Как Колины родители получили двойку по русскому всего за одну ошибку - Артур Александрович Гиваргизов

Оля и Таня решили отпраздновать окончание школы. Они купили торт, пришли на бульвар и устроились на скамеечке.

– У тебя есть ножик? – спросила Таня.

– Нет. Я думала, у тебя есть, – сказала Оля.

– Что будем делать – отламывать?

– Не знаю.

Но тут Оля и Таня увидели, что по бульвару едет средневековый рыцарь. В железных доспехах, с закрытым забралом.

– Сэр, сэр! – Таня позвала рыцаря. – Вы не могли бы нам торт разрезать?

Таня стала обмахиваться журналом «Ventilateur», как веером.

– Сейчас, – сказал рыцарь.

Он слез с лошади и мечом – раз, раз – разрубил торт на двенадцать частей.

– Угощайтесь, – сказала Оля. – А у вас есть дама сердца?

– Мама? – не понял рыцарь. – Есть. И папа есть. Это папа мне лошадь и доспехи купил. На день рождения.

Таня перестала обмахиваться журналом «Ventilateur» и спросила:

– И сколько вам исполнилось?

– Уже шесть, – сказал рыцарь. – Может, помельче нарубить?

– Не надо, – строго сказала Оля. – Иди играй. Давай, иди на свою детскую площадку.

И рыцарь уехал.

– Ха-ха-ха, – Таня стала смеяться и передразнивать Олю. – Дорогой рыцарь, у вас есть дама сердца?

– Смейся, смейся, – сказала Оля.

– Ха-ха-ха-ха-ха-ха!

– Смейся, сме-е-е-е-е-е-е-е-ейся.

– Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!

– Сме-е-е-ейся, сме-е-е-е-е-е-е-е-ейся.

В общем, с тех пор, если к Оле подходили знакомиться в рыцарских доспехах, она сразу говорила:

– Отстань.

Что-нибудь очень грустное

После окончания школы Оля и Таня решили поступать в театральное училище.

– Главное – научиться плакать, – сказала Таня. – Ты думаешь, артистки, когда им надо плакать, нюхают лук? Нет.

– Нет? – удивилась Оля.

– Нет. Настоящие плачут по-настоящему.

– У меня не получится, – испугалась Оля. – Я не поступлю.

– Получится, – успокоила Таня. – Я тебе открою секрет. Вспоминай что-нибудь очень-очень грустное из своей жизни. Сразу заплачешь.

Оля задумалась. Она вспомнила, как Королёв танцевал с Синицыной. Но сейчас это показалось Оле ерундой. Потому что сейчас ей нравился Ричард Кинг. Особенно в роли агента британской разведки.

– У меня не осталось грустного, – вздохнула Оля. – А ты что вспоминаешь?

– Мячик, – сказала Таня. И заплакала. – Понимаешь, это не я его тогда с моста уронила. Это папа.

– Но ведь ты сама рассказывала, что мячик не утонул, – сказала Оля.

– Не утонул. – Таня немножко успокоилась и вытерла платком мокрые щёки. – Но его унесло течением. Где он теперь… – Таня опять заплакала.

– А ты видела последний фильм с Ричардом Кингом? – Оля решила перевести разговор на другую тему. – «Шторм». Видела?

– Да, наверное, в Тихом океане, – вздохнула Таня.

Как в первом рассказе

Олю не приняли в театральное училище. На экзамене ей дали задание:

– Представьте, что идёт экзамен в театральное училище. И вы сидите в комиссии. И четыре часа слушаете басню Крылова «Стрекоза и Муравей».

Оля представила и рассмеялась.

А приёмная комиссия обиделась и сказала:

– Можете идти, мы вас не принимаем.

– Почему?! – удивилась Оля.

– Потому что вы должны были упасть в обморок. Или хотя бы заплакать, – сказала комиссия. – Вы не умеете представлять.

«Ну и ладно», – подумала Оля. И поступила в библиотечный техникум.

Когда Оля была маленькая, она любила играть в библиотеку. Она заставляла папу ставить книжки на место.

На экзамене в библиотечный техникум приёмная комиссия разбросала по классу книжки и дала Оле задание поставить всё на место, в книжный шкаф. Оля вспомнила любимую игру в библиотеку, позвала папу, и папа выполнил задание за восемь минут. И Олю приняли. Она стала библиотекарем. Как в первом рассказе.

Как Колины родители получили двойку по русскому всего за одну ошибку

Горе от воображения

В класс вошли два моряка. На околышах их бескозырок было написано: «Тихоокеанский флот».

– Извините, мадам, – сказал один из моряков, – нам нужен Степанов Сергей.

