Одинокий огонек - Янь Цзин

– Чжан Ян? – удивленно произнес Чэн Ю. – Нет, кто же ты такой?

– Селф. Называй меня Селфом. – Чжан Ян опустил голову на миг и снова поднял ее. Его выражение лица стало совершенно чужим. Исчезла его обычная беззаботность, и сейчас он выглядел мрачным, полным агрессии.

– Однажды Лин спросила, проводил ли я расщепление вторичных образов своей личности. Тогда Чжан Ян ответил «нет». Он соврал. Ответ – да. Чжан Ян встретил меня, его это шокировало, и он попытался притвориться, что ничего не увидел. Я – его самая глубокая, злая часть, которую он не осмеливается замечать.

– Но все это невозможно скрыть. Чем больше он притворялся, что меня нет, тем сильнее становился я. И вот теперь я стал им и действую вместо него. Я завидую тебе, Чэн Ю!

– Я завидую твоему таланту и свету, который исходит от тебя. Ты всегда играешь роль великого спасителя, а я только стою в тени! Конечно, есть и другие причины для моей зависти – они, словно змеи, жалят меня…

– На самом деле, может быть, все можно было исправить. Но я не могу забыть Кэкэ… Если бы в студенческие времена ты не отверг ее, она бы не покончила с собой. Она бы жила до сих пор, как и мы, любовалась бы этой луной! Но она умерла… Психолог, которая ради любви решилась на самоубийство, – какая жестокая ирония! Чэн Ю, разве ты не чувствуешь ответственности?

– Я сожалею о том, что случилось с Кэкэ, и я страдаю из-за этого. Но я не мог представить, что из-за одной моей ошибки она выберет такой путь. Прошло много лет, Чжан Ян…

Я перевела взгляд на Чэн Ю. Закат медленно опускался, печальный свет окутал его лицо. Так редко можно увидеть его таким грустным, или это просто мое воображение?

– У меня тогда уже была девушка, Чжан Ян, и ты это прекрасно знаешь, ты был нашим другом. Кэкэ знала об этом, но сказала, что будет ждать меня до рассвета. Я ясно дал ей понять, что не приду. Когда она погибла, я расстался с той девушкой. Я думал, что за все эти годы я сам смогу с этим справиться, а ты давно забыл, что произошло. Мы редко говорили об этом, и я считал, что ты уже нашел исцеление.

– Нет! Не нашел исцеления! Я так и не смог с этим примириться… Даже сейчас, когда я стал твоим супервайзером, каждый раз, когда ты рассказываешь о своем беспокойстве и тревогах, связанных с психотерапией, я думаю: «А что же Кэкэ? Где она сейчас? Холодно ли ей?» Я ненавижу тебя, Чэн Ю, или, может быть, я просто завидую тебе. Это правильно. Если бы она выбрала меня, все было бы иначе. Чэн Ю, ты самый большой эгоист из всех, кого я знаю. Ты делаешь вид, что заботишься обо всех, но на самом деле никто не важен для тебя. Ты просто хочешь чувствовать, что ты лучше, потому что помогаешь другим.

Голос Чжан Яна звучал как ледяное карканье воронов, пролетающих в зимнюю ночь и нарушающих тишину леса.

– Чжан Ян, да, мы все тоскуем по Кэкэ, но она уже ушла, – спокойно сказал Чэн Ю.

– Нет, называй меня Селф! Вы все трусы! Я – не Чжан Ян, Чжан Ян только подавляет свою ненависть и зависть! Ты не останешься безнаказанным! – закричал мужчина.

– Хорошо, какую же цену ты хочешь, чтобы я заплатил? Но напомню, что это не имеет никакого отношения к Лин. Не впутывай ее в это, – ответил Чэн Ю.

Солнце опустилось еще ниже, тусклый свет медленно скользил между нами. Цветы в весеннем саду словно поникли, лепестки смыкались, бутоны тяжело наклонялись, словно погружаясь в вечный сон.

Я внезапно осознала, что чуть было не совершила большую ошибку.

– Я заставлю тебя почувствовать ту же боль, что и я, Чэн Ю, – наконец заговорил Чжан Ян, бросив на меня быстрый взгляд. – Я заставлю тебя навсегда потерять того, кого ты любишь.

– Прости, Чжан Ян, здесь нет никого, кого бы я любил, – холодно ответил Чэн Ю.

– Ты разобьешь сердце этой девушке. – Чжан Ян посмотрел на меня, его взгляд был холодным как сталь, словно он никогда не проявлял ко мне мягкости.

– Пусть она уйдет. Давай поговорим с глазу на глаз, как мужчины, – сказал Чэн Ю.

– Настоящий мужской разговор происходит не словами, а кулаками и клинками, – бросил мужчина.

– Я никогда не думал, что у тебя окажется такое лицо, Чжан Ян, – произнес Чэн Ю.

– Повторяю еще раз: зови меня Селф.

Чэн Ю, не оборачиваясь, бросил мне:

– Лин, жди здесь.

Чжан Ян коротко посмотрел на меня и тяжелым армейским ботинком раздавил белый цветочек у тропинки.

– Ты старалась, Лин, но реальность жестока. Он никогда никого не полюбит. Он – это бесконечная глубина, ледяная пустота и ловушка.

Чжан Ян пытался подавить свою вторичную личность, но у него не вышло его даже задержать, и теперь Селф окончательно захватил контроль над его разумом.

Когда все это началось? Может быть, Селф ждал именно этого момента? Или невидимая сила потихоньку направляла нас к этой точке пересечения судеб?

Внезапно я вспомнила о чернильном пятне на белой бумаге – это было похоже на хаос, который выходит из-под контроля. Но кто держал ту кисть?

Мужчины развернулись и пошли в комнату заброшенного монастыря, а я осталась стоять во дворе. Я подняла голову и увидела небо, становящееся вместо темно-синего черным. Деревья вокруг протягивали ввысь свои искривленные ветви, словно пытаясь задушить последний проблеск света.

Небо было беззвездным, тучи давили сверху. Ветер пробежал через лес, и высокие травы задрожали. Я была одной из них – слабой, трепещущей травинкой в темноте.

– Конечно, ты будешь чувствовать ненависть, – услышала я голос. – Что они себе позволяют? Тебя постоянно предают, обманывают, манипулируют тобой! Так нельзя! Сколько лет ты живешь на этом свете, подумай, хоть раз ты чувствовала любовь без условий? Разве взрослые не требовали от тебя плату за все?

Этот голос был тихим, слабым, но наполнен ненавистью.

Сидя в темноте среди деревьев, я слушала свой собственный внутренний голос. Я знала, что Чжан Ян прав: в каждом из нас есть скрытая вторичная личность. Они пытаются влиять на наши решения, говорить с нами.

Они никогда не спят. Они прячутся в темных уголках нашего разума, за многочисленными завесами, ожидая своего часа, чтобы заявить о себе или появиться в ключевой момент жизни. Иногда, стоя на грани важного выбора, мы слышим их голоса – они кажутся не нашими. Эти голоса шумные и тихие, эгоистичные и бескорыстные, низкие и высокие… Но это все – часть нас самих.

В небе медленно из-за туч взошла луна. Ее свет блуждал по заброшенному монастырю, а голос внутри меня становился то ясным,