Одинокий огонек - Янь Цзин

будто опустился ниже, стирая границу между горами и небом. Воздух был наполнен слоями густого тумана, видимость становилась хуже с каждой секундой. Я не могла понять, туман ли это или смог, но мир стал тяжелым и давящим, вызывая чувство тревоги.

– Скольких людей ты подверг расщеплению личности? – спросил наставник у Чжан Яна.

– Примерно пятерых-шестерых, – тихо ответил Чжан Ян.

– Как проходило? Успешно? – продолжил Чэн Ю.

– Невероятно странно. Ты никогда не знаешь, сколько личностей может жить в самом обычном человеке. Десятки? Сотни личностей? От эльфов до Будды и демонов. Только они сами знают, кто живет в их душе, и кто обитает в их теле, и кто тот их, что они называют «я», – вздохнул Чжан Ян.

Тучи на небе стали низкими и грязно-серыми, все пространство давило и угнетало.

– Рина хочет, чтобы я общался с ее вторичной личностью, иначе она отказывается от лечения. Послушай, Чжан Ян, обещай мне одну вещь, – тихо сказал Чэн Ю.

Я уже догадалась, о чем именно он собирается попросить.

– Она пытается манипулировать тобой, ты можешь ей отказать. Никто не знает, что живет в его собственной душе, – тихо ответил Чжан Ян.

– Она хочет договориться. Говорит, что только если я сам пройду через расщепление образов, она поверит, что я настоящий. Она говорит, что сейчас я похож на манекен, а все, что я демонстрирую, – это лишь маска, – улыбнулся Чэн Ю. – Что ты об этом думаешь?

Чжан Ян хотел что-то сказать, но промолчал.

– Называй это чем хочешь – амбициями или любопытством, но я принял ее предложение, – улыбнулся Чэн Ю. – Это уже не просто просьба учителя Линь Минхао, это вопрос чести психотерапевта.

4

В момент, когда казалось, что я вот-вот начну видеть галлюцинации, мне хотелось увидеть перед собой мираж – даже если это был бы ложный оазис. В прошлом году я путешествовала по пустыне Гоби, и после этого тяжелого похода заехала в Дуньхуан. Одна из фресок особенно привлекла внимание и напомнила о моем наставнике – это была история о «Правителе Шипи-ване, накормившем своей плотью орла».

Правитель Шипи-ван был воплощением вселенской доброты и обладал всеми совершенствами на земле. Однажды голубь укрылся в его дворце и взмолил:

– Спасите меня, орел гонится за мной!

Орел с холодным, безжалостным взглядом обратился к королю:

– Если я не отведаю горячей крови и свежего мяса, я умру от голода. Кто же тогда спасет меня?

Правитель сочувствовал голубю, но также не желал, чтобы другая живая душа погибла. Он обратился к орлу:

– Хорошо, я вырежу столько плоти из своего тела, сколько весит этот голубь, и ты сможешь его отпустить!

– Договорились! Давайте взвесим, – ответил орел.

Несмотря на протесты окружающих, правитель взял острый нож и начал резать собственное тело, кровь лилась рекой. Все вокруг плакали от горя, а Шипи-ван клал свои окровавленные куски плоти на одну чашу весов, где на другой чаше находился голубь. Орел ждал в стороне, равнодушно наблюдая за происходящим.

Но сколько бы плоти правитель ни отрезал, весы все равно не уравновешивались. Раны на его теле сочились кровью, сердце разрывалось от боли, и именно в тот момент он внезапно осознал: «Все существа равны, и вес жизни одинаков!»

Король закричал и бросился своим телом на чашу весов. Наконец, равновесие было достигнуто. Орел забрал жизнь правителя, но Шипи-ван спас жизнь голубя.

Я стояла среди толпы, не отрываясь от фрески под слабым светом фонарика. Люди двигались, меня толкали, но мой взгляд оставался прикованным к этой картине. Если бы здесь был Чэн Ю, он бы, без сомнения, был очарован этими плавными линиями и яркими цветами минеральных частиц. А я думала, что эта история как будто символизирует его собственный жизненный путь.

Среди тишины кабинета Чэн Ю, помолчав несколько секунд, произнес:

– Пожалуйста, проведи расщепление моей личности.

В помещении царила полутьма, и лицо Чэн Ю скрывала тень. Мне показалось, что черты его лица медленно слились с образом правителя из дуньхуанской фрески, а я сама стала частью толпы скорбящих подданных.

– У меня есть одно условие: я должна присутствовать. Иначе я уйду из кабинета и больше никогда не буду помогать, – твердо сказала я.

Оба психотерапевта удивленно посмотрели на меня, словно увидели котенка, который вдруг начал рычать. Пусть они удивляются, но я – это я, и я сделаю то, что считаю правильным, даже если это не похоже на решение Лин. В тишине Чжан Ян и Чэн Ю обменялись взглядами и затем оба кивнули.

5

– Каждый человек имеет разные грани, каждая личность состоит из разных сознаний. И раньше ты, возможно, замечал, что в тебе словно живут различные «я». Иногда они конфликтуют друг с другом, иногда поддерживают друг друга. Каждый из нас обладает множеством «вторичных личностей».

– Они являются частью тебя. Тебе не нужно их оценивать или испытывать к ним любовь или ненависть. Это всего лишь составляющие твоей личности. Теперь закрой глаза и последуй за своим сознанием. Тихо спроси себя: «Какие у меня есть вторичные личности?» – медленно произнес Чжан Ян, сидя на краю дивана для психоанализа.

Его голос звучал спокойно, и мне самой захотелось закрыть глаза, чтобы почувствовать то же, что чувствует Чэн Ю.

Наставник Чэн закрыл глаза. Перед ним мигал свет – это была подсветка в кабинете.

– Я ничего не вижу, – ответил он.

– Хорошо, теперь мы отправимся в дом внутри твоего сердца. Это место, где ты привык находиться. Возможно, там живут твои вторичные личности. Сначала взгляни на то, что окружает этот дом. Какой он, этот дом?

Голос Чжан Яна гипнотизировал, его интонации раскачивались, как маятник, то повышаясь, то опускаясь. Он словно создавал новое пространство поверх физического пространства кабинета, а сам становился связующим между обоими мирами.

Позже Чэн Ю рассказал мне, что он увидел тогда. Лишь когда я сама пережила это, то полностью поняла значение термина «психическая реальность». Мои руки крепко вцепились в деревянную спинку стула, из-за окна доносился шум ветра. Эти две реальности – обычная и та, что существовала в другом пространстве, – сосуществовали одновременно.

Вот что описал мне позже Чэн Ю:

– Это было здание из бетона. Оно стояло посреди безлюдной равнины, поросшей колючим терновником и зарослями сорной травы. Вокруг были обрывистые скалы, и не чувствовалось никаких признаков человеческого присутствия, – рассказал Чэн Ю.

Молодой человек ощущал, как ветер овевает его лицо. Этот ветер будто говорил ему: «Вперед, вперед». Вдали, в этом ветре, он услышал голос: «Теперь попробуй войти в эту комнату».

Чэн Ю медленно почувствовал, как вошел внутрь. Комната состояла из бетонных стен, холодных, больших, голых и сплошных. Ни окон, ни дверей – это был полностью замкнутый и автономный мир. Никакого ветра. Откуда здесь воздух? Но дышалось легко. Он осмотрел помещение и заметил в углу вентиляционную трубу – единственный выход наружу.

– Чэн Ю, а теперь расскажи, есть ли в комнате кто-то