Буря магии и пепла - Майрена Руис

механический пазл, встроенный в ее крышку.

– Как все прошло? – спросил меня Итан, выйдя наконец из своей спальни.

– Нормально. Нам нужно поговорить.

Сара и Ной отложили письма и посмотрели на меня. Я скрестила руки на груди.

– Надо что-то делать. Мы уже достаточно прождали.

– Айлин… – начал Ной.

– Нет, не надо тут Айлин. Если мы позволим этому продолжаться, то неизвестно, что может случиться. Возможно, Микке объявит войну Дайанде и люди в конце концов оправдают все произошедшее до этого, даже если в итоге узнают правду.

– Зачем им это? – спросила Сара.

Итан сел в кресло, а я осталась стоять у стола.

– Не знаю. Но люди такие, они приспособятся ко всему. Посмотрите, что произошло с Лоуденом: никто ничего не сказал, никому не было дела.

– Конечно им не было дела, – сказал сидящий на диване Ной. – Люди не идиоты: они знают, что здесь что-то неладное, но они боятся, как и все.

– А я не хочу бояться, – возразила я.

– Не ты одна, Айлин, но, помимо этого, я не хочу, чтобы мы все погибли, – ответила мне Сара.

Я тяжело вздохнула, чувствуя, что мне не хватает воздуха, и опустилась в кресло.

– Я этого не вынесу, я не могу продолжать сидеть сложа руки.

Итан долго смотрел на Ноя, в то время как Сара сосредоточенно изучала свои ладони. Наконец Ной вздохнул:

– Это нам не по силам. Для нас это всегда было слишком, и с каждым разом мы все больше в этом убеждаемся. Если мы хотим чего-то добиться, первое, что нам нужно сделать, – начать рассказывать правду большему количеству людей.

Я открыла рот, чтобы возразить, но Ной жестом оборвал меня.

– При помощи слухов. Отбрасывая некоторые моменты, делая вид, что мы не знаем всей правды, по чуть-чуть. Если мы все сделаем правильно, никто не узнает, что информация исходит от нас.

– Но кому мы расскажем? – спросила Сара.

– Всем, – ответил Итан. – Людям даже не нужно в это верить, достаточно просто заставить их сомневаться в Микке. Если повезет, Политический комитет начнет задавать правильные вопросы, и от нас больше ничего не потребуется.

– А что, если нам не повезет? – настаивала я.

– Сначала попробуем, а потом уже посмотрим.

Некоторое время мы молча наблюдали друг за другом.

– Мы могли бы вернуться в телеграфную комнату, – предложила я.

– Нет, ни в коем случае.

– Почему нет?

– Потому что слишком опасно, – ответила Сара.

– Они знают, что кто-то перехватил сообщение о нападении на Оливарес, – объяснил мне Итан. – Неизвестно, как и кто это сделал, но они теперь никому не доверяют.

– Тебе по-прежнему не дают работать?

– Плюс-минус. Они заставляют меня ремонтировать машины и архивировать старые сообщения. В главный зал имеют доступ только люди Микке.

– Значит, решено, – подытожил Ной. – Распространяем слухи и смотрим, что из этого выйдет.

Неохотно согласившись, я встала.

– Ты идешь?

Сара кивнула и последовала за мной. Я проводила ее до наших комнат, хотя сама не собиралась заходить.

– Прежде чем уйти… – я оглянулась, убеждаясь, что поблизости никого нет. – Не знаешь, как там Джеймс? Ты видела его в последние дни?

Сара подняла брови и улыбнулась:

– Джеймс?

Ничего не объясняя, я пожала плечами:

– Я виделась с ним, да. Он… как всегда, полагаю. Снова с этим своим измученным лицом.

– Не будь злой.

– Я не злая, – возразила Сара. – Он уже взрослый мальчик, чтобы самому принимать решения и отвечать за последствия, как делаем все мы.

Я кивнула, хотя и не была полностью согласна. В отличие от Сары я не была столь холодной и не разделяла свои чувства на отдельные ячейки для каждого случая. Однако я знала, что спорить с ней бесполезно, и последнее, чего мне хотелось, – это затевать ссору. Поэтому, пожелав Саре спокойной ночи, я отправилась искать Джеймса, однако в комнатах его не оказалось.

На следующий день за завтраком я тоже не увидела его и, дождавшись середины утра, снова пошла на поиски. По пути я случайно стала свидетелем тренировки в одном из двориков и прошла бы мимо, если бы не узнала голос Микке.

