Буря магии и пепла - Майрена Руис

он допивал забытый накануне чай, поставила чайник на огонь, и накрыла на стол.

– У тебя есть здесь брюки? – спросил он, разливая чай.

– Да, а что?

Я заметила, как Лютер вместо двух ложек сахара кладет мне в чай три, как делала я, когда думала, что меня никто не видит. Он уже не впервые проворачивал это.

– Нам нужно будет взять лошадей, и я не думаю, что ты захочешь скакать верхом в северных юбках.

– Куда мы поедем?

Лютер пожал плечами и передал мне чашку.

– Я же сказал тебе, что это сюрприз.

– В деревню? – не унималась я.

– Нет.

– Мы далеко поедем?

– Нет. Айлин.

Я щелкнула языком:

– Ладно.

Закончив завтракать и убрав за собой, мы вернулись в спальню. Не дожидаясь, когда Лютер уйдет в ванную переодеваться, я начала натягивать брюки и свитер прямо при нем. Мгновение поколебавшись, Лютер последовал моему примеру: снял пижаму и надел костюм для верховой езды. Я немного помедлила, разглядывая украшения на туалетном столике, и наконец надела кулон с незабудкой, спрятав его под свитер.

– Мы едем надолго? – спросила я, зашнуровывая ботинки.

– Закутайся как следует.

Застегнув пальто, я взяла шарф, перчатки и шапочку. Лютер кивнул, и мы вышли. Оказавшись за пределами замка, я закончила одеваться и последовала за ним к конюшням.

Иона, как всегда, встретил меня с улыбкой и демонстративно проигнорировал присутствие Лютера.

– Эх, Айлин, – сказал он, седлая мою лошадь, – вместо того чтобы найти себе приличного южанина…

Лютер притворился, что не слышит, сосредоточившись на подготовке своего коня.

– Вообще-то, моя мать – северянка, – возразила я.

– Да, но притворяется, что это не так, – ответил Иона.

Лютер посмотрел на меня, сдерживая улыбку, и я тоже не смогла не улыбнуться, понимая, что эти слова уже не так далеки от правды.

Со второй попытки я вскочила на лошадь и схватила поводья.

– Поехали?

– Поехали.

Мы долго скакали молча, наслаждаясь свежим воздухом, несмотря на то что зима пока не думала заканчиваться. Даже бледные щеки Лютера приобрели легкий румянец, отчего его глаза казались скорее голубыми, нежели серыми.

– О чем задумалась?

– Ни о чем, – быстро ответила я и пришпорила кобылу.

Деревья расступились, и мы оказались на поляне. На другой стороне стояла лошадь, а рядом с ней женщина, которая, услышав нас, обернулась.

– Мамочка!

Недолго думая, я бросила поводья, соскочила с лошади и побежала к ней. Я кинулась ей на шею и разрыдалась, сама не понимая почему. Мама засмеялась:

– Только не надо слез, девочка.

Я хотела как можно дольше оставаться в ее объятиях, вдыхая ее запах, пока Лютер занимался лошадьми. Я вытерла слезы перчатками, не обращая внимания на прилипший к лицу пух. Мама с улыбкой сняла его с меня.

– Какая ты хорошенькая.

– Ну мам, – пробормотала я без особого смущения.

– Лютер, – поприветствовала она его, протянув руку.

– Алисия. Все прошло без проблем?

– Да, всё в порядке.

Лютер кивнул, и, прежде чем я успела спросить, что мы тут делаем и давно ли они перешли на «ты», он сказал:

– Пойду поищу воду для лошадей. Я скоро вернусь.

Мама подождала, пока Лютер с животными скроется за деревьями.

– Как ты?

– Хорошо. Что ты здесь делаешь? Почему ты не приехала в Роуэн?

– Ты уверена, что хорошо? Лютер тебя не обижает?

Я почувствовала, что краснею, и явно не от холода. Мама подняла брови, как обычно угадав мои мысли:

– Айлин?

– Ой, прекрати, все хорошо.

– Насколько хорошо? – не отступала она.

Я не могла не рассмеяться, и в какой-то момент у меня странно закружилась голова. После всего произошедшего за время нашей долгой разлуки первым делом мы решили поговорить именно об этом.

– Мам, все нормально. Что ты здесь делаешь?

Я видела, что она хотела узнать подробности, но в конце концов не стала настаивать.

– Приехала повидаться с тобой, – ответила она, мягко сжав мои руки в своих.

– Но почему ты не приехала в Роуэн?

