Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья. Том 2 - Ринга Ли

ци, но он ведь и так уже неплохо с ней ладил: Тан Цзэмин призывал и скрывал ее, когда было нужно, и даже тот случай под дождем был подтверждением. А на тренировках, когда Гу Юшэн выводил его из себя, Тан Цзэмин вполне жестко удерживал ее, не позволяя себе навредить наставнику, хотя это желание все чаще захлестывало его с головой.

«Но что, если бы я не смог?» – пришла в голову мысль. Тан Цзэмин воскресил воспоминания о той вспышке гнева, когда напал на генерала после его унизительных слов о Лю Сине. Тогда глаза Тан Цзэмина словно заволокло пеленой. Но чем больше он погружался в тот момент, тем отчетливей видел в глазах генерала страх, а может, даже и ужас. Но в них определенно не было насмешки, с которой Гу Юшэн смотрел на него прежде. Тан Цзэмин вдруг остановился, пораженный открытием, которое только что преподнес ему разум, и тут же шикнул, получив удар в плечо длинной палкой.

Вообще-то все это задумывалось им именно для того, чтобы Лю Синь признал его и увидел, что он вовсе не слабак! И чтобы больше не тратил время на тренировках с другими, внемля каждому их слову и подпуская к себе ближе, чем на расстояние вытянутого меча!

Тан Цзэмину было невдомек, что Лю Синь, черпая знания от Ван Цзяня и внимательно изучая каждую технику, частенько выбирался по ночам на задний двор, чтобы отточить то или иное движение. И хотя до совершенного мастерства Лю Синю было еще далеко, он уже был способен выстоять в бою и дать серьезный отпор, подмечая движения противника. Это стало его сильной стороной. Лю Синь словно предвидел каждый шаг Тан Цзэмина и всегда опережал его.

Тан Цзэмин вдруг вспомнил слова Гу Юшэна: «Смотри и подстраивайся под действия противника. Учись видеть его насквозь, предвидя каждый шаг наперед. Следи за ногами и не замахивайся мечом, если не уверен в ударе. Безрассудством ты только раскроешь свои слабые места».

«Да пошел ты в задницу!» – в сердцах воскликнул он генералу.

Тряхнув головой и распустив растрепавшийся хвост, Тан Цзэмин решил использовать то самое безрассудство. Откинув шест в сторону, он с криком бросился вперед. Лю Синь, никак не ожидавший этого, растерялся, опуская шест. В самом деле, не атаковать же ему безоружного? В следующий миг он почувствовал крепкую хватку на поясе и задушенно выдохнул, взмахнув руками. Оба рухнули и покатились по небольшому склону. Когда они скользили по сочной зеленой траве, пропитывающей влагой их одежды, Тан Цзэмин все не отступал, поворачиваясь так, чтобы оказаться сверху и контролировать движения противника.

Подняв тучу брызг, они рухнули в небольшой ручей у подножия склона. Лю Синь, чувствуя гладь камней под спиной и холод воды, льющийся по телу, распахнул глаза и увидел чистое весеннее небо над собой. Но его тут же заслонил ухмыляющийся Тан Цзэмин с растрепанными черными волосами, облепившими скулы. Тонкие пальцы крепко держали Лю Синя.

– Я победил! – воскликнул Тан Цзэмин, тяжело дыша.

– А я проиграл, – улыбнулся Лю Синь, и глаза его засветились золотом. Они были такими яркими при дневном свете, что Тан Цзэмин на мгновение замер, растерянно моргнув. Лежа в воде, Лю Синь снова прикрыл веки. В солнечных лучах он выглядел как яшмовый дух.

Снизу послышался вопрос:

– Может, наконец слезешь с меня?

– А… да, – растерянно спохватился Тан Цзэмин и плюхнулся рядом в ручей.

Цветы абрикоса, растущего на берегу, упали на воду и породили мелкую рябь. Что-то дрогнуло в душе под синей гладью и распространилось волнами, с каждым мигом набирая мощь.

За последнее время внешность Лю Синя претерпела некоторые изменения. И пусть парень все так же был худ и изящен, но теперь его плечи и длинные ноги оплетали твердые мышцы, хоть и не ярко выраженные. Тело окрепло благодаря ежедневным тренировкам с мечом, луком и шестом. Дыхание вздымало твердую грудь, облепленную влажной белой тканью, что выглядела как вторая кожа, не скрывающая разлета тонких ключиц. Хрупкий в начале своего пути, едва ли способный поднять даже топор, Лю Синь с каждым днем становился сильнее, напоминая теперь жесткий ротанговый прут.

Юноша спокойно лежал в ручье. Несмотря на холод воды, именно сейчас он наконец-то почувствовал, что морозное ощущение сна ослабило свои путы, а потом и вовсе растворилось, будто унесенное потоком. Кровь, разгоряченная тренировкой, согрела все тело. Глубоко погруженный в эти ощущения, Лю Синь не замечал взгляда, который темнел с каждой секундой, шаря по его лицу и плечам, словно пытаясь отыскать и другие изменения в нем.

Помощь пришла, откуда не ждали: задушенный кашель, раздавшийся с другой стороны ручья, заставил Лю Синя и Тан Цзэмина враз повернуть головы.

Толстенький мужчина сидел с открытым ртом на корточках, наполняя водой небольшой котелок. Увидев, что эти двое смотрят на него, он испуганно икнул и плюхнулся на задницу.

Лю Синь вскинул брови и, помедлив, произнес:

– Привет?

Толстячок тут же вскочил и на всех парах помчался в лес. Он петлял между бамбуком, словно вслед ему летела туча стрел. Тан Цзэмин сложил руки на груди, глядя на перепуганного монаха:

– Я могу поймать его.

Лю Синь похлопал его по ноге:

– Не нужно.

Тан Цзэмин продолжил хмурить брови, недовольный тем, что их тренировку так нагло прервали.

Глава 74

Карта

Ближе к вечеру Тан Цзэмин отчетливее ощутил тянущую боль во всем теле и тяжесть, словно за обедом он проглотил несколько камней, а не миску наваристого бульона с клецками. Поначалу он решил, что это остаточные ощущения от тренировки, но, когда перестали ныть синяки и отбитые руки, а боль не ушла, он понял – дело в другом. Поразмыслив немного, Тан Цзэмин решил, что, возможно, так на него влияет смена рациона. Еды в храме было немного, и, хоть Лю Синю удалось найти еще пару мешков риса, сорго и муки, питаться только кашей и супом Тан Цзэмин не привык. Раздумывая о том, что неплохо было бы вечером поохотиться и поймать на ужин хотя бы кролика, он забрел в неисследованную часть храма.

В отличие от прочих одноэтажных пристроек, библиотека при пагоде была двухэтажным павильоном с массивными дверями и наглухо захлопнутыми окнами. Войдя внутрь, Тан Цзэмин увидел бесчисленные полки со свитками и трактатами буддийских учений. Столы с циновками стояли вдоль стен, оставляя посередине пустое пространство.

Пройдясь вдоль полок и пролистнув пару книг, Тан Цзэмин уныло выдохнул.

– Скукота…