До-ре-ми-ми-мишная история - Тасия Маслова

Я смущённо кивнула. Женщина расправила ткань-саронг, повязанную как юбку, и опустилась на колени, чтобы разложить корзинки вновь и поджечь благовония. Потом она что-то проговорила вполголоса, достала бутылку и побрызгала подношения. Бутылка была похожа на ту, в которых могли бы подавать соевый соус.

Я хмыкнула.

– Need respect[23], – женщина посмотрела на меня недовольно. Она просила меня уважать традиции чужой страны.

Я притихла. Каждый человек – это ведь тоже как целая страна. И у каждого свои понятия о том, что хорошо и плохо. И их надо уважать, вот так. Но как их уважать, когда в них совсем не разбираешься? Логично же, что надо идти в то, что тебе знакомо. И не мучиться. Там надёжно и безопасно, но меня почему-то несёт в какие-то незнакомые, таинственные дебри, вроде Лу…

Я вздрогнула: тёплая океанская волна добралась до моих ног. Как будто собака лизнула за лодыжку. Невдалеке валялся в песке неприлично счастливый балийский пёс, покусывая блохастые бока. Мне тоже захотелось вдруг стать счастливой балийской собакой! Но не одинокой, а с хозяином. И им бы был Лукас!

Ну почему он совершенно забил мою голову, как волосы забивают водосток? Я горько вздохнула. Телефон как будто впал в спячку. Ладно, напишу Аурель. Невозможно носить всё в себе, мне срочно нужно с кем-то поделиться своей обидой и негодованием.

«Аурель!!!!! Ты тут??? Представляешь!!!! Он не пришёл и даже не извинился!!!! Вообще ничего не написал!!!!»

Я стала ждать ответ, проверяя телефон каждую секунду. Она, наверное, уже спит и вряд ли мне отпишется.

Хрупкие женщины, похожие на маленьких девочек, собирали разбросанные по кромке прибоя зелёные резиновые водоросли. Я стала размышлять, зачем они это делают, как вдруг к йодистому больничному запаху добавился сногсшибательный запах чего-то жареного. «Горенган», – верещала на весь пляж щуплая старушка с коробкой на голове. Её «каки лима» – передвижная тележка, на которой и жарят, и продают уличную еду, – скорее всего, осталась где-то на проезжей дороге, а сюда она пришла, чтобы продать избалованным роскошью буле (иностранцам), скучающим небольшими стайками у океана, свои жарёнки или горенган. Жаренные в кляре бананы и плоды хлебного дерева. Я купила кулёк, свёрнутый из пальмового листа. Зелёный горенган, гладкий и холодный снаружи, был ещё горячий внутри.

– My husband cooks, I sell, – пояснила старушка. – Hati-hati, panas![24] – это она призвала меня быть осторожной, потому что еда была горячей.

– Terima kasih[25], – сказала я старушке. Она просветлела и, подняв тяжёлую на вид коробку, грациозно поплыла дальше.

Скоро все сидящие в этот час на пляже хрустели жареными бананами и были почти так же счастливы, как балийские собаки. Все, кроме меня. Я протянула жареные плоды хлебного дерева псине, но та отвернула морду.

Я снова проверила телефон. Сердце подпрыгнуло в груди! Сообщение!

«Лукас не пришёл? Ого!»

«Да, представляешь! Пообещал и не пришёл», – поставила пять рыдающих смайлов. Потом подумала, что пять – это перебор, и оставила два.

«Ну а ты что?»

«Я сижу на пляже. Грущу. Я думала, что нравлюсь ему!»

«Не грусти, моя хорошая», – написала Аурель.

А мне так тепло стало от её слов. Так хорошо, аж в носу засвербило.

«Стараюсь, дружок. Только твои слова и греют. Так одиноко. Знаешь, когда я думаю о Лукасе, чувствую, что внутри у меня пузырьки шампанского как будто. А потом они поднимаются, бьют в нос и голова кружится! Я глупая, да?»

«Наверное. Не знаю. Я не пробовала шампанское».

«Глупышка. Это метафора такая».

«Ну хорошо, бести. На связи. Я вообще уже сплю. Ходила попить. Спишемся завтра. Kisses!»

И она отключилась. Как так-то?!

Я же ещё ничего не успела написать!

Со стороны клуба к пляжу приближался знакомый силуэт.

Да, это он. Точно.

Он подошёл ко мне и по-свойски сел рядом. Потом взял из кулька жареный бананчик.

– Ну как? – спросил он.

А я не знала, что Роб имеет в виду, и просто заплакала.

Глава 19. Как в фильме ужасов

– Всё всегда хорошо, – сказал Роб, глядя вдаль.

– А я по-другому чувствую.

– Это нормально, – он улыбнулся в бороду. – Мне нравится шум океана, особенно на контрасте с клубом.

– И мне, – я положила голову Робу на плечо.

Так хорошо было сейчас просто посидеть и помолчать. Я вдохнула полной грудью запах океана.

* * *

Домой мы приехали вместе. Вернее, Роб пошёл к себе на виллу налево, а я к себе – направо. Было уже за полночь, и тишину нарушало лишь сильное биение моего сердца. Впервые в жизни я боялась родителей. Я представила себе, как мама сейчас будет причитать, а потом без сил упадёт на диван, а папа со вздутыми венами на шее будет орать что-то про ответственность и осознанность и что у меня нет ни того, ни другого. Хотелось сбежать, если честно. Остаться ночевать у Роба. Но это могло ухудшить моё положение.

Я вошла в дом. Тихо. Только мелкие ящерки переговаривались между собой, шурша по полу и стенам. Странно. Где же истерика, заламывание рук и всё в таком духе?

Я поднялась к себе, разделась и бросилась на кровать.

«А умыться и почистить зубы?» – спросил строгий мамин голос в голове.

Потом, всё потом, а сейчас – спать.

* * *

Солнце шпарило вовсю, заливая комнату золотом. Я села на кровати, голова кружилась, и я снова упала в подушки. Прислушалась. В доме было тихо. Странно. Тревожно.

Я почистила зубы и умылась. Из зеркала на меня смотрела маленькая испуганная девчонка. Я взяла себя в руки и спустилась на кухню.

За деревянным столом завтракали родители. Вдвоём, одновременно, не залипая в телефоны. Это первое, что бросилось в глаза и насторожило. Я решила вести себя уверенно, а не как провинившийся кот, который накануне написал в мамины тапки и сожрал шнурки от папиных дорогих ботинок.

– Доброе утро, – поприветствовала я родителей, и голос предательски дрогнул. Я откашлялась.

– Доброе утро, Кира! – мама встала, чтобы поцеловать меня. – Завтрак готов.

А папа лениво кивнул.

Что это за концерт? Мне это не нравится. Почему они не игнорят меня, а хотят накормить вкусным завтраком, как будто у меня сегодня день рождения? Или это как в фильмах ужасов? Так обычно ведут себя маньяки: сначала делают вид, какие они добрые и хорошие, а потом убивают. Я поёжилась. Ну, до убийства, конечно, дело не дойдёт, но всё это выглядит стрёмно.

– Ты будешь скрэмбл с сёмгой или панкейки с рикоттой и манговым пюре?