Записки для Пелле - Марлис Слегерс

Старик ухмыльнулся, но не весело, а грустно. Его взгляд был устремлён в пустоту, по щеке скатилась слеза. Он машинально вытер её.

– Я понял, сколько горя всем причинил. Словно очнулся от длинного кошмара, хотя и не подозревал, что сплю. После этого мне хотелось только одного: вернуть жену и сына. Но твоя бабушка тогда уже заболела. Раком. Умерла, так меня и не простив. Да и как ей было меня простить? Ведь она так и не узнала, как сильно я жалел о своём помешательстве. А твой папа был уверен, что заболела она от горя и от боли, которую я ей причинил. Он больше не желал меня видеть. Всё это время я жил тут, чтобы твои бабушка и папа знали, где меня найти. Вот только они здесь больше не появлялись. Я и сейчас не хочу переезжать. Здесь… – Он снова вытер щеку. – Здесь я чувствую себя ближе к ней. Каждый день разговариваю с её портретом. Говорю всё, что следовало сказать, когда она была жива и мы были вместе. Этот портрет я написал после её смерти. Прекрасная была женщина. А твой папа. Он не хочет – не хотел – меня больше видеть. И запретил мне общаться с тобой. Тебя я видел только на фотографиях. – Он показал на пианино. – Потому что, как бы ни злилась на меня твоя бабушка, раз в год она присылала мне фотографию тебя с родителями. Без письма или записки.

Он снова умолк. Дрожащей рукой потёр глаза и взглянул на меня.

– А как я умер, по версии твоего отца?

Я задумался. Что бы посоветовал ответить папа? Он явно хотел свести нас с дедом. Значит ли это, что папа его простил?

– Для меня ты был героем. Он сделал тебя таким. Чем-то вроде супергероя…

Я вспомнил рисунки из шкатулки. Супергерои. Вот почему он их рисовал! Другие рисунки, которые удались намного лучше, явно принадлежали деду. Видимо, до того, как тот ушёл из семьи, папа считал деда героем.

Старик сглотнул.

– Герой. – Хмыкнув, он прочистил горло. – Какой из меня герой. Я трус.

– Папа говорил, что тебя убил разбушевавшийся буйвол.

На морщинистом лице старика отразилось изумление.

– Буйвол?..

– Да. Папа рассказывал, что из зоопарка сбежал буйвол. И кинулся на маленькую девочку. Ты закрыл её собой, чтобы спасти, и умер от ранений. Ты поступил как герой. Ну, то есть, на самом деле ты не герой, но я перестал в это верить всего пятнадцать минут назад. – Я бросил взгляд на экран телефона. – В семнадцать часов девять минут.

Папа сделал из деда героя. Но, оказалось, он совсем не такой. Он трус, который причинил людям много боли. Вот папа – он был героем. И этот герой мёртв. У меня жгло в горле.

Факты. Мне требовались факты. На свете множество видов буйволов. Взрослый буйвол ростом до 2,5 метров весит до 590 килограммов. Старик весит килограммов 70, то есть в буйволе бы уместилось примерно 8,5 таких стариков. Индийский водяной буйвол ещё тяжелее, до тонны. Этот вид распространён в Азии. А африканские буйволы договариваются друг с другом, куда идти. Взрослые особи показывают головой в нужную сторону, и, если туда же смотрит много буйволов, всё стадо движется в этом направлении.

– Это просто смешно. Герой! Уф! – фыркнул старик.

– И правда смешно, – сказал я и поднялся.

Лотта, наверное, решила, что меня убили или заточили в старом подвале. Оказалось, я пропустил кучу сообщений.

Как дела?

Всё в порядке?

Почему так долго?!

Пел, ответь! Тебя заперли в садовом погребе?

Мне запустить дрон и посмотреть, где вскопана земля?

Всё, звоню в полицию. Пусть спецназ берёт дом штурмом. Жду ответа несколько минут, и всё.

П., я правда беспокоюсь! Что происходит? Мне прийти? Применить навыки ниндзя? Ты жив? Жив?!

Я невольно улыбнулся и написал ей: «Скоро всё расскажу. Не волнуйся».

– Мне пора. А то мама забеспокоится. Но ты принёс шкатулку ночью в наш сад. Почему просто не отдал её мне, когда я приходил?

– Я не ожидал твоего прихода. Запаниковал. – Старик покачал головой. – Твой папа так и не узнал, как я жалею о сделанном. Я столько раз собирался пойти к нему! Но всё время откладывал. Боялся, что он снова меня отвергнет. Как же я ошибался… – Он отвернулся и высморкался в платок. – Я. Немного оправившись от шока, я решил оставить шкатулку у вас в саду. И дать тебе возможность решить, хочешь ли ты прийти ещё раз. Был уверен, что ты догадаешься, кто её принёс. И надеялся, что вернёшься.

– Может, я ещё и зайду. Я… Мог бы я поиграть здесь на пианино? – Я махнул на инструмент в углу. – Мы с папой играли вместе. А после папиной смерти мама наше пианино продала.

Старик – то есть мой дед – взглянул на пианино и улыбнулся.

– Он и в детстве играл. На этом инструменте. И я тоже. Почту за честь, если ты как-нибудь сыграешь мне.

Я посмотрел на чёрное пианино. Значит, это на нем папа играл, когда был маленьким. Его пальцы на этих клавишах. Напряжённая спина. Я будто видел, как он сидит на табуретке. Оборачивается ко мне и жестом подзывает к себе. Пианино притягивало меня как магнит. Я подошёл и нажал на до. Потом одной рукой, стоя, сыграл кусочек из «Арабески № 1». Звучало фальшиво: инструмент явно давно не настраивали.

Когда я перестал, в комнате ещё несколько секунд висела тишина. Звуки пианино растворились в ней. Старик прокашлялся.

– Надо его настроить. Ты ещё вернёшься? Поиграть по-настоящему? Я бы очень этого хотел.

– Думаю, да.

Я бросил ещё один взгляд на пианино. Папа наверняка обрадовался бы тому, что я играю на его инструменте.

Старик грустно улыбнулся.

– Пелле, ты всё, что у меня осталось. Я всегда надеялся, что твой папа когда-нибудь меня простит и придёт сюда. Теперь это невозможно. Но он послал тебя. Это лучшее, что со мной случилось за много лет. Это значит. Надеюсь, он хотел показать, что всё-таки любил меня.

Пожалуйста, приходи поскорее. Нам столько нужно наверстать!

Я в последний раз взглянул на него. Потом вышел в коридор и через распахнутую дверь на улицу.

* * *

Мама тяжело вздохнула и посмотрела на меня. Она стояла, прислонившись к раковине. Кухню заполнила свинцовая тишина. Даже Аран, похоже, это чувствовал. Он лежал