, засунув руки в карманы пальто.

– Моро и Эбботт пришли дать показания, – продолжал Лютер. – О том, как ты все организовала на Острове и как твои наемники совершали нападения якобы от имени Дайанды, чтобы Совет простил тебя и ты смогла вернуться ко двору.

Тучи закрыли солнце, еще больше омрачив этот день.

– Все уже слышали эту ложь, – возразила Миррелл. – То, что вы им заплатили, не делает их речи правдоподобнее.

– Мы готовы поделиться своими воспоминаниями с Советом, – объявил Моро.

Люди, собравшиеся в садах и хранившие до этого почти гробовое молчание, вдруг зашептались, их голоса слились в нарастающий гул. Микке сжала губы, и Миррелл вместе с моей тетей повернулись, чтобы на нее посмотреть.

– Это правда? – спросила Эванс сквозь раздававшиеся вдали раскаты грома. – Вы можете предложить воспоминания о своих преступлениях в качестве доказательства?

Моро кивнул, и я увидела, как Микке начала судорожно хватать ртом воздух.

– Вы можете это доказать? – вмешался Тассе. – Вы участвовали в каких-либо нападениях?

– Микке приказала нам пытать мэра Данна, когда…

Эбботт не успел закончить фразу, потому что Микке достала из карманов руки и одним движением перекрыла ему воздух. На всех ее пальцах блестели острые железные наконечники, тонкими цепями прикрепленные к запястьям.

– Ложь, – сказала Микке, когда в небе сверкнула молния. – И одно, и другое.

Моро отступил от нее, уставившись на Эбботта, который пытался избавиться от невидимых рук, сомкнувшихся вокруг его горла.

– Почему бы тебе не позволить нам самим это решить? – сказала Джейн, подойдя к ней. – Нам нужно только увидеть их воспоминания.

Микке сжала руку, и между ее пальцами заплясали крошечные искры, притянутые железными украшениями.

– Неужели вы не видите? Они работают на Дайанду.

Эббот кое-как смог освободиться от магии Микке.

– Ты приказала нам…

Микке не дала ему второго шанса. Она подняла руку и щелкнула пальцами, притягивая электричество из нависших над нами облаков. Послышался новый раскат грома, молния ударила в наемника, и тот безжизненно свалился на землю.

Лютер тут же заслонил собой Моро, а Винсент пересек площадь, направляясь к ним. Вдруг кто-то коснулся моего плеча, и я вздрогнула, но это оказался Итан.

– Идем со мной.

Я непонимающе посмотрела на него, но он потянул меня к главному входу в замок, а Сара с Джеймсом бросились к одному из боковых.

– Но Лютер…

– Ты ничем ему не поможешь, – сказал мне Итан, когда с неба полило как из ведра. – А мы должны разослать сообщения во все провинции. Надо предупредить их о том, что происходит.

Я последовала за ним внутрь, но, оказавшись в замке, когда голоса людей, находившихся в садах, стихли, я остановилась.

Итан повернулся ко мне, не отпуская мою руку.

– Эти наемники… – начала я, подыскивая слова. – Это они убили моего отца.

– Я знаю. Джеймс сказал нам об этом перед тем, как мы уехали.

Я несколько раз моргнула, осознавая его слова.

– Джеймс знал об этом?

Итан закусил губу:

– Айлин, нам нужен телеграф.

Я понимала, что он прав, что нам нельзя медлить, поэтому, кивнув друг другу, мы побежали в главную телеграфную комнату. Оказавшись там, мы обнаружили двух охранников, которые дежурили возле нее с самого прибытия Микке; они лежали связанные и без сознания.

– Ной, – объяснил мне Итан.

Я прошла с ним к одной из машин, и он начал нажимать на всевозможные рычаги и кнопки.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – спросила я, понимая, что ничем не могу ему помочь.

– Следи, чтобы никто не пришел. А если кто-то придет, займись им.

Я кивнула, хотя он и не смотрел на меня, и повернулась к двери. Итан перелистывал страницы какой-то маленькой книжечки, что-то ища.

– Откуда Микке узнала о ретрансляторе? – спросила я.

– Должно быть, они следили за нами.

– За кем?

Он повернулся ко мне со странной улыбкой:

– За кем угодно.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, о чем он говорит.

– Вы тоже возвращались?

– Ной точно возвращался, я чувствовал запах его одеколона в один из дней, когда туда заходил. И я сильно сомневаюсь, что Сара не посещала эту комнату хотя бы раз.

Я молча провела руками по мокрым от дождя волосам. Мы все были одинаково глупы. Но в то же время – отважны.

Некоторое время мы провели в тишине, слушая лишь непрерывное «клик-клик-клик» сменяющих друг друга клавиш. Я пыталась отделить свои эмоции от эмоций Лютера, угадать, где он находится и что делает, но из-за происходящего я не могла сосредоточиться.

По крайней мере, он живой и его не ранили – в этом я была уверена. Когда стук клавиш наконец стих, я повернулась к Итану:

– И что теперь?

– Теперь нам нужно подождать, ответит ли нам кто-нибудь.

– А где остальные?

– Ной хотел вернуться к Совету и быть рядом с Лютером и Винсентом. Сара и Джеймс собирались отправиться в темницы, чтобы освободить заточенных Микке людей.

Я нервно скрестила руки:

– Я не могу оставаться здесь, Итан.

– Айлин…

– Я в порядке, правда. Я знаю, что ты привел меня сюда, чтобы защитить.

Он засмеялся:

– И чтобы ты защищала меня – это тоже чистая правда. Но мы не знаем, где Микке и что она делает.

– Мне все равно. Я должна что-то предпринять.

Мой друг вздохнул:

– Иди в подземелья. Если кому-то и нужна помощь, так это Джеймсу и Саре.

Я кивнула и бросилась бежать. Но прежде, чем спуститься в нижнюю часть замка, я поднялась в фехтовальный зал, чтобы взять с собой меч.

По дороге я наткнулась на работников кухни, пытавшихся понять, что происходит и почему по коридорам бегают охранники. Я заверила их, что это не нападение Дайанды, и велела выйти в сады к остальным людям, а затем продолжила бежать.

Спускаясь по лестнице, я услышала звуки борьбы и, затаив дыхание, кинулась к последнему пролету, перепрыгивая через две ступеньки.

Когда я добралась до входа, единственный, кого я увидела, был Джеймс, прижатый к стене наемницей. Он силился высвободить руку, в которой держал кинжал, в то время как женщина старалась завладеть оружием, все сильнее прижимая лезвие к шее Джеймса.

Ведомая чистыми инстинктами, я даже не осознала,