Кусачая книга - Одри Альветт

назначению, – поспешил оправдаться Селестен. – Слишком много мороки. – Он взял кувшин с водой, полил растущее в ближайшей кадке деревце и продолжил: – Стало быть, малыш, ты пришёл поучить меня храбрости? Самое смешное – что, когда речь заходит о смелости, больше всего рассуждают о ней те, кто меньше всего рискует.

Чарли сжал своё раздражение в правом кулаке, но потом взял себя в руки. У него есть право злиться. У него есть право защищаться.

– Простите, месье, – парировал он, – но, думаю, я уже очень многим рискнул и даже многое потерял в этом деле.

– Вот как? И всё же ты стоишь сейчас передо мной, живой и здоровый. Как по мне, с тобой всё в порядке.

Они перешли в кухню.

– Может, вы хотите устроить мне проверку, месье? – спросил Чарли, пытаясь поймать губку – та ожесточённо тёрлась о кусок мыла.

– Почему бы и нет?

– Потому что я не вижу смысла пускать пыль в глаза только ради того, чтобы произвести на вас впечатление. К тому же вы сами сказали, что нужно быть осторожными. Сначала вы отговариваете нас от участия в подпольных скачках: мол, это очень опасно, а теперь…

– Я не потребую от тебя ничего, что подвергло бы тебя физической опасности. Я просто хочу посмотреть, чем ты готов пожертвовать ради… скажем, ради малышки Мангустины. Она ведь тебе нравится, верно?

Чарли с ужасом понял, что у него пылают щёки.

– И что? – спросил он с деланой развязностью и тут же рассердился на себя, потому что никогда себе такого не позволял.

– Представим, что Мангустина и впрямь так умна, как ты говоришь…

– Она гораздо умнее! Спросите учителя Лина, если мне не верите.

– Возможно, я это сделаю. Теперь представим, что я решил взять её под крыло. Я заплачу за неё штраф, дам ей приют в своём доме, оплачу её образование и подыщу наставника, который поможет ей сдать экзамен на Элементариата.

Чарли забыл про упрямую губку, исходящую волнами пены:

– Месье, это круто! Вы не пожалеете! Мангустина на самом деле выдающаяся ученица, поверьте!

– Я в этом уверен, – насмешливо протянул Селестен. – Но твоя подруга Джун права: ты в нашем обществе как бельмо на глазу: достаточно просто узнать, из какой ты семьи. Если продолжишь открыто общаться с Мангустиной, твоя дурная репутация ей навредит. Академия может припомнить девочке вашу с ней… дружбу.

Чарли побледнел. До сих пор он не рассматривал их ситуацию под таким углом.

– С моей стороны было бы верхом глупости вкладываться в твою подругу, если одно твоё присутствие может свести на нет все мои усилия, ты так не думаешь? Ты ведь не хочешь, чтобы Мангустина повторила судьбу твоей матери, или я ошибаюсь?

Чарли покачал головой. Сердце билось у него в груди тяжёлым камнем.

– Так вот тебе простой вопрос: если я пообещаю заняться судьбой Мангустины, ты согласен больше никогда с ней не встречаться?

Казалось, из лёгких Чарли вдруг выкачали весь воздух, ноги подкосились. Фаянсовый унитаз со всех ног бросился к нему, боднул пониже спины, и в следующую секунду Чарли обнаружил, что сидит на грязных тарелках.

– Ты бледен как смерть, мой мальчик. Всё в порядке?

– Нормально, – пробормотал Чарли – и не узнал своего голоса: в нём прозвенели металлические нотки. – Я согласен, – ответил он наконец. – Вы правы, так будет лучше для Мангустины. – Он прижал руку к груди: казалось, его сердце того и гляди разорвётся. Боль жгла его огнём.

Селестен сел рядом и посмотрел Чарли в глаза:

– Беру свои слова обратно: ты вовсе не себе на уме. Ты просто болван, хоть и храбрый – в этом тебе не откажешь.

Чарли непонимающе уставился на него.

– Ты едва меня знаешь – сам же сказал, что я работаю полезным идиотом Академии, – и готов вот так, с ходу доверить мне свою подругу? Похоже, ты меня совсем не слушал. Очень важно иметь рядом человека, готового тебя защитить. Для Мангустины ты являешься щитом. Не позволяй никому отобрать её у тебя – если только она сама об этом не попросит, разумеется. Ты её лучшая защита. И, вполне возможно, она является защитой для тебя.

– Что? – пролепетал Чарли. Он решительно ничего не понимал. К глазам подступили слёзы, и он никак не мог их сдержать.

Селестен протянул ему носовой платок:

– Бесплатный совет от старого дурака. Возможно, в один прекрасный день ты захочешь сказать Мангустине о своих чувствах. Я заметил, как она на тебя смотрит. Думаю, она тебя не отвергнет.

– Не понимаю, о чём это вы, – пожал плечами Чарли, пытаясь взять себя в руки.

– Ну конечно. Подведём итог. Ты продемонстрировал мне храбрость, теперь моя очередь. Вскоре ты поймёшь, что в роли полезного идиота есть свои плюсы. Но сначала расскажешь мне подробно, что это за история с вырванными страницами. Затем попросишь Джун запрячь мою старую тыквину. Совершим небольшую прогулку по городу.

17. Шутки в сторону

– Дети, вам известно, как я разбогател? – спросил Селестен.

Они ехали в тыквине к Тэдему.

Мангустина с досадой кивнула:

– Вам платят за то, что вы унижаетесь на вечеринках. Из-за вас для всех тэдемовцев стало нормой издеваться над ребятами из Святых Розог!

С самого начала было ясно, что Мангустина винит Селестена не столько за его историю успеха, которую им постоянно ставили в пример, сколько за то презрение, с которым все относились к ученикам Святых Розог.

– Но они делали это и до меня! – возразил Селестен. – Вообще-то именно благодаря этим издевательствам мне и пришла в голову блестящая идея! Однажды, когда мой тогдашний мучитель заставлял меня пить специально приготовленный по такому случаю сок из гнилой тыквины, бедняжка признался, что больше всего в этой жизни ему нравится измываться надо мной. Тогда я кое-что ему предложил: я прихожу на его день рождения и становлюсь единственной мишенью для всех желающих натравить на меня пирог-ищейку. Моя затея так ему понравилась, что он даже согласился заплатить озвученную мною баснословную сумму!

– Как вы могли на это пойти?! – возмутилась Мангустина.

– Да ладно, было весело!

– Смех – мощное оружие! Действуя подобным образом, вы обратили насмешки против самых слабых. Против нас!

– Спасибо за нотацию, юная барышня, но в то время я был таким же нищим и так же умирал от голода, как вы сейчас. Я с радостью отправился на тот день рождения, наелся до отвала и набил себе карманы. Уж поверьте, мой аттракцион с пирогами-ищейками имел огромный