Король Людовик Святой - Сергей Евгеньевич Вишняков

казалось, он сам чувствует себя королем. Маршал сдержанно поприветствовал короля и сел без приглашения. За ним явились еще тридцать тамплиеров, прибывших с Рено де Вишье, и расселись позади маршала. Рядом с де Жуи сели только магистр и посланец эмира – длиннобородый старик. Король велел слугам поднять пологи шатра, чтобы все в лагере видели то, что происходит.

– Магистр, объясните послу, что вы сожалеете о том, что заключили такой договор, не поговорив предварительно со мной. И добавьте, что, поскольку вы не посоветовались со мной, вы должны освободить эмира от обязательств по соглашению, которое он заключил с вами, и вернуть все документы.

Рено де Вишье, бледный от негодования, достал из складок плаща текст соглашения и протянул эмиру.

– Возвращаю вам договор, который я заключил по ошибке, и выражаю сожаление в связи со своими действиями, – процедил магистр.

– А теперь преклоните колени и попросите прощения за то, что обратились к эмиру без моего на то согласия! – сурово произнес Людовик, глядя на магистра и маршала.

Он понимал, что с этого дня вряд ему удастся в будущем рассчитывать на тамплиеров, но не мог стерпеть наглый взгляд Гуго де Жуи и ледяной холод в лице Рено де Вишье, несмотря на летнюю жару. Король и раньше понимал, как стремятся к независимости от любого вмешательства тамплиеры, и Гийом де Соннак, часто споривший с королем, доказывал это. Но Соннак всегда в итоге поддерживал короля, а Вишье, преданный, словно пес, так много сделавший для короля, в конце концов, став сам магистром, изменился до неузнаваемости. Он воплотил собой гордый, непримиримый, заносчивый дух ордена Христа и Храма.

Все тамплиеры, присутствующие в шатре, опустились на колени, а Рено де Вишье в знак плохо разыгрываемого смирения, по заведенной в ордене традиции, протянул полу своего плаща королю, дабы принять наказание, каковое Людовик пожелает назначить. Вишье понимал, что ничего серьезного лично для него его величество не уготовит. Понимал это и король. Коленопреклонения магистра было достаточно. Гуго де Жуи усмехнулся, поглядывая то на короля, то на магистра, то на старика-посла, с удивлением смотревшего сцену наказания. Взгляд короля и взгляд де Жуи встретились. Маршал нисколько не смутился, наоборот, откинул голову назад и хмыкнул.

– Мне угодно, чтобы брат Гуго, который отвечал за это соглашение, был немедленно изгнан из Иерусалимского королевства! – сквозь сжатые зубы проговорил король.

 Это был день, полный радости и триумфа. Все, кто еще сомневался в том, зачем король Франции так долго находится в Святой земле, поняли, что заблуждались. На горизонте перед Акрой зацвели паруса кораблей. Людовик, с частью рыцарей из своего отряда вернувшись в город специально по этому случаю, ждал вместе с тысячами горожан, когда корабли причалят. Жан де Валансьен уведомил в письме, что на этот раз он полностью выполнил возложенную на него миссию. И вот под громкие крики радости, звуки труб, флейт с кораблей, вставших на рейде во внутреннюю гавань, отправились заполненные лодки и баркасы. Валансьен привез с собой из Египта три тысячи человек, включая мальчиков-христиан, захваченных в плен и насильно обращенных в ислам. Он обошел все тюрьмы, где содержались пленные крестоносцы, и не оставил там ни одного из тех, кто на тот момент еще оставался жив. Тех, кто был болен, забирал в первую очередь. Айбак дал свое полное согласие на свободу пленных, видя, как король Франции честно выполняет условия договора и не помогает сирийским мусульманам в их борьбе против Египта. Многие пленники на лодках оказались сильно истощены, кто-то заболел проказой, кто-то страдал от поноса и изнурительных нильских лихорадок, немало скончалось, пока ждали освобождения, но всех, кто ступал в гавань Акры, король, его свита и виднейшие люди Иерусалимского королевства встречали с уважением и молитвой во славу Господа за их спасение. На отдельном большом баркасе в гавань везли африканского слона, вызвав бурю восторга среди горожан. Слон стоял понурый, связанный, чтобы не опрокинул судно, и недобро поглядывая на толпы народа. Жан де Валансьен, припав на колено перед королем, сказал, что султан Айбак в знак уважения перед Людовиком Французским дарит ему слона, недавно пойманного охотниками в верховьях Нила и доставленного в Каир.

Мальчиков, испуганно жавшихся друг к другу, так как они уже почти забыли детство среди христиан, коннетабль королевства Жан Арсуфский пригласил в свой дом, куда позвал виднейших отцов семейств Акры, чтобы каждый мог забрать к себе на воспитание ребенка и вернуть его в лоно церкви.

Пленников отправили в странноприимный дом госпитальеров, а также к тамплиерам, чтобы всех их осмотрели лекари, накормили и дали свежую одежду.

Слон, выведенный на пристань, поднял хобот и злобно затрубил, мотая головой с длинными клыками. Людовик, впервые увидев животное, о котором только слышал, без страха подошел к нему и стал гладить толстую кожу, смеясь и подзывая своих рыцарей не бояться африканское чудо.

Но на кораблях из Египта были доставлены и печальные грузы. В наскоро кое-как сколоченных ящиках привезли головы рыцарей, выставленные на стенах Каира. Их погребли в церкви госпитальеров после специальной заупокойной службы. Вместе с головами прибыли в гробу и останки графа Яффы и Аскалона Готье де Бриенна, возглавлявшего армию христиан в битве при Форбии. После поражения он попал в плен и, претерпев пытки, был казнен. Бренные останки с плачем встретила кузина графа мадам Маргарита де Рейнель-Сидонская. Она организовала службу, куда позвала всех рыцарей, кто готов был отдать последние почести замученному в плену вождю крестоносцев. Король Людовик пришел на службу в церковь госпитальеров вместе со своими рыцарями, прибывшими с ним в Акру. Пришли и многие рыцари Иерусалимского королевства, и в первую очередь коннетабль Жан Арсуфский. Присутствовали магистры орденов, папский легат и патриарх Иерусалимский. Каждому из присутствующих монахи вручили по восковой свече, а Маргарита де Рейнель подходила ко всем участникам траурной церемонии и в память о ее кузене вручала серебряный денье, королю Людовику она вручила золотой византийский безант.

Веря в свою дипломатическую удачу, Людовик решил не оставлять надежду на союз с монголами. Поэтому он велел францисканскому монаху Гийому де Рубруку, после возвращения из Дамиетты проживавшему в Акре, отправиться в монгольские степи, но скрывать, что он послан французским королем, и говорить о возможных переговорах лишь непосредственно с самим ханом, который на тот момент будет править. В пути же Рубрук должен показывать себя исключительно миссионером. В порту Акры Рубрук встретил Бертрана д'Атталя, вернувшегося в город вместе с королем и королевой. Несмотря на увечье последнего, Рубрук узнал того, кого выхаживал