Я встала у колонны, особо не прячась, но и не желая привлекать внимание. Вместо пальто на Микке была короткая коричневая юбка, кожаные сапоги и атласный корсет. Ее волосы были заплетены в косу, наполовину растрепавшуюся из-за упражнений, а под глазами растекся коль.

Она сражалась с незнакомым мне человеком, тоже изгнанником с Острова, одетым в костюм для верховой езды. И только изучив его внешний вид, я осознала, что эта одежда, которую я всегда считала предназначенной для конных прогулок, была также и боевым облачением. Удобная, практичная, с обтекаемыми формами, позволяющими легко достать оружие, – как и накидки, которые все чаще заменяли пальто.

Несколько минут я наблюдала, как они сражаются на мечах, используя магию, чтобы ранить друг друга даже без прямого контакта клинков с кожей. Вместе с ними тренировалось еще несколько человек, но я безошибочно различала магию Микке среди прочих. Наверное, я смогла бы узнать ее в любом месте и в любой ситуации.

Когда Микке наконец выиграла бой, повалив противника на землю и приставив к его горлу меч, я ушла.

Несколько минут спустя Джеймс открыл мне дверь в свои комнаты. В этот раз рубашка на нем была застегнута, хоть и помята, но сам он предстал передо мной босой, растрепанный и изможденный. Увидев меня, он нервно пригладил волосы рукой.

– Привет.

– Доброе утро, Джеймс, – ответила я с улыбкой.

Он отошел в сторону, пропуская меня внутрь, едва заметно прихрамывая. Маленькая комната пребывала в некотором беспорядке, на столе стояла пара чашек чая, а на полу перед камином валялись одеяла и книги.

– Я приходила к тебе прошлой ночью, но тебя не было.

– Я… работал.

«Ага, и спал у огня, пытаясь спастись от холода внутри», – подумала я, но лишь улыбнулась ему:

– Ты завтракал? Заварить тебе чаю?

– Нет, спасибо, я сам справлюсь.

– Ну, позволь мне побаловать тебя. Джеймс, – добавила я, с новой улыбкой смакуя его имя.

Ему пришлось улыбнуться мне в ответ.

– Если бы я знал, то поцеловал бы тебя гораздо раньше.

– Ты помнишь это, да? – пошутила я, когда подошла к чайнику и поставила его на огонь.

Джеймс плюхнулся на диван.

– После… того, как мы легли спать, у меня все как в тумане.

Рассмеявшись, я села рядом с ним, пока вода нагревалась.

– Знаешь что? Я позволю тебе вообразить все, что ты захочешь.

Джеймс долго смотрел на меня.

– Спасибо, – сказал он наконец серьезным тоном.

– Благодарности не нужны, ты уже должен был это выучить.

Я снова встала, чтобы найти пару чистых чашек, и вернулась к нему.

– Как дела в Олмосе?

– Хорошо. Лиам передает тебе привет. А еще я наконец смогла одеться и причесаться как нормальный человек, что тоже не может не радовать.

– Ты говоришь так, будто когда-то была нормальным человеком.

– Эй!

Я легонько ударила его по руке, но свист чайника прервал нас до того, как я успела продолжить возмущаться. Когда я подавала чай, я вспомнила кое-что, что меня беспокоило.

– Джеймс…

– Да?

– Микке… Ее манера одеваться…

Джеймс откинулся на спинку дивана, поднеся большой палец к губам.

– Я могла бы сказать, что не знала о том, как она одевается, но на самом деле мне в принципе мало что о ней известно, – призналась я, не мешая ему кусать ногти. – При мне никто никогда о ней не говорил. Ни дома, ни при дворе.

– Не в твоих кругах, полагаю.

Я нахмурилась.

– У меня есть друзья-северяне. И я всегда ходила на заседания Политического подкомитета.

Джеймс безрадостно улыбнулся:

– У тебя есть друзья-северяне, которые разделяют твои взгляды, при дворе, где все связанное с Войной Двух Ночей, кроме ее итога, – табу.

Я вспомнила, что в доме моих бабушки и дедушки политика тоже не обсуждалась, и впервые задумалась: было ли это их собственным решением или указанием моих родителей? Я поставила чашку с чаем на стол.

– Откуда Микке родом?

– С Севера. Она родилась и выросла там.

– Но тогда почему иногда она одевается как южанка? И подводит колем глаза, и собирает волосы так, словно…