– Вон там, на последней парте Степанов. – Елизавета Александровна улыбнулась, ей очень понравилось слово «мадам»:

– Степанов, встань, пожалуйста.

Серёжа встал.

– Сергей Степанов! – громко сказал офицер (кажется, офицер). – Принимай командование! Наша подводная лодка в твоём распоряжении.

– А литература? – спросил Серёжа.

– Литература? – задумался адмирал (кажется, адмирал). Он посмотрел на Елизавету Александровну.

– Конечно, конечно, господа (Елизавете Александровне очень нравилось слово «господа»)! Пусть идёт! Командование лодкой в сто раз важнее литературы.

Серёжа пошёл к дверям.

– Степанов, ты куда? – строго спросила Елизавета Александровна. – Если к доске, то надо было сначала руку поднять.

– Я… лодкой… – растерялся Серёжа.

Он огляделся по сторонам, моряков не было.

– Давай, давай, иди, раз уж встал. Прочитай нам наизусть отрывок из поэмы «Горе от воображения».

– Я не знаю.

– Тогда вообрази, что я сейчас тебе поставлю.

– Два с двумя плюсами.

– Слабое у тебя воображение. Кол с тремя минусами.

Как дела

Однажды Серёжа нёс из магазина кресло и переходил дорогу в неположенном месте. А ему навстречу шёл Юра, и у Юры тоже было кресло.

Серёжа и Юра не виделись два дня и очень обрадовались друг другу.

– О-о-о-о! Серёжа! Друг! Ты ли это?! – закричал Юра ещё издалека.

– Глазам своим не верю! – закричал в ответ Серёжа. – Неужели Юра?! Друг!

Поставили они кресла на середину проезжей части, устроились в них удобно и стали разговаривать.

– Ну, как дела? – спрашивал Юра.

– Нормально, – отвечал Серёжа.

Сидели они так, беседовали и не заметили, как наступил вечер.

– Как дела? – спрашивал Серёжа.

– Нормально, – отвечал Юра.

– Как дела? – спрашивал Юра.

– Нормально, – отвечал Серёжа.

Сидели они так беседовали и не давали ехать машинам.

– Скоро вы там наговоритесь?! – не выдержал водитель пожарной машины. – Мы ведь на пожар уже на десять часов опаздываем!

– Сейчас, сейчас, – отвечали Серёжа и Юра, – мы два дня не виделись.

– Как дела? – спрашивал Юра.

– Нормально, – отвечал Серёжа.

– Эй, по правилам дорожного движения, вы должны уступить дорогу «Скорой помощи»! – возмущался водитель «Скорой помощи». – А вы уже десять часов не уступаете! Сколько можно ждать!

– Может, пойдём ко мне? – спросил Серёжа Юру. – А то здесь нам не дадут спокойно поговорить.

– Пойдём, – согласился Юра, – и по дороге будем разговаривать.

И они пошли к Серёже, разговаривая по дороге.

– Как дела? – спрашивал Юра.

– Нормально, – отвечал Серёжа.

Вот и прекрасно

Коле было обидно. Он считал, что Игорь Семёнович просто срывает зло. «Любому человеку можно поставить по рисованию пять, – говорил себе Коля. – Каждый видит окружающий мир по-своему». Когда после уроков Игорь Семёнович и директор обедали в школьном буфете, Коля подсел за их столик и сказал:

– А вы, Игорь Семёнович, наверно, мечтали стать великим художником?

– Естественно, – сказал Игорь Семёнович и откусил кусочек булочки с маком.

– А стали всего лишь учителем по рисованию.

– Эх, – вздохнул Игорь Семёнович. Он задумался и перестал жевать.

– Ну хорошо, – беспощадно продолжал Коля. – Вот вы стали всего лишь учителем и теперь срываете зло на учениках.

– Но… – сказал Игорь Семёнович.

– И ставите им четвёрки. А ведь каждый видит окружающий мир по-своему.

– Дело в том…

– Не надо оправдываться.

Коля с шумом встал и направился к выходу.

– Можно я скажу, – вмешался директор. Директор понимал, что Коля прав. – Игорь Семёнович больше не будет срывать зло. Ведь так, Игорь Семёнович? Подумаешь, не стал великим художником! Плюньте! Я вот тоже мечтал стать директором банка! Ну что, не будете?

– Не буду, – тихо сказал Игорь Семёнович.

– Что-что? – не расслышал Коля.

– Не буду!!! Не буду!!! Не буду!!! Не буду!!! Не буду!!!

Вместо доски

Однажды директор школы решил узнать, кто это всё время пишет на красивом бетонном школьном заборе. Директор надел пятнистый маскировочный костюм, привязал к голове куст черноплодной рябины и лёг на землю.

Во время второго урока из дверей школы выскочил учитель по физике. Он подбежал к забору,