Кощеевич и война - Алан Григорьев

точно не Энхэ. И не Радосвет. Значит, царь где-то там, среди лучников… Меч не поможет, далеко. И стрелой не возьмёшь — непонятно, в кого стрелять. Накрывать смертельным заклинанием придётся всех. Но хватит ли у него сил?

Сани тем временем подъехали к Маю и Весьмиру и, поравнявшись, остановились. Советник спешился довольно ловко — так и не скажешь, что хромой. К одному возу отправил Сану, во второй заглянул сам.

Наёмница закончила досмотр первой:

— Здесь всё в порядке, господин.

— Тут то…

Лис не сразу понял, почему Май захлебнулся на полуслове. А потом ахнул: треклятый возница! Негодяй приставил к горлу Мая нож. Какая невообразимая ловкость!

— Ни с места! Бросай оружие! Иначе ему крышка! Одно движение — и глотку перережу!

Сойки глянули на Сану и опустили луки.

— Мрак, ты спятил? — Радосвет выглядел растерянным. — Немедленно отпусти советника!

— Добро не отдавать! — Мрак шмыгнул носом от холода. — Царёв приказ.

Весьмир, обернувшись, поймал отчаянный взгляд Лиса и беззвучно, одними губами, сообщил:

— Третий лучник слева. Пора!

Но княжич застыл, словно примороженный. Никакое заклятие не сплетается за один миг. Пока он будет вершить чары, Мрак убьёт Мая. Да и дивьи лучники ждать не станут — того и гляди начнут стрелять. Значит, пожертвовать лучшим другом? Разменять его жизнь на жизнь ненавистного Ратибора? У Лиса оставалась всего пара мгновений, чтобы решить, что делать.

Глава тринадцатая Идти до конца

Когда их в очередной раз вывели из темницы, Яромир буднично подумал: «Опять на казнь… Да сколько можно?» За эти дни он успел уже столько раз проститься с жизнью, что теперь ему стало почти всё равно.

Но сегодня царь придумал что-то новенькое. Их с Радосветом под конвоем сопроводили в баню, попарили, вычесали из волос солому и колтуны. Потом принесли чистую одежду — царевичу нарядную, Яромиру просто удобную — и развели их по разным покоям с решётками на окнах, но зато с нормальной постелью. Надо ли говорить, что Яромир сразу упал на подушки и заснул мёртвым сном? Ведь кто знал, не последняя ли это возможность по-человечески выспаться перед тем, как придёт пора помирать?

Жаль было только, что с царевичем теперь не поговорить… Впрочем, разлучили их ненадолго. Уже наутро, едва пропели петухи, узника грубо растолкал Мрак:

— Вставай, лежебока! Царь велел отправляться.

— Куда? — Яромир не ждал, что ему ответят, поэтому спросил больше для порядку.

— А это не твоего ума дело, — Мрак брякнул подносом о стол. — Далече.

Что это? Завтрак? Краюха чёрствого хлеба и стакан… даже не воды, а молока. На вид — вполне свежего, только сегодня из реки набрали. А киселя пожадничали. Ну да ладно. Всё лучше, чем ничего.

После длительной голодовки Яромир не стал набрасываться на еду. Молоко выпил, а хлеб только пару раз укусил, остальное положил в карман: пригодится. Главное, чтобы хватило сил держаться на ногах.

Мрак связал ему руки и вывел во двор, где уже запрягали лошадей. Царевич уже сидел верхом, он встретил друга улыбкой:

— Доброе утро.

— Угу, доброе, — буркнул в ответ Яромир.

И как только Радосвету хватает сил улыбаться?

— Весьмира выменивать поедем, — шёпотом сообщил царевич, когда Яромир подошёл ближе. Так вот почему его глаза светятся надеждой!

— Почему мы?

— Таково условие Кощеевича. С отцом, сказал, говорить не будет. А со мной — будет.

— Подозрительно это… — Яромир огляделся. Эх, вскочить бы сейчас на коня позади Радосвета да как дать шенкелей! Но молодцы Мрака окружали их плотным кольцом. Уйти не позволят. По крайней мере, сейчас. — Может, выедем в поле, а там…

Договаривать было опасно, но Радосвет и без того всё понял: мотнул кудрявой головой:

— Сперва вызволим Весьмира.

— Эй, вы двое! А ну молчать! — рявкнул какой-то лучник.

Яромир сперва хотел огрызнуться — да кто такой этот мужлан, чтобы им с царевичем рты затыкать?! Уже набрал воздуха… и так же шумно выдохнул:

— Царь?…

Да, это был Ратибор, собственной персоной. Интересно, что за маскарад он устроил?

Между лопаток больно ткнулось древко алебарды, и Яромир, опомнившись, поклонился.

— Вот то-то. — Царь со ступеньки взобрался на коня. — Полезай в сани. Твоё дело ехать молча. Вопросов не задавать. И следить, чтобы царевич с лошади не упал. А коли он попробует удрать — тебя Мрак сразу же прирежет.

Сказано это было, разумеется, для Радосвета. Выходит, Яромир тут просто заложник? Незавидная участь. Даже обидная — ведь он ради царевича, не раздумывая, пожертвовал бы собой. Только Радосвет на это не пойдёт. Однако есть и хорошая новость. Если им пришлось сделать заложником Яромира, значит, ни Таисью, ни её дочку Аннушку царские ищейки не нашли…

Яромир только сейчас заметил, что царевич с трудом держится в седле. Его вон даже ремнями прикрутили для пущей надёжности… Что ж, оберегать друга и государя ему не впервой. Всю жизнь, почитай, только этим и занимался. Уж как-нибудь успеет подхватить, если тот в самом деле начнёт падать.

До самого выезда отряда из Светелграда Яромир больше не проронил ни слова.

По повелению царя ворота открыли, и отряд, состоявший из трёх десятков всадников, направился на юго-восток. Он мог бы двигаться быстрее, если бы не двое саней, доверху нагруженные добром. Нетрудно было догадаться, что на них везут выкуп за Весьмира. Как ни бушевал Ратибор, а смотри ж ты, расщедрился!

Может, и к лучшему, что кони идут шагом, подумал Яромир. Если даже его мутит от голода и лишений, то царевичу, небось, ещё хуже. Бледный, как мел, но спину держит прямо. Порой только сжимает зубы так, что на