Джейн с Холма над Маяком - Люси Мод Монтгомери

– Я всегда считала, что мама их мне оставила, Дрю.

– Она их подарила Робин, – спокойно ответил папа.

У Джейн защипало в глазах. Папа впервые произнес мамино имя.

– Но когда она уехала…

– Айрин, если можно, не будем это обсуждать.

– Ну конечно, мой бедненький. Я-то все понимаю. Прости меня. Ну, Джейн, душенька, одолжи мне передник, я помогу тебе подготовиться к приезду доктора Арнета. Какая же она прелесть – пытается принимать гостей, и все сама.

Тетя Айрин забавлялась… тетя Айрин над ней подсмеивалась. Джейн обуревали гнев и чувство беспомощности. Тетя Айрин с улыбкой взялась за дело. Куриц Джейн уже сварила, салат сделала, но тетя Айрин потребовала еще испечь печенье, а курятину нарезать, и даже слышать не пожелала о лесной землянике.

– Я, по счастью, привезла пирог. Знаю, что Эндрю он понравится. Мужчины, душенька, любят еду посытнее.

Джейн пришла в ярость. Она дала себе мысленный зарок на следующей же неделе научиться печь пироги. Пока же пришлось смириться. Когда приехал доктор Арнет, тетя Айрин, улыбчивая и любезная хозяйка, гостеприимно его поприветствовала. За ужином, став еще улыбчивее и любезнее, она восседала во главе стола, разливала чай и умилялась, когда доктор Арнет просил добавки картофельного салата. Обоим мужчинам очень понравился пирог. Папа сказал тете Айрин, что она печет лучшие пироги во всей Канаде.

– А бывает, что и поесть – приятное занятие, – заметил папа с легким удивлением, как будто только что открыл для себя эту истину благодаря пирогу. Сердце Джейн наполнилось горечью. Ей страшно захотелось разорвать всех на клочки.

Перед отъездом тетя Айрин помогла Джейн вымыть посуду. Джейн возблагодарила звезды за то, что три дня назад они с Мин сходили в деревню и купили полотенец. Что бы сказала тетя Айрин, увидев, как Джейн вытирает посуду нижней сорочкой?

– Мне пора ехать, душенька… хочу добраться домой до темноты. Так жаль, что вы от меня далековато… но я постараюсь приезжать почаще. Даже и не знаю, что бы без меня делала твоя мама, бедное дитя. Дрю с доктором Арнетом ушли на берег. Наверняка проведут там полночи, будут ругаться и орать друг на друга. Эндрю не прав, что оставил тебя одну в доме. Но уж такие они, мужчины… совершенно бездумные.

Однако Джейн просто обожала оставаться одна. Так здорово поговорить с самой собой.

– Я не против, тетя Айрин. И мне очень нравится на Холме над Маяком.

– Тебя нетрудно порадовать…

Можно подумать, она такая маленькая и глупая, что радуется всему подряд. У тети Айрин была особая способность дать тебе понять, что твои пристрастия, мысли и поступки решительно ничего не значат. А как Джейн было обидно, что тетя распоряжается в папином доме! Неужели она так же вела себя, когда папа жил с мамой? Если да…

– Душенька, я привезла подушечку в гостиную.

– Это кухня, – поправила Джейн.

– А в следующий раз привезу старое кресло с ситцевой обивкой для свободной комнаты.

Джейн, припомнив «милую каморку», решила взять реванш.

– Вряд ли там хватит места, – сказала она.

Когда тетя Айрин уехала, Джейн злобно посмотрела на подушку. Такая новенькая, шикарная – в сравнении с ней все вокруг стало выглядеть обшарпанным и простоватым.

– Спрячу ее, пожалуй, на полку для обуви, – решила Джейн, торжествуя.

