Пожалуйста, не бегите по эскалатору - Ольга Александровна Замятина

Я отправился знакомиться с хозяйкой дома. Бабушка Крэйзи лежала в постели возле включённого телевизора и рассматривала поднятую вверх руку. Она явно ею любовалась. Поворачивала то так, то этак, шевелила пальцами. Поблёскивала простыми серебряными колечками. Я сразу понял, что бабушка была необычная. С характером.

Аккуратная короткая стрижка, морщинистое лицо. Миловидная женщина лет восьмидесяти или больше. Вполне крепкая. Я снова посмотрел на её руку и обратил внимание на то, что у неё были накрашены ногти. Неужели у Крэйзи и на это времени хватало? Ого!

Я представился. Виктория Юрьевна спрятала руку, окинула меня взглядом и отвернулась к стенке, намекая на то, что я мешаю ей отдыхать. Ну что ж… в другой раз.

– Пойдём чай пить, – сказала заглянувшая в комнату Крэйзи, – с бубликами. Бутерброды, уж прости, резать не буду. И нет, бабке ты не понравился, – добавила она, когда мы оказались на кухне. – Но прямо сейчас она уже забыла тебя, так что завтра у тебя ещё будет возможность её очаровать.

Завтра, значит. Я сразу выловил из её речи самое важное. Ну что ж, это было многообещающее начало знакомства. А с бабушкой мы как-нибудь договоримся.

Глава 9

Крэйзи странный! Он очень-очень странный. Я это знала и раньше, конечно, но сейчас… Я не могу сформулировать моё к нему отношение: то ли он меня пугает, то ли притягивает, то ли отталкивает, то ли вызывает удивление. Причём я не смогу даже объяснить, в чём дело. Вроде он воспитанный, спокойный, умный, но что-то… что-то есть пугающее в его лице, в глазах без блеска, в улыбке, которая, хоть и появляется иногда на его губах, но всегда с небольшим опозданием.

И бабке он не пришёлся по душе. Она не захотела с ним общаться, хотя обычно ведёт себя вежливо. К тому же она целый день, до самого сна, помнила о нём. А для неё это редкость.

– Аркадий, – говорила она, – Камилл, он очень странный, ты знаешь. Мне кажется, он не человек. Он похож на робота. Или на инопланетянина.

Я только глаза закатывала. Инопланетянин! По-моему, кому-то надо поменьше смотреть телевизор!

Вчера Крэйзи помыл полы в нашей квартире, вынес мусор, порезал овощи и хлеб. Представляете? Какой ещё парень вызовется всё это делать? А он даже не предлагал, а просто шёл и делал, понимая, что мне одной рукой не справиться. Вот тебе и робот!

– Ты говори, что ещё надо, – он в это время тонко нарезал сыр нам с бабушкой на завтрак, – я же могу о чём-то забыть. Ах да… ванна!

Я удивлённо на него посмотрела:

– Хочешь помыться?

Он серьёзно покачал головой:

– Я хочу помочь тебе с бабушкой. Ты не справишься. Тебя тоже могу помыть, но ты вряд ли согласишься.

Кажется, я покраснела. Не от его слов, а от того, как он их произносил. Серьёзно и не ожидая ответа. Так что и не отшутишься. Он бы и мыл меня, голую, наверное, с таким же невозмутимым видом. Брр!

– С бабкой надо вообще-то, – я наконец нашла в себе силы ответить на его странное предложение, – но она вряд ли обрадуется. Лучше с соседкой договорюсь: она женщина.

Он кивнул:

– Ну, смотри. И ещё… деньги я вам оставлю.

– Не надо, Крэйзи, – его прямолинейность смущала, к тому же я впервые назвала его вслух этим прозвищем, прозвучало странно. – Прости, мне никак не привыкнуть к твоему настоящему имени.

Он пожал плечами:

– Я не обидчивый. Называй так, если нравится.

Я усмехнулась:

– Подумаю. В общем, деньги у нас пока есть, а потом… может быть, у родителей попрошу на жизнь. Они дадут. А ты… ты-то уж точно нам денег не должен. Пошутили, и хватит.

Он пожал плечами:

– Мне несложно.

Я провела рукой по своей голове, ощутила непривычное покалывание отросших волосков, мой затылок был гладким на протяжении последнего года.

– Зачем ты ходишь лысая? – спросил он.

Вот так прямо, его, кажется, ничто на свете не могло смутить. Впрочем, мне это нравилось. Удобно, когда что на уме, то и на языке.

Я вздохнула и начала рассказывать. Что для меня необычно. Но его честность, пусть и приправленная какой-то грубостью, делала и меня откровеннее.

– Когда родители решили уехать, они просто поставили меня перед фактом. Я училась в десятом классе и, как все мои друзья, не понимала толком, чего хочу и куда буду поступать. Когда на горизонте замаячила Америка, я обрадовалась. Папу пригласили в Калифорнию программировать, он классный специалист и мечтал об этом много лет. Мама собиралась просто жить в своё удовольствие, красочно представляя себя на вилле у океана. А я… как ни старалась, всё не могла увидеть себя в этой чужой стране. Я тяжело приспосабливаюсь к новым людям и к жизни на новом месте. Впрочем, я наверняка бы поехала. И были бы мы красивой улыбчивой семьёй, как в рекламе хлопьев для завтрака. Но потом я спросила маму, как, по её мнению, переживёт переезд наша бабушка. Вот тут-то и выяснилось…

– Что её брать не планировали? – Крэйзи сразу уловил суть.

Я кивнула:

– Да. Мама сказала, что с соседкой договорилась. Мол, та за деньги будет её навещать, помогать, готовить. Но ты бы видел ту соседку, из неё самой уже песок сыпется: она только лет на десять младше бабки.

– Ты считала это недопустимым? Оставить её? – спросил Крэйзи. Хорошо, что не начал говорить о моей любви к ней, ненавижу такое.

– Да, – я утвердительно кивнула, – они долго меня уговаривали, хотя я сразу дала понять, что обсуждать нечего. Ну и… они уехали. А мы остались. И бабка стала потихоньку сводить меня с ума. А мне… надо было начать новую жизнь. Перестать быть школьницей, живущей под крылом мамы и папы. Свыкнуться с ролью той, на ком теперь дом, деньги, еда… и бабка.

Он кивнул, и я сразу почувствовала, что он каким-то образом меня понял.

– Я максимально изменила внешность. Окончила школу и… пошла учиться на повара… смешно. До этого были мысли о медицинском. Я химию в школе любила.

– Значит, ты вкусно готовишь? – он не стал смеяться надо мной. – Это хорошо. Если мы с тобой решим жить вместе, я буду классно питаться.

Потрясающая наглость, конечно. Но она подкупает. «Если мы с тобой решим жить вместе…» Согласиться, что ли, ради того, чтоб он полы мыл и продукты из магазинов таскал? Вот бабка, правда, считает его инопланетянином. Но она уже в маразме. А может, наоборот, видит в нём что-то,