Зов разлома - Ольга Титова

Глава 11

Светлояр, как всегда, закатал рукава и стал создавать магический круг. Он не любил заготовки, к которым так привыкли рунные маги. Каждый гальдрастав и гальдрамюнду, каждую руну до́лжно начертать самому – так он считал. Мужчина знал на память все чёрточки на рунических знаках.

Светлая магия легко протекала через его руки, соединяясь в нужные волхву символы. Только Светлояр закончил чертить гальдрастав вызова усопших, как сзади послышались шаги и раздался ехидный бас.

– Светлый, а ты в курсе, что на улице лето? – это был не кто иной, как князь Кожемякин. – А я всё думаю, про кого у детей загадка «Сидит дед, во сто шуб одет». Думал, лук, но теперь вижу: пресветлый волхв Светлояр. Поди, и тулупчик прихватил? Для большего впечатления.

– И тебе доброго утра, князь Кожемякин, – не отвлекаясь от постройки круга и никак не реагируя на ехидство старого друга, произнёс Светлояр.

– Вот умеете вы с Тёмным ерундовую работу делать с таким лицом, словно мир спасаете…

– Не ко всем мудрость приходит с годами, – не удержался волхв. – У тебя вот до сих пор детство в одном месте играет.

– Так это и хорошо, иначе был бы похож на двух старых тетеревов: тебя и Гостомысла. Как поживал?

– Как и положено старому тетереву. Ничего не вижу, ничего не слышу. – Волхв слегка улыбнулся. – Внуками занимаюсь.

Услышав про внуков, Кожемякин моментально перестал подтрунивать над старым другом, и в его глазах загорелся совсем другой интерес.

– Как там Златинка? А внучата мои как?

– Как дочь твоя? Заглянул бы да посмотрел. Скучает она по тебе, и забот у неё хватает: хозяйство немалое и за детьми присмотр нужен. Старшему, Велеславу, вроде как невесту подобрали. И к Васильке сватов присылают: пятнадцать лет уже девке. Вечером приходи с Умилой, обсудим.

– Приду, – кивнул князь. – А самый мелкий как?

– Я на Пересвета сам смотрю. Сила магическая ещё не проснулась, а в рунах разуменье имеет большое. Да и силы природные понимает. – Светлояр опёрся на посох. – А что за внучка у Гостомысла?

– Откуда ж мне знать? – пожал плечами Кожемякин. – Он меня вчера, можно сказать, из-за стола выдернул. Хорошо, что я одетый был: на завтрак спускался. Совсем не думает, что время тут и на границе с Поднебесной разное. Я так мог и без портков появиться. А с чего ты решил лично круги рисовать? Вроде не по статусу тебе такой мелочью заниматься.

– Письмо получил с просьбой, потому и пришёл. Сам знаешь, Гостомысл редко что-то просит. Да и всё-таки ошибка оракула, а ведь ни разу ещё Лыбедь в своих предсказаниях не ошибалась.

– А ты всё никак не успокоишься… – вздохнул Злат. – Уж сколько лет прошло, как нет с нами Лыбеди. Какая теперь разница, права она или нет?

– Ты не понимаешь, это дело принципа. – Светлояр сердито стукнул посохом в пол. – Я каждый раз после сбывшегося предсказания словно вижу её ехидную улыбку.

– Первая любовь, да? Она такая, не забывается. – Кожемякин хитро взглянул на друга.

– Я тебе серьёзные вещи говорю, а ты «первая любовь», тьфу! – Светлояр нервно заходил вокруг круга. – Если девчонка и правда его внучка, то, может, и другие пророчества не сбудутся. Ведь говорил мне Гостомысл, что у него только один сын и один внук будут.

Светлояр остановился перевести дух. Кожемякину всегда удавалось вывести его из себя. И не только его, но и всех из бывшей семёрки. Бить его было бесполезно: он, смеясь, раскидывал всех пятерых друзей, и магией был не обделён, уступал лишь Гостомыслу и Наволоду. Но вот Лыбедь, оборотницу, Злат боялся: ей достаточно было просто взглянуть, чтобы узнать все секреты человека. Она жила между прошлым, настоящим и будущим. Но если Злат её боялся, то Светлояр любил. Ничего не говорил ей, оборотница и так всё знала. И чем взрослее они становились, тем лишь крепчали его чувства. Друзья недвусмысленно на него поглядывали, отпуская шуточки. И однажды Светлояр всё же решился и подошёл к своему отцу с просьбой, чтобы тот сосватал Лыбедь, но отец его лишь покачал головой: не рождаются дети в браках магов и оборотней, кому нужен был такой пустоцвет? Да и кто бы отдал за мага, пусть и очень сильного, оборотницу, которая уже стояла во главе рода? Каждый из них нёс свою ответственность перед семьёй и родом. Нужны были наследники. И отец нашёл Светлояру жену, из магов, сильную и красивую. Только вот долг и любовь оказались разными вещами. Так и не добилась взаимных чувств от Светлояра жена, а Лыбедь погибла через год, закрыв собой прорыв магических зверей. Всё, что от неё осталось, – два окровавленных пера, осколки браслета из бирюзы и записка, которую Светлояру передала его мать. Слов там было немного: «Зря ты решил всё за нас, ты ошибся». И это окончательно подкосило мага. Волхв закрылся ото всех. Светлояр знал, что не мог ошибиться: он поступил как до́лжно, ради рода. Это Лыбедь ошиблась, не было у них общего будущего. Если она всё знала, то почему не видела день своей смерти? А если видела, зачем пошла?

И вот немолодой волхв думал, что наконец-то увидит, что и предсказательница могла ошибаться. И, может, тогда ему стало бы легче.

* * *

У входа зашумели, и появился Гостомысл со свитой, держа за руку маленькую худенькую девочку.

«Сколько же лет ей? Четыре? Пять?» – мысленно задались вопросами Светлояр со Златом.

За князем шёл его сын Драгомир, с утра уже чем-то недовольный. Хотя и его можно было понять, кому нравится, когда ловят с поличным? А особенно если это «поличное» ещё и на воспитание присылают.

– Спасибо, Светлояр, что на просьбу мою откликнулся. Сам видишь, дело у нас не совсем обычное, – поздоровался Гостомысл.

Светлояр молча кивнул и показал рукой на круг. Главы семейств, кто покрепче, робко прижались вдоль стены, остальные присели на лавки. Три великих князя, хоть и с браслетами, блокирующими львиную долю их магии, – непосильная ноша для обычных людей и простых магов. Светлояр взглянул на девочку, но она, к его удивлению, никакого дискомфорта не испытывала. Зато с неподдельным восторгом рассматривала круг. Не иначе как Гостомысл артефакт на неё какой-то повесил – другого объяснения у волхва не было. Когда в род принимали Драгомира, им вообще пришлось чуть ли не полностью блокировать свою магию: слаб был мальчишка. Видно, тёмный маг это учёл.

– Гостомысл, твоя печать верхняя. Драгомир, ты – слева, девочка – на нижнюю печать, а на правую –