Мама вздохнула и отпустила меня:

– Пока лучше, чтобы меня никто не видел.

– Почему? А записка, которую ты мне отправила…

– Я отправила ее через друга. Я бы хотела, чтобы никто не знал, где я нахожусь. Меня не ищут, ничего такого, – и тут же добавила: – но, если что-то пойдет не так, как мы ожидаем, лучше иметь возможность все отрицать.

– Отрицать что?

– Все, что я делала. В основном путешествовала, общалась с людьми. Рассказывала им правду.

Я кивнула:

– Мы делали то же самое.

– Я знаю.

Лютер вернулся с лошадьми. Я предположила, что он уходил, чтобы дать нам возможность поговорить наедине, но промолчала.

– У нас не так много времени, – сказала мама, когда подошел Лютер. – Как продвигаются дела здесь?

– Все хуже и хуже, – ответил он. – Микке нетерпелива и вспыльчива, а расплачиваются за это люди. Мы не знаем, когда решим действовать, но это должно произойти скоро.

Мама кивнула:

– На Севере ее последователей не так уж и много, хотя и их хватает. Каков план?

Они оба повернулись ко мне, и я прочистила горло.

– Идея заключается в том, что мы координируем наши действия со всеми провинциями и, что бы мы ни предприняли, это будет происходить во всех местах одновременно, когда мы достанем свидетелей.

– Сейчас важно найти подходящих людей, которые будут готовы действовать, когда придет время, – сказал Лютер. Он достал из внутреннего кармана пальто листок бумаги и передал его моей маме. – Я не знаю, все ли захотят помочь, но по крайней мере они нас не предадут.

Мама взяла листок и не глядя спрятала его. Вероятно, это был список имен. Тех, кого пытали по приказу Лютера и Микке за несогласие с ней…

– Я постараюсь опросить как можно больше людей и дам вам знать, на кого мы можем рассчитывать.

– Каким образом? – спросила я.

– Я об этом позабочусь, – ответил Лютер.

– Почему?

– Потому что чем меньше людей будет знать, как мы это делаем, тем безопаснее будет и для нас, и для тебя.

Я понимала, что спорить бесполезно, поэтому даже не стала возражать.

– В таком случае я пойду, – объявила мама.

– Уже?

– Я хочу переночевать в Нирване, а завтра уехать.

Ничего не говоря, Лютер снова отошел к лошадям.

– Будь осторожна, – сказали мы с мамой одновременно.

И расхохотались, хотя мои глаза снова наполнились слезами. Я крепко обняла ее.

– Люблю тебя, жизнь моя.

– И я тебя.

Мы снова оседлали лошадей и подождали, когда моя мама полностью скроется за деревьями.

– Ты в порядке? – спросил Лютер.

Улыбнувшись, я кивнула, и мы отправились обратно в замок. Когда эмоции улеглись, меня охватила радость от того, что я увидела маму после долгой разлуки, после всех испытаний. Покинув конюшни, я взяла Лютера за руку и переплела наши пальцы.

Мы молча преодолели путь до наших комнат, и, войдя внутрь, я с улыбкой, не сходившей с моих губ, стянула с себя шапку и шарф. Лютер снял свои кожаные перчатки, не сводя с меня глаз.

– Что такое? – спросила я его наконец.

– Мне нравится видеть, как ты улыбаешься.

Я засмеялась и отвела взгляд, смущенная его словами и той искренностью, с которой он их произнес. Я никак не могла привыкнуть к этой стороне его личности.

Схватив мою руку, Лютер потянул меня к себе и обнял за талию. Я подняла на него взгляд и отдалась его поцелую.

* * *

В тот же вечер Лютер и Джеймс уехали в Олмос – якобы допрашивать нескольких несогласных. На самом деле они хотели использовать эту возможность, чтобы поговорить с Лиамом и попытаться убедить некоторых надежных людей помочь нам. Также мы рассчитывали на помощь Клавдии, которая жила далеко на Юге, но с ней должен был связаться Лиам.

Ной, Итан, Сара и я продолжали тренироваться, и на следующий день, когда мы закончили занятия, я пригласила Сару зайти в наши с Лютером комнаты, чтобы немного посидеть вместе после ужина. Я налила нам хорошего виски, припасенного у Лютера, и мы долго пили в тишине, погруженные в свои мысли.

– Так странно видеть тебя с собранными волосами, – сказала Сара, когда я пошла за вторым стаканом.

– И ты только сейчас это