Лабиринт мертвеца - Евгений Всеволодович Рудашевский

Почувствовала, как колотится её сердце. Не мне одной было страшно.

Вспыхнул экран айфона. Настя написала Гаммеру, чтобы он включил лифт.

Глава десятая

Белка в дупле

«Всё, я жук-невывожук. Хоть пиши жалостливый пост в обнимательную группу». Усталость копилась, пока мы бегали по библиотеке, чертили схемы, подкрадывались к двери, замаскированной под телефонную будку, а теперь обрушилась на меня и пригвоздила к прохладному полу лифтовой комнатки. Настя разбиралась с лифтом, а я безостановочно зевала. Зевала так долго и широко, что свело нижнюю челюсть и на глазах выступили слёзы. Я сказала себе, что ни сделаю ни шага – буду сидеть тут до утра, а потом тихонько вернусь в старший отдел. «Хватит приключений! Больше никаких египетских стервятников! Только милые открыточки от добрых старушек из Германии». Убаюканная подобными мыслями, я задремала. Невероятно! Уснула в самый ответственный момент!

Настя растолкала меня. Помогла подняться на ноги. После краткого сна усталость и страх отступили. Я сосредоточилась. Легонько надавила на ручку двери, ведущей в иностранку. Убедилась, что дверь заперта. Библиотека закрывалась через сорок минут, и мы с Настей понадеялись, что заходить в лифтовую комнатку никому не потребуется, однако Гаммеру ещё предстояло перед уходом выключить лифт, и нам следовало поторопиться.

«Я вышел из отдела», – написал Глеб в общем чатике.

«Цапля в полёте», – поправил его Гаммер.

Он вчера составил список позывных и кодовых слов. Настя тогда запротестовала, отказалась называться сойкой, потому что сойка ей напомнила сайку. Я сказала Насте, что сайки очень даже вкусные и в них нет ничего плохого, а затем сама отказалась от позывного «бурундук», потому что это ну просто уму непостижимо – назвать меня бурундуком! Гаммер перебрал кучу вариантов и всех запутал, а мы с Настей поругались за право называться белкой. Белкой стала я. Глеба мы назначили цаплей, о чём он благополучно забыл. Или посчитал глупым называть друг друга всякими животными, хотя Гаммер вчера заверил нас, что кодовыми словами и позывными нужно пользоваться на случай, если нас поймают.

– С настоящими именами чат станет главной уликой против нашего детективного отдела!

Между тем створки лифта действительно были гильотинными, то есть раздвигающимися вертикально, а сама кабина – довольно просторной, если судить по размерам шахты, и я бы точно уместилась в ней сидя. Наверное, и каркас шахты был из оцинкованной стали, но тут уж я ничего не могла сказать. Гаммер ошибся в одном: вместо обещанных кнопок управления на корпусе лифта виднелась одна-единственная, никак не обозначенная кнопка. Над ней был погасший экранчик.

«Верблюд осёдлан», – написал в чатике Гаммер.

То есть лифт включён.

«Уверен?»

Я не различила звуков в шахте и заподозрила, что Гаммер перепутал выключатели. Или упустил из виду какой-нибудь дополнительный рычажок. Судя по статусу в чатике, Гаммер долго писал ответ. Придумывал шутку или строчил подробное техническое объяснение. В итоге всё стер и ограничился кратким сообщением:

«Осёдлан».

– Напомни, почему мы называем лифт верблюдом? – прошептала Настя.

Я пожала плечами и уставилась на кнопку.

– Что делаем? – поинтересовалась Настя.

– Читаем!

Проём для кабины был вырезан в метре от пола. На стенке слева висела инструкция, словно подписавший её главный сотрудник службы безопасности заранее позаботился о незадачливых взломщиках и на всякий случай оставил им, то есть нам, подсказку.

– Ого, – усмехнулась Настя. – Не знала, что в библиотеке есть своя служба безопасности с каким-то главным сотрудником. Мы точно не банк грабим?

– Мы никого не грабим, – напомнила я и пробежалась взглядом по инструкции. – Так… Проверить отсутствие… Произвести наружный осмотр. Подать напряжение. Это понятно… Вот!

– «Вес груза не должен превышать 100 килограммов», – вслух прочитала Настя и посветила фонариком на мои бёдра.

– Ну тебя. – Я отпихнула Настю.

– Хочу убедиться.

– «Для вызова кабины или отправки её на нужный этаж необходимо нажать кнопку „Пуск“», – прочитала я.

– Ясно. На все действия – одна кнопка. Разберёмся.

– Давай…

Я хотела сказать: «Давай напишем Гаммеру», – однако Настя меня не дослушала и ткнула пальцем в кнопку. Кнопка загорелась красным, а на экранчике высветилась цифра «I».

– А если…

Я опять не успела договорить. Настя начала беспорядочно жать на кнопку. Цифра на экранчике сменялась стрелочками, крестиком, потом вдруг сменилась двойкой. Лифт пошёл.

– Всё просто, – подмигнула мне Настя.

К счастью, грохота не раздалось. В шахте, конечно, что-то зашуршало, заскрипело, но я-то опасалась громогласного лязга, способного переполошить сонных библиотекарей и вахтёра. Когда загорелась цифра «4», Настя озадаченно посмотрела на меня.

– Он что, на крышу уехал?

– Счёт идёт от подвала, – догадалась я.

Настя кивнула и постаралась как можно тише раздвинуть вертикальные створки. Они разошлись с глухим металлическим шелестом. Я прильнула к двери в иностранку. Там было тихо. Ни шагов, ни голосов. Значит, никто не услышал, как мы возимся.

– Лезь уже! – прошипела Настя.

Заглянув в кабину, я увидела, что горизонтальная полка делит её на два равных отсека – сидя тут не разместиться. Пришлось утрамбовываться в нижний отсек, поджимать ноги и голову.

– «Запрещается использовать лифт не по назначению», – зачитала Настя из инструкции.

– Сказала бы… что-нибудь… хорошее… – пробурчала я, устраиваясь поудобнее.

– Лучше я тебя сфотографирую.

Настя в самом деле засняла меня на айфон. Подпихнула мне под живот рюкзачок, сунула под колени гибкую железяку, которой недавно вскрыла проход в лифтовую, и осторожно сомкнула створки. Я оказалась взаперти. Было темно и неуютно. Я заёрзала на месте и почувствовала, что кабина качнулась. Перепугавшись, решила не шевелиться. Потом кабина стронулась и заскользила вниз.

Я надеялась, что поездка будет краткой. Разве долго спускаться с третьего этажа в подвал? Но что-то явно пошло не так. Кабина останавливалась, поднималась, продолжала спуск и опять останавливалась. Кажется, Насте никак не удавалось совладать с единственной кнопкой, и она гоняла меня по этажам. Вот уж действительно запечённый поросёнок на подносе. У меня заканчивался воздух. Или мне показалось? В любом случае дышала я тяжело. Запаниковала. Вся сжалась, зажмурилась и постаралась прикрыть уши, словно могла укрыться от собственных страхов. Минута-другая, и я бы не выдержала – начала бы вертеться, кричать и биться коленями о стенку.

Кабина остановилась в последний раз и больше не шелохнулась. Я не знала, где очутилась. Опустила ли Настя меня в подвал? Или же отправила, например, в актовый зал? Что, если я попала в какую-нибудь техническую шахту, откуда нельзя выбраться, пока не придёт лифтёр и главный сотрудник службы безопасности? Я вдруг подумала, что и в подвале может быть своя запертая на ключ лифтовая комнатка, а