Пожалуйста, не бегите по эскалатору - Ольга Александровна Замятина

Глава 10

Крэйзи благотворно на меня влияет. Пока я ехал от неё на метро, крутил в голове один кусочек задачи, там про представление полинома в виде ряда, никак у меня в голове не укладывался, а тут всё сложилось. Представляете? Раз! И я понял, что этот этап пройден, можно переходить к рассмотрению следующего класса функций. А это важный шаг.

Если бы я был другим, я бы, наверное, пел на ходу и приплясывал. Во-первых, к девушке в гости сходил, во-вторых, продвинулся в решении задачи на миллион долларов. Но мне неведомы эмоции, поэтому я просто закрыл глаза и отключился. Не заснул, конечно, это не лучшая идея, когда до пересадки две остановки. Но я умею отключаться от мыслей, если план на день выполнен. Щёлк – и впадаю в режим экономии энергии. Говорят, люди учатся этому годами, когда медитируют. А мне это дано с рождения.

Дома меня встретила мама, она хмурилась. Я ещё днём отправил ей сообщение: «Буду поздно, еду в гости», и теперь она не могла дождаться моего появления. Любопытство – удивительно изматывающая эмоция. Хорошо, что я её лишён. А вот мама уже на месте стоять не могла. Но спрашивать напрямую не решалась: ждала, что я заговорю сам.

– Мама, – понял я, – я вымою руки и всё тебе расскажу.

Она кивнула, но пошла за мной следом и внимательно следила, как я намыливаю ладони, вытираю их полосатым полотенцем и поправляю волосы перед зеркалом. Она как-то сказала мне, что порой мечтает ударить меня по голове чем-то тяжёлым, когда я медлю, зная, что она меня ждёт. С тех пор я стараюсь не испытывать её терпение.

– Я был у девушки, – сказал я, как только уселся на своё место на кухне.

Она грохнулась на табуретку:

– Аркашик, я так и знала, я чувствовала, – у неё было такое взволнованное лицо, как будто я уже женился и обзавёлся двумя детьми. А главное, как будто всё это усугубило мои проблемы и превратило меня в полено.

Она очень этого боялась последние восемь лет моей жизни. С тех пор как я получил от ворот поворот от девочки в классе. Это был первый и последний раз, когда я пригласил девочку на день рождения. А она сказала, что лучше пойдёт в гости к нашему старому учителю ОБЖ, чем ко мне. Когда я рассказал об этом маме, она расплакалась, стала меня обнимать и говорить, что я ей очень-очень нужен. Боялась, что меня травмирует эта история. Но я остался спокоен. Как всегда.

– Она милая, тебе понравится, – продолжал я описывать Крэйзи, – если ты не будешь предвзято относиться к её внешности. Впрочем, я ей просто помогаю, не надо думать ничего такого.

Мама нахмурилась:

– Я приму любую девушку, которую ты… с которой тебе будет хорошо. Лишь бы ваши отношения… Ну да ладно. А что с ней?

– Она лысая, с огромными кольцами в ушах, носит кислотных цветов одежду… и учится на повара.

Мама хлопала глазами, представляю, кого она себе нафантазировала. И я рассказал ей всё, что сам знал: про Крэйзи, её родителей, бабушку и про падение с эскалатора. После этого мама вскочила со своего места:

– Бедная девочка. Восемнадцать лет, одна с больной бабушкой, а теперь ещё и гипс. Надо ей помочь. Аркашик, я пойду. Тебе надо работать и учиться.

Интересно, что переживания за судьбу Крэйзи, похоже, перевесили в этот момент в маминой голове переживания о моём состоянии.

– Мам, – я знал, что от природы она была очень эмоциональной и, хоть ради меня старалась сдерживаться, порой, когда её что-то сильно волновало, выходила из себя и её несло, – мам, я сам. Я помогу. Ты же меня знаешь.

Она вздохнула:

– Ты понимаешь, она девочка… и бабушка… Они могут тебя стесняться.

Я кивнул:

– Там соседка ещё есть, помогает. Но если что, я сразу дам тебе знать. Спасибо.

Мама погладила меня по руке, опустила глаза. Я понял, что надо ждать неудобного вопроса. И точно:

– Аркашик, а ты… к ней… ну…

Я помотал головой:

– Ничего не чувствую. Нет. Но она интересная. Мне с ней… комфортно.

Мама кивнула, грустно улыбнулась:

– Комфортно… как на старом диване… Ну, это хорошо… Главное, чтоб не травма…

У мамы теория. Кажется, кто-то из моих многочисленных психологов ей сказал. А может, это был Николай Николаевич. Мол, мои эмоции уснули из-за травмы. И следующая травма может усугубить состояние. Когда смерти бабушки и дедушки ничего не изменили, мама выдохнула, но стала опасаться встречи с той самой девушкой. Мол, безответная любовь – это сильнейший стресс, после которого возможно что угодно. Мама очень этого боится. Регулярно выведывает у меня, не встретил ли я кого. Сегодня она наверняка была необычайно возбуждена и напугана. Разговаривала со мной аккуратно. Прощупывала почву.

– Аркашик, – мама смотрела на меня горящими глазами, – я очень тебя люблю.

Я кивнул. Она заканчивала этой фразой каждый наш разговор. Абсолютно каждый, сколько я себя помнил. И не ждала ничего в ответ, конечно. У нас в семье не принято врать.

Иногда я думаю о том, что маме должно быть очень обидно: она даёт мне такое огромное количество любви, а я не в состоянии её ощутить. С другой стороны, мир вообще сложно назвать справедливым местом, и ничего: люди в нём живут уже много-много веков.

Глава 11

«Ты мне не нужен. Не нужен. Не нужен», – я слышу этот голос, я ощущаю холод, ползущий по спине. Убегаю – это не помогает. Закрываю уши – всё равно. Мотаю головой из стороны в сторону и начинаю кричать: должен же крик заглушить это. Но он не заглушает. Чем громче я кричу, тем громче раздаются эти слова. Я не понимаю, кто их произносит. И зачем он это делает снова и снова.

Просыпаюсь. Выходной. Странный день. Непонятно, что делать, во сколько вставать с постели. В будни всё проще. Зазвенел будильник – подъём. Сорок минут на сборы – выход за дверь. Я не опаздываю, у меня всё чётко. Одежда собрана с вечера, телефон на зарядке, сумка на вешалке. Мама суетится каждый день перед уходом на работу, ничего не помогает: ни перевод часов, ни моя помощь в поисках помады, шарфика или телефона. При запланированном выходе из дома в восемь ноль-ноль, она никогда не покидает квартиру раньше, чем в восемь ноль-семь.

Все люди разные. Я никогда никого не осуждаю. Но знаете, это странно