Мама. Папа. Я - Малкольм Даффи

– Ага.

– И взбодрись немного, Стиви. У тебя лицо такое, будто тебя к каторге приговорили.

Двадцать семь

Входная дверь закрылась. Открылась дверь в спальню. Это был Стиви, и выглядел он крайне взволнованным.

– В чем проблема?

– В тебе. Он знает, что у меня есть ребенок. Не надо быть Эйнштейном, чтобы посчитать, что ему сейчас четырнадцать лет. То есть что он твоего возраста. Дядя захочет узнать, какого черта я делаю в Шотландии со своим сыном. Подумает еще, что я тебя похитил. Позвонит в полицию. Он всегда предупреждал, что, если только я где-то проколюсь, он меня в порошок сотрет. С такими, как он, лучше не шутить. Нам придется быть осторожными.

– Почему?

– У тебя что, опилки вместо мозгов, Дэнни? Пять минут назад я был парнем, у которого есть невеста. Точка. Теперь я слоняюсь по Эдинбургу с подростком. Если кто-нибудь заметит, то обязательно подумает, во прикол, на прошлой неделе у него не было никакого ребенка, а сейчас есть.

Стиви очень боялся выходить на улицу, поэтому мы сели смотреть кино. Про одного американского гангстера, за которым гонится полиция. Потом его ловят и отправляют на электрический стул. Явно не фильм для улучшения настроения. Когда он закончился, Стиви спросил, не хочу ли я рыбы с картошкой.

– Ага, не откажусь, – ответил я. – А с тобой можно?

– Нет.

– Мне что, всю неделю теперь дома сидеть? – взвыл я.

Стиви ненадолго задумался.

– Ладно, поехали. Только ты побудешь в машине. И голову маленько пригни, идет?

Мы припарковались на улице с кучей разных кафешек, продающих еду навынос. Стиви пошел за рыбой и картошкой, а я остался в его «Мини Купере». Опустил шапочку с помпоном на лицо и выглядывал из-под приборной доски, как настоящий шпион.

Он шел обратно к машине со свертками еды, когда на улице, покачиваясь, появились два алкаша. Прямо как два ЖП. Когда Стиви поравнялся с ними, тот, что пожирнее, выхватил из рук папы один из свертков. Я услышал крик Стиви даже издалека. Но жирдяй не собирался отдавать пакет, крепко прижимая его к груди.

Стиви был безоружен. Кроме нашей еды у него в руках не было ровным счетом ничего, поэтому он положил один из свертков на крышу чужой машины, поднял с земли дорожный конус и замахнулся им на жирного парня. Тот стоял как парализованный и не уходил, поэтому конусом прилетело прямо ему по голове. Всего-то пластмассовый дорожный конус, но мужик упал на землю как подкошенный.

Стиви вернул конус на место, взял оба свертка и преспокойненько пошел обратно к машине. Второй алкаш тупо стоял на месте – обпился и не понимал, что делать. Я глазам своим не поверил. Мой папа только что приложил пьяного верзилу дорожным конусом по башке.

Стиви сел в машину.

– Топ, – сказал я.

– Да просто пара придурков.

Я дико гордился тем, как он спас наш ужин. Но важнее было не это. Важнее было то, что теперь папа доказал мне, что сможет справиться с ЖП.

После чая я помыл руки, чтобы не воняли рыбой, и уселся рядом со Стиви на диван. Он выпил чай и бутылку пива – самое время рассказать ему реальную причину моего приезда. Нервничал я адски, руки все вспотели, хотя я только что их вытер.

– Пап?

Он уставился на меня.

– Можешь называть меня просто Стиви? Прошу тебя. Бесит слово «папа».

Так себе начало.

– Стиви.

– Что?

– Мне нужно кое-что тебе сказать. Про маму.

Стиви потянулся за пультом. По телику шли «Симпсоны». Он заткнул Гомеру рот.

По лицу Стиви было понятно, что он догадывается: новости будут не очень.

– Она больна?

– Нет.

– Что тогда?

Настало время сказать правду.

– Дело даже не в ней. А в ее бойфренде.

– Бойфренде? А что с ним?

– Он ее бьет.

– Бьет?

– Ага.

– Когда?

– Не всегда, но случается. Когда злится. Когда она делает то, что ему не нравится. Или когда выпьет. На самом деле под любым предлогом.

Стиви надул щеки и выпустил воздух.

– И что она?

– В том-то и проблема, что ничего. Она ничего по этому поводу не делает.

– Где этот парень живет?

– В соседней комнате, вместе с мамой.

– И чего она от него не уходит?

– Потому что любит. Они пожениться собираются.

– Она выйдет замуж за парня, который ее бьет?

Я кивнул.

– Мне жаль, Дэнни. Реально очень жаль. Наверное, тебе несладко приходится.

Что есть, то есть.

– Он ее убьет.

Стиви хмыкнул.

– Ну нет.

Почему он не принимает меня всерьез?

– Еженедельно в мире от домашнего насилия гибнут две женщины. Так написано на одном сайте. Тебе надо прочитать. Там все есть. Там говорится, что женщины, которых дома избивают, годами ничего не предпринимают, чтобы это прекратить. Они думают, рано или поздно все само закончится. Но избиения продолжаются. А потом эти женщины погибают.

– Пусть она и читает.

– Она не хочет. (Папа пожал плечами, типа: «И что теперь?») – Ты бы его видел. В Испании он чуть ее не задушил.

– Дэнни, ты прости, но за каким фигом ты мне это все рассказываешь?

Я замолчал, тщательно подбирая слова.

– Потому что я хочу, чтобы ты с ним разобрался.

– Я?

Вот он, момент истины.

– Я хочу, чтобы ты его убил.

Стиви выпучил глаза – мне показалось, они сейчас вылезут из орбит.

– Ты хочешь, чтобы я убил бойфренда твоей мамы?

Я кивнул.

Стиви рассмеялся.

А потом взбесился.

– Так ты поэтому сюда заявился? – заорал он и вскочил с дивана.

– Ага.

– А ты, я смотрю, самоуверенный пацан, Дэнни. Я думал, ты приехал познакомиться с папой, наверстать потерянное время, наладить мосты и все такое прочее, но нет, ты приперся только затем, чтобы заставить меня сделать за тебя грязную работу.

– Я еще ребенок.

– Я тоже не Кинг-Конг. Я вешу шестьдесят восемь кило. – Стиви напряг бицепсы, но мышц видно не стало. – Я работаю в кафе, Дэнни, готовлю сэндвичи, чай наливаю, помидорки режу. Я не наемный убийца.

– Но ты же занимался плохими делами.

– Очень-очень давно. И я никого не убивал, – сказал Стиви, делая упор на слове «убивал».

– Может быть, ты тогда хотя бы отпугнешь его?

– Но я же,