Джейн с Холма над Маяком - Люси Мод Монтгомери

class="p1">– Никто не встанет… да никто этого и не хочет, мама.

Тут Джейн сообразила, что это не совсем так. Она уже давно знала, что бабушка постоянно пытается встать между ними, однако у нее не получается. Но знала она и другое: мамин «никто» – это папа, так что ответила Джейн чистую правду.

В последний день апреля пришло письмо от Полли Гарланд… очень счастливой Полли.

«Мы так рады, что ты к нам снова приедешь, Джейн. Ах, Джейн, ты бы только видела, какие у нас вербы на болоте!»

Джейн бы не отказалась посмотреть. В письме Полли были и другие мелкие, но захватывающие новости. Корова мамы Мин совсем состарилась, мама Мин собирается заводить новую. Курица Полли высиживает девять яиц. (Джейн тут же представила себе, как вокруг бегают девять крошечных цыплят. Да, папа же обещал купить ей на лето куриц…) Шире-Шаг попросил Полли сказать Джейн, что весна нынче дружная и даже петухи несут яйца. Младенца окрестили Уильямом-Чарльзом, он уже топает понемногу и слегка похудел; кто-то пытался отравить пса Старшего Дональда, но он оправился после шести судорог.

«Осталось полтора месяца». Полтора – это даже не два. Там, дома, вокруг Холма над Маяком порхают малиновки и туман наползает с моря. Джейн вычеркнула апрель.

33

Домик этот Джейн увидела в последнюю неделю мая. Мама в тот вечер поехала в гости к подруге, которая только что перебралась в новый Озерный район на берегу Хамбера. Мама взяла Джейн с собой, и для Джейн эта поездка стала настоящим открытием: она так мало передвигалась по городу, что понятия не имела о том, что в Торонто есть такие дивные районы. Ну прямо настоящая симпатичная деревенька: холмы, заросшие папоротником овраги, полевые колокольчики, реки, зеленые сполохи ив, кроны дубов, похожие на тучи, плюмажи сосен и невдалеке голубая дымка – озеро Онтарио.

Миссис Таунли жила на улице под названием Озерные Сады и с гордостью демонстрировала свой дом. Был он просторный, роскошный, но Джейн показался не особенно интересным, так что она через некоторое время выскользнула в подступающие сумерки осмотреть улицу, пока мама с миссис Таунли обсуждали шкафы и ванные.

Джейн пришла к выводу, что Озерные Сады ей нравятся. Нравятся, потому что улица изгибается и петляет. Дружелюбная улица. Дома на ней не смотрели друг на друга, кичливо задрав носы. Даже самые большие особо не чванились. Каждый обосновался в своем саду, окруженный пеной спиреи, вставшими на носочки тюльпанами и нарциссами, и говорил: «Места у нас тут хоть отбавляй… нет нужды пихаться локтями… можно позволить себе быть любезными».

Джейн, пока шла, пристально разглядывала все постройки, но только уже в самом конце улицы, где она превращалась в дорогу, вившуюся вдоль озерного берега, увидела свой домик. Ей, в принципе, понравились многие дома, мимо которых проходила, но, приметив этот, она с первого взгляда поняла: это мое… как оно было на Холме над Маяком.

В масштабах Озерных Садов домик был небольшой, хотя гораздо больше домика на Холме. Выстроен из серого камня, со створчатыми окнами – были среди них совершенно неожиданные – под крышей из темно-коричневой черепицы. Он стоял у самого оврага, с видом на кроны деревьев, а прямо за ним росли пять огромных сосен.

– Какое прелестное местечко! – выдохнула Джейн.

Дом был совсем новый: только что достроенный, и на газоне стояла табличка: «Продается». Джейн обошла дом по кругу, поглядела в окна с мелкими стеклами. Внутри была гостиная – если обставить, там действительно будет очень здорово принимать гостей, – столовая, дверь из которой выходила на террасу и прелестный уголок для завтрака в бледно-желтых тонах, со встроенными посудными шкафами. Туда бы еще поставить желтые стол и стулья, а на окна повесить золотисто-зеленоватые занавески, которые в самый пасмурный день будут создавать ощущение солнечного света… Да, это был именно ее дом. Джейн видела себя в нем, как она вешает занавески, протирает стеклянные двери, печет печенье на кухне. Табличку «Продается» она тут же возненавидела. Сама мысль о том, что кто-то скоро купит этот дом… ее дом… казалась мучительной.

