Кощеевич и Смерть - Алан Григорьев

— Пф! Я уже устал. Кому это вообще может нравиться?

Айен рассмеялся:

— Ты ж не серьёзно? Смотрю, Май тебя совсем замучил своими бумажками. А я вот что скажу: больше думай о себе. Не забывай об удовольствиях и всяких радостях жизни. Люди хотят видеть своего князя счастливым, у них от этого бодрость духа повышается.

А вот в этом, пожалуй, была доля истины.

— Хочешь сказать, я слишком морочусь?

— Вроде того. Хочу напомнить, что у тебя есть мы. А ещё всякие прочие бумагомараки и служки. Просто прикажи, и мы всё сделаем. А сам спи-отдыхай и обедать не забывай. А то одни мослы торчат, куда это годится?

Лис кивнул:

— Хорошо. Я попробую.

Он знал, что выполнить наказ советника будет не так-то просто. Всё опять упиралось в доверие.

— Коли мары ушли, перепоручи мне охранять тебя, княжич, — вдруг попросил Айен.

Ага, значит, всё-таки не просто так пришёл. Ну и ладно: в конце концов, каждый ищет себе выгоду. Порой даже неосознанно. А лучшего кандидата на эту должность у Лиса всё равно не было.

— Быть по сему. Приступай! А я пойду спать.

— Последний вопрос, прежде чем ты уйдёшь, — советник привстал. — Можешь не отвечать, ежели я лезу не в своё дело. Но, чтоб лучше тебя охранять, я хотел бы узнать: где ты прячешь свою смерть?

Лис с усмешкой покосился на тот самый гвоздь — Айен сейчас почти касался сапогом его шляпки.

— Ты лезешь не в своё дело.

Жёсткий тон советника не смутил:

— Скажи, она хотя бы надёжно спрятана?

— Более чем.

— Уф, — выдохнул Айен. — Большего мне и не надо. Хороших снов, княжич.

Глава двадцать вторая. В гости к матушке Тэхэ

Лис не зря удивлялся, как это Весьмир согласился, чтобы он сунул свой любопытный нос в колдовскую книгу дивьих царей. Теперь он пялился на страницы и не мог прочитать ни строчки. Стародивий язык, чтоб его! Им уже тыщу лет никто не пользуется! И тут ведь даже узри-трава не поможет прочитать — все заклинания пишут специальными чернилами.

— Признайся, ты это нарочно, — буркнул княжич, возвращая книгу.

— Что? Нет. Откуда мне было знать, что ты не читаешь на стародивьем? Ты же чародей.

— Пф! Ты тоже. А на старонавьем, небось, не читаешь?

Весьмир шутку не оценил, воззрился в недоумении:

— Так нет никакого старонавьего. У каждого племени свой язык был, пока Кощей всех не объединил.

— Зануда ты, — Лис махнул рукой. — Ладно, тогда будешь мне переводить.

— Этак мы далеко не продвинемся, — покачал головой Весьмир. — Иди, не стой над душой. Коли других дел нет, так отдохни, развейся. И не строй такую рожу, прошу. Уясни уже, что я тоже хочу видеть Василису живой и в добром здравии. Кстати, пустишь меня с ней поздороваться?

— Ещё чего! — княжич стукнул кулаком по столу. — Хочешь увидеть её, давай ищи заклятие. И по замку один рыскать не вздумай. Вон тот парень, что у дверей библиотеки стоит, — Олир — будет твоим сопровождающим.

— Ты хотел сказать, надзирателем? — с благодушной улыбкой уточнил Весьмир.

— Называй как хочешь.

— Значит, моего слова тебе недостаточно? — Дивий чародей сокрушённо цокнул языком. Так родители делают, когда малые дети их расстраивают. Ещё и добавил:

— Ох, разочаровываешь ты меня, Лис.

— Детям своим будешь такое говорить!

— Нет у меня детей, — вздохнул Весьмир. — Была одна дочь, да и ту твой отец сгубил.

— Ну а ты сгубил его самого. Око за око, — княжич пожал плечами.

Сам он, конечно, этой истории не застал, но матушка рассказывала про Елицу — одну из Кощеевых жён, из Диви украденную чуть ли не из-под венца. Девица, говорят, была смелая, попыталась сбежать из замка, чтобы с прежним женихом встретиться. Только Кощей их споймал. Жениха сразу пустил в расход, а Елицу заточил в башню. В ту самую, где нынче Василиса спала во льду мёртвым сном. А потом из несчастной девицы и вовсе злыдницу-прислужницу сделали в назидание прочим. Печальная история вышла. Но сколько таких было? Всех и не упомнишь… -

— А ты корону свою, даже когда в баню ходишь, не снимаешь? — Весьмир скривил губы.

Понятно, на что намекал. Мол, тоже, как Кощей, — всегда с атрибутами княжеской власти.

— Это к нашему делу не относится, — фыркнул Лис.

Не рассказывать же, в самом деле, без пяти минут врагу, что за обереги он носит и зачем.

Разговор не клеился, и княжич решил: ладно. Разумнее всего и впрямь будет оставить Дивьего чародея в покое. Олир-младший за ним присмотрит.

Он сухо попрощался и, закутавшись в плащ, вышел прогуляться. С неба сыпался мелкий снежок — зима в этом году пришла точно в срок. В другое время Лис даже порадовался бы, но теперь — словно разучился. Всякий раз, когда улыбался, внутри чувствовал фальшь. Потому что не было никаких поводов для улыбки. Только холод внутри, холод снаружи и ожидание новых проблем.

Княжич сам не заметил, как ноги его принесли к покоям, где жил Май. Больше пойти было не к кому. Он занёс руку, чтобы постучаться, а советник уже открыл дверь.

— Доброе утро. Или, судя по выражению твоего лица, не очень доброе?

— Как ты узнал, что я за дверью? — нахмурился Лис.

— Услышал шаги.

— Хочешь сказать, ты меня по шагам узнаёшь?

Май кивнул:

— Ну да. А чего такого? Тебе налить чего-нибудь?

— Садись, я сам.

Лис прошёл