В поисках УдивЛы - Тони ДиТерлицци

омнипод. Охотник не сводил глаз с Зии и держал ее на прицеле. Наконец он сгреб прибор в лапу.

– Теперь зпузкайзя, и мы улетаемз. Легко и прозто.

Зиа, однако, вскарабкалась обратно на броненосную спину Отто, повернулась к охотнику и скрестила руки на груди. В тот же миг стадо расступилось шире, оставив Бестиила в середине еще большего пространства.

Зиа стояла молча. Просто наблюдала.

– Ты мелкая чертовка! Никаких фокузов! – заорал Бестиил. – Зейчаз же зпузкайзя!

Зиа не шелохнулась. Слышалось только щелканье.

– Как зкажешь, – ледяным тоном сказал Бестиил. – Я убью твоего друга.

Он повернулся к глайдеру, чтобы выстрелить в Ровендера, и оказался лицом к лицу с громадным песчаным снайпером, щелкающим в такт с записью омнипода.

Не успел охотник выстрелить, как пара заостренных передних лап пронзила его тело. Потрясенный Бестиил выпустил из лап ружье и попытался вырваться.

Его оружие упало в песок рядом с огромным снайпером, и тут же дюжина особей помоложе появилась на поверхности. Все они вонзили свои клешни в охотника, щелкая на высоких частотах.

Огромная самка снайпера и ее выводок уволокли Бестиила в темные песчаные глубины Пустынных земель, чтобы больше никогда не выпустить его оттуда.

Глава 40

Темнота

– Рови! Рови! Ты в порядке?

Зиа соскочила с Отто и кинулась к глайдеру.

Стадо тихоходок рассыпалось, ухая и трубя от радости, что их преследователь сгинул.

– Немного в синяках, но ничего такого, что не поправили бы мох и питье, – ответил Ровендер, слабо улыбаясь. Он поерзал в своих путах. Один глаз у него опух и не открывался, покрытый коркой запекшейся крови и песка.

– Сейчас, – сказала Зиа, копаясь в вещах Бестиила. – Должен же где-то тут быть нож.

Ровендер немного перекатился.

– Вот тут. Посмотри в задней сумке у меня на поясе.

Зиа нащупала знакомый изогнутый ножик, тот самый, с помощью которого она высвободила товарища в лагере охотника. В считаные секунды Ровендер избавился от веревок.

– Как я рада, что ты цел. – Зиа уткнулась лицом в его куртку, и слезы катились ему на плечо. Ровендер отстранил ее и огляделся.

– А где Мать? – спросил он.

– Матр! – Зиа обняла его за плечи одной рукой. – Идем, надо поторопиться!

И вместе они заковыляли к искореженным останкам «Золотой рыбки».

Оба опустились на колени возле робота, и Зиа увидела, что густая жидкость, сочащаяся из мозговой коробки, промочила весь песок под головой Матр. Очень осторожно девочка подсунула раненую руку под трещину, как уже делала раньше, и приподняла голову. Глаза робота засветились золотистым цветом.

– Смотри. Такое уже было, – проговорила Зиа. Она не отрывала глаз от лица Матр и ждала, когда та заговорит. – Если я там держу руку, она приходит в сознание.

– Это твоя энергия, электричество внутри тебя, Зиа Девять, оно ее оживляет, – сказал Ровендер и уставился на разбитую мозговую коробку. – Однако, боюсь, такие поломки, скорее всего, не чинятся.

Изо рта робота вырвался статический свист.

– Зиа, милая. – Голос Матр звучал словно издалека – призрачный, совсем не похожий на привычный. – Мне довелось увидеть тебя в последний раз. Бестиил погиб?

– Да, его больше нет, – ответила Зиа.

Ровендер провел толстыми пальцами по лицу Матр и добавил:

– Благодаря твоей находчивой дочери он больше никого не потревожит.

– Мы свободны и обязательно добьемся своего, – сказала Зиа, стараясь казаться сильной. – Ты скажешь нам, что делать, и мы с Рови починим тебя. Все будет хорошо.

– Зиа. – Матр взяла девочку за руку и сжала ее. Ее прикосновение оказалось холодным и металлическим. Матр замерла, а по ее черепной коробке бегали электрические разряды, пощипывая кожу девочки. – Зиа, ты должна отпустить меня.

– Нет, нет, – запротестовала та. Слеза катилась по ее щеке, прокладывая длинную дорожку на перемазанном лице. – С тобой все будет в порядке. Мы отремонтируем тебя.

Матр повернула голову, чтобы смотреть Зии в глаза.

– Ты уже «отремонтировала» меня, Зиа. Неужели не понимаешь?

– Нет, это я во всем виновата. Надо было идти в другое Убежище, – говорила Зиа еле слышно. – Прости меня. Ничего этого не случилось бы, если бы я слушала тебя.

Одна из рук Матр была наполовину зарыта в песок. Теперь она вытащила ее, сжимая что-то в ладони. С мучительным усилием она передала девочке истертый кусочек неизвестного материала.

С рисунком, где девочка, робот и кто-то взрослый шли куда-то вперед и улыбались.

– Моя УдивЛа? – Зиа взяла плитку в руки. – Не понимаю.

– Зиа… – произнесла Матр медленно и тихо, словно часы, у которых вот-вот сядет батарейка. – Знаешь ли ты, что было моей УдивЛой, моим заветным желанием? Пожить в этом чудесном мире с тобой, моя дочь. Мой триумф. Моя радость. Все, чего я когда-либо хотела, – это чтобы ты была цела и счастлива. Вот и все мои желания… А теперь я точно знаю, что так и будет.

Зиа вытерла слезы рукавом.

– Но без тебя я…

– Просто отпусти меня, Зиа, – прошептала Матр. – Просто отпусти.

Зиа вытащила руку из-под мозговой коробки и положила голову Матр на песок.

– Ты навсегда останешься моей матерью. – Девочка наклонилась и поцеловала машину в лоб. – И я всегда буду любить тебя.

– Люблю тебя, Зиа. Ты вырастешь и станешь прекрасной женщиной. – Голос Матр был едва слышнее дыхания. Слабые помехи на ветру. – Я… так горжусь тобой.

С этими словами глаза Матр поглотила темнота.

Глава 41

Правда

В лагере, устроенном посреди развалин, на фоне величественного сиреневого неба ярко горел небольшой костер. Сидя под громадной стальной аркой, Зиа смотрела, не моргая, на пляшущие язычки пламени и размышляла о своей жизни до того, как ей пришлось покинуть Убежище. Она думала о Матр. Ее постепенно затапливало щемящее чувство одиночества.

Течение этих мыслей прервал знакомый уже тычок в спину и урчание. Теплый шершавый язык начал вылизывать ей голову.

«Малышка, ты в безопасности».

Зиа встала и вытерла лицо рукавом. Она повернулась, ожидая увидеть Отто, но вместо этого уперлась взглядом в морду другой древней тихоходки, глядящей на девочку затуманенными катарактой глазами. В ее броне виднелись многочисленные выщербины и дыры, заткнутые толстым слоем мха и водорослей. За мощным зверем толпилось все стадо, сбившееся в кучу и смотрящее на Зию. Все начали ухать в унисон.

«Ты та самая, – пели они, – та, кто рискнул своей жизнью, чтобы спасти одного из нас, та, кто обращается с нами как с равными».

Зиа заморгала, когда их мысли потекли рекой в ее