Джейн долго бродила вокруг. Участок за домом был устроен уступами и спускался до самого дна оврага. Здесь имелись альпийская горка и кусты форзиции – ранней весной они превратятся в фонтаны бледного золота. По уступам спускалась каменная лесенка в три пролета, осененная нежной тенью берез, а с одной стороны раскинулся дикий сад из тонких молодых пирамидальных тополей. Джейн подмигнула малиновка, добродушный толстый кот вышел из соседского сада. Джейн попыталась его поймать, но… «Прошу прощения. Я нынче занят», – сообщил ей кот и заспешил по каменным ступеням.

После этого Джейн села на ступеньки перед домом и отдалась потайной радости. Между деревьями на противоположной стороне улицы имелся просвет, сквозь него было видно далекий склон сиренево-серого холма. Над рекою рос дымчатый бледно-зеленый лес. Леса вокруг Холма над Маяком теперь тоже дымчато-зеленые. Дальше за соснами в закатном небе трепетали знамена вечернего города. Над рекой парили белые чайки.

Темнело. В домах загорались огни. Освещенные окна всегда внушали Джейн особый трепет. В доме у нее за спиной тоже должен гореть свет. И поворачивать выключатель должна она. Она должна здесь жить. Здесь она может быть счастлива. Она подружится со здешним дождем и ветром, полюбит озеро, хотя оно не умеет искриться и рокотать, как залив; она будет подкармливать орехами озорных белок и развесит птичьи домики для пернатых гостей, а еще станет кормить фазанов, которые – так говорит миссис Таунли – поселились в овраге.

И тут над дубами показался тонкий золотой юный месяц. Мир затих… затих почти так же, как Королевский пляж спокойным летним вечером, а на прибрежной дороге мерцала россыпь камней, будто ожерелье на груди смуглой красавицы.

– Ты где бродила весь вечер, лапушка? – спросила мама по дороге домой.

– Выбирала дом для покупки, – мечтательно откликнулась Джейн. – Лучше бы, мамочка, мы жили здесь, а не на Веселой улице.

Мама немного помолчала.

– Тебе не очень нравится наш дом на Веселой улице, да, солнышко?

– Да, – согласилась Джейн. А потом, к собственному удивлению, добавила: – А тебе?

Она удивилась еще сильнее, когда мама тут же с ожесточением выпалила:

– Я его ненавижу!

В тот вечер Джейн вычеркнула май. Осталось всего десять дней. Раньше недели, теперь дни. А вдруг она заболеет и не сможет поехать? Ну уж нет! Бог никогда не позволит… Он же не такой!

34

Бабушка холодно попросила маму купить одежду… если вообще… Джейн хоть что-то нужно. Джейн с мамой провели замечательные полдня за покупками. Джейн сама выбирала, что ей нужно, то, что пригодится на Холме над Маяком в летние месяцы. Мама настояла на покупке нескольких миленьких свитеров и одного симпатичного платья из розовой органзы с прелестными рюшами. Джейн плохо себе представляла, куда сможет его надеть, слишком уж оно было нарядным для их скромной церковки, но не стала возражать, чтобы не огорчить маму. А еще мама купила ей изумительный зеленый купальный костюм.

– Ты только представь себе, – ворковала счастливая Джейн, – через неделю я буду на Королевском пляже. Надеюсь, вода согрелась и можно купаться…

– А мы, может быть, в августе тоже поедем на остров, – похвасталась Филлис. – Папа говорит, мы там давным-давно не были, и хочет провести там очередной отпуск. Если поедем, жить мы будем в отеле в Большой Гавани, а это совсем рядом с Королевским пляжем. Так что, наверное, увидимся.

Джейн пока не понимала, рада она этому или нет. Ей совсем не хотелось, чтобы на ее остров кто-то смотрел свысока и снисходительно высказывался о Холме над Маяком, ее полочке для обуви и Сноубимах.

В Приморские провинции Джейн на этот раз ехала с Рэндольфами, и отбыли они утренним, а не ночным поездом. День выдался сумрачным, пасмурным, но Джейн была так счастлива, что ее счастье