Кощеевич и Смерть - Алан Григорьев

знаю Дивь. Уж если они решили откусить кусок от чужого пирога, горькая начинка их не остановит.

— Нет, я придумал кое-что получше. Энхэ, ты ведь можешь вернуться в Светел град?

— Могу, княжич. Я пока вне подозрений.

— Тогда возвращайся. Встретимся через три дня за стенами. И разведи костёр, он нам понадобится. Я пришлю Вертопляса. Слушайся его, как меня.

— Ворону? — лазутчик и бровью не повёл, но голос прозвучал удивлённо, и вещун разобиделся:

— А что не так с вор-роной? Мы, между пр-рочим, умнее некотор-рых!

— Вертопляс, дружок, ты же не откажешь в помощи? — Лис молитвенно сложил ладони. — Слетаем в Дивье царство вместе?

— Опять за своё? — охнул Май, закатывая глаза. — Ты же обещал больше не рисковать собой.

— Так то было в мирное время. А на нас вот-вот нападут. Может быть, даже с двух сторон. И всю нашу родную землю промеж собой переделят. Когда ещё рисковать, если не сейчас?

— Я не пр-ротив, — закивал вещун. — В пр-рошлый р-раз было весело.

Лис почесал ему шейку:

— Я тебе обещаю, дружок, нынче будет ещё веселее.

— Пр-ридётся быстр-ро р-работать кр-рыльями. Всего тр-ри дня осталось.

— Значит, вылетаем на рассвете, — Лис с наслаждением расправил плечи. — Мне говорили, что три — хорошее число.

* * *

Конечно, можно было бы отправиться в путь сразу. Но у княжича была ещё одна задумка. Ради этого дела он забрался на крышу и некоторое время просто стоял, вдыхая весенние ароматы и наслаждаясь видом ясного неба. За замковой стеной простирались его земли, его родина. И он не собирался отдавать ни пяди этой земли какому-то там Ратибору.

Несколько раз вдохнув полной грудью, княжич запел. Не обычную песню — заклинание. Хотя для зимних ветров сейчас было не время, их стоило призвать к ответу.

«Гой еси, ветра тёплых майских дней, отнесите песнь да к вершинам гор, Предо мной явись, братец Вьюговей: исполнять пора старый уговор».

Неожиданно налетевший вихрь чуть не сдул княжича с крыши. Пришлось ему одной рукой схватиться за флюгер (и тут змейка, будь она неладна!), а другой придержать венец.

— Ну здравствуй, злой мальчик, — раздалось за спиной.

Лис обернулся. На коньке крыши стоял старый знакомый старик с белой бородой до пояса. Льдисто-синие глаза смотрели сурово из-под кустистых бровей.

— Я вернулся, — княжич гордо выпрямился.

— Вижу-вижу.

— Насколько я знаю, малыш Радосвет ещё не увидел своих внуков. Значит, и наш уговор всё ещё в силе.

— И я даже рад этому, — ухмыльнулся старец. — Давненько мы с братьями не куражились.

— Так что же забросили дело, если оно вам по нраву было? — Лис сперва не собирался упрекать ветерков за лень, но тут уж не выдержал: слова сами на язык прыгнули.

— Так ты совсем мёртвый лежал, — пожал плечами Вьюговей.

— Я бессмертный.

— А это не очень заметно было.

— Струсили, небось? — Лис нехорошо улыбнулся. — Испугались дивьих чародеев?

— Обидеть норовишь? — старик хмыкнул, и его усы вмиг обындевели. — Так знай: мы с братьями никого не боимся. Но в делах порядок должен быть. Коли умер тот, с кем уговаривались, то и уговора тоже нет. А теперича, раз ты ожил, — ух, полетим, наметём, завьюжим!

— Ты лучше скажи, через сколько дней в Дивьем царстве наступит вечная зима?

Вьюговей задумался, прикидывая. Потом тряхнул бородой, обдав Лиса снежинками.

— Пока то да сё, пока всех соберу… давай через седмицу, а?

— Пойдёт!

Княжич отряхнул иней с рукавов рубахи. Ему совсем не было холодно, и старший ветер это заметил.

— Никак моим даром пользоваться научился?

— Погоди, разве было не проклятие? — опешил Лис.

— Ну, с какой стороны посмотреть. Внутренний холод, ежели его не расходовать, может обратить сердце в лёд. Тебе оно не страшно — всё одно не помрёшь. А вот ежели вплетать его в заклинания…

— Я смогу, как вы, насылать зиму? — Вот это новость! Лис невольно заулыбался. Может, ему теперь и ветерки не нужны?

Но Вьюговей поубавил его пыл ехидным смешком:

— Нет, злой мальчик. Как ни крути, а ты всё ж не один из нас. Настоящую зиму сотворить силёнок не хватит. А вот врага застудить-заморозить — это всегда пожалуйста.

— И с чего же вдруг такая щедрость? — Лис по привычке ожидал подвоха, но, кажется, на этот раз его не было.

— Нравишься ты мне, — Вьюговей подмигнул. — Хитрый, ловкий. Прямо как мы! Ты что ж, думал, я век дуться буду за то, что ты меня обскакал? Сперва гневался, не скрою. Но таков уж у меня нрав — суровый, зато справедливый.

— Ну, раз так, спасибо за подарочек, — Лис посмотрел на свои пальцы. Прямо на подушечках блестели инеистые иглы. Это было даже красиво. И очень хотелось попробовать чары в действии.

Он притронулся к флюгеру, и тот вмиг покрылся ледяной коркой, став похожим на леденец. Княжич не удержался и отломил ненавистную змеюку — кр-рак. Даже стараться особо не пришлось. Такой была сила колдовского льда.

Радость немного омрачало то, что этой способностью обладал и Кощей. И матушку Василисушку сковывал точно такой же лёд: синий, нетающий, хрупкий. Но он ведь сам недавно втолковывал воякам: оружие есть оружие. Не важно, каков меч. Важно, в чьих он руках. А значит, и заклятие это можно направить во благо: чтобы отстоять родную Навь от посягательств царя Ратибора — чтоб его, гада такого, приподняло и шлёпнуло!

Глава тридцатая. Третье предсказание вещуньи

Полёт из Нави до Светелграда в этот раз вышел немного