21

Ночь выдалась душная, и Джейн решила выйти посидеть на склоне холма, «чтобы прийти в себя», как она выразилась. Дело в том, что с самого утра она была, скажем так, не в себе, потому что перед завтраком сожгла тосты и весь день ходила под бременем этого позора. Сварить курятину оказалось не так просто – духовка на дровах была совсем не то, что электрическая плита у Мэри, – а наводить порядок в комнате для гостей под лукавым присмотром тети Айрин («Надо же, у детоньки есть гостевая комната» – так и говорили ее глаза) оказалось даже хуже. Но вот Джейн, к собственному несказанному блаженству, осталась в одиночестве, и ничто ей не мешало присесть на холме среди прохладной бархатистой ночи, никуда не торопясь. Ветер дул с юго-запада, принося с собой запахи клевера с луга Старшего Дональда. Все собаки Джимми-Джонов лаяли одновременно. Большая дюна, которую называли Сторожевой Башней, вздымалась на фоне пустого северного неба. За ней низко и протяжно рокотал прибой. Мимо пролетела ночная бабочка, едва не задев Джейн по лицу. Смешок убежал вместе с папой и доктором Арнетом, однако к Джейн примчались из дома оба Питера и принялись скакать вокруг. Она прижала к лицу их шелковистые мурчащие бока и не мешала котятам покусывать себе лицо. Прямо сказка наяву.

А потом Джейн вернулась в дом, где снова чувствовала себя главной. Кого волновала эта сладенькая, улыбчивая тетя Айрин! Она, Джейн Стюарт, настоящая хозяйка дома на Холме над Маяком; она обязательно научится делать тесто для пирогов – все выведает у трех мудрых обезьянок[15], как любил говаривать папа.

После его ухода Джейн села за стол в своей комнате и написала пару страниц письма к маме. Поначалу она плохо понимала, как сможет писать маме только раз в месяц. Но потом сообразила: отправлять письмо можно раз в месяц, а сочинять каждый день понемножку.

«К ужину приезжали гости, – писала Джейн. Поскольку упоминать про папу ей запрещалось, приходилось излагать свои мысли вот так витиевато. – Доктор Арнет и тетя Айрин. Мамочка, тебе нравилась тетя Айрин? Тебе в ее присутствии не казалось, что ты совсем неумеха? Я сварила курятину, но она решила, что на стол мы поставим пирог, а не землянику. Тебе не кажется, мама, что земляника куда изысканнее пирога? Я раньше никогда не пробовала лесной земляники. Ужасная вкуснятина! Мы с Мин нашли место, где ее полно. Завтра встану пораньше и пойду наберу к завтраку. Мама Мин говорит, что, если наберу побольше, она мне покажет, как варить варенье. Мне очень нравится мама Мин. Мин она тоже нравится. Мин, когда родилась, весила всего три с половиной фунта. Никто не думал, что она выживет. У ее мамы есть поросенок, она его откармливает, чтобы зимой в доме была свинина. Завтра обещала мне позволить его покормить. Мне нравится кормить животных, мамочка. Когда кормишь, чувствуешь себя полезным человеком. У свиней отличный аппетит. У меня тоже. Видимо, дело в здешнем воздухе.

Миранда Джимми-Джон ужасно обижается, когда ее дразнят за лишний вес. Она каждый вечер доит четырех коров. Всего у Джимми-Джонов пятнадцать коров. Я с ними пока не знакома. Не знаю, понравятся мне коровы или нет. Мне кажется, что вид у них недружелюбный.

У Джимми-Джонов на кухне есть большие крючья, чтобы развешивать окорока.

Малыш Джимми-Джонов очень смешной и важный. Никогда не смеется, хотя ему уже девять месяцев. Они переживают. У него длинные загнутые черные ресницы. Я раньше не знала, мамочка, что младенцы такие славные.

Мы со Щепкой Сноубим нашли на елке за домом гнездо малиновки. В нем четыре голубых яичка. Щепка велела ничего не говорить Пенни и Мелкому Джону, а то они высосут яйца. Иногда очень важно хранить тайну.

Щепка мне теперь очень нравится. Ее настоящее имя Мэрилин-Флоренс-Изабель. Миссис Сноубим говорит: единственное, что она может дать своим детям, – это изысканные имена.

Волосы у Щепки почти совсем белые, а глаза очень красивого голубого цвета, почти как у тебя, мамочка. Впрочем, таких прекрасных глаз, как у тебя, ни у кого нет.

Щепка очень кцелиустремленная. Она единственная из Сноубимов с кцелиустремленностью. Говорит, что обязательно станет леди, даже ценой собственной жизни. Я ей говорю: чтобы стать леди, нужно перестать задавать неделикатные вопросы, и теперь она больше не будет. А вот Карауэй все равно, похожа она на леди или нет, поэтому она их все равно задает, а Щепка слышит ответы. Мелкий Джон Сноубим мне не очень нравится. Он вечно в соплях. Зато умеет поднимать палочки пальцами ноги.

Я люблю