До-ре-ми-ми-мишная история - Тасия Маслова

Мы уходили от школы, держась за руки, и я чувствовала, что больше всего на свете я люблю Кира.

И музыку.

Или музыку и Кира.

Одинаково сильно, наверное.

– Мы будем общаться каждый день, – сказал он. – По видеосвязи, полно вариантов. Да?

– Будем! – я кивнула, еле сдерживаясь, чтобы не разреветься.

Глава 2. В кофте с длинным рукавом

Больше всего на свете я обожаю аэропорты. Моим первым словом в детстве после «мама» было «амонё». То есть «самолёт», если непонятно. Я тыкала в небо и смеялась беззубым ртом – легко быть счастливым, когда ты маленький. А когда пятнадцать тебе, счастье куда-то как будто улетучивается. Точнее, счастье постоянно в чьих-то руках, получается. И это полный отстой.

Я расковыряла дырку в пончике так, что она стала ещё больше. Теперь она зияла, эта дырка, на всю тарелку. Так же зияла сейчас моя личная дыра. Где-то вот здесь. Я дотронулась до места, где должно быть сердце. Но его как будто вынули – чужими руками.

Я сжала кулон-сердечко.

Энергичным голосом стюардесса позвала пассажиров бизнес-класса на посадку. Папа сразу встал и засобирался. У него всегда всё чётко, он никогда никуда не опаздывает. Мама, не торопясь, тем временем допивала капучино. В бизнес-лаундж она никогда не ест и меня отговаривает. Потому что на борту потом еда вкуснее, так она говорит.

А мне пофиг. Я люблю, например, пончики глазированные, посыпанные сушёной малиной.

– Даже если мы немного задержимся, без нас никуда не улетят.

Мама чаще всего на расслабоне, не напрягается.

– Обожаю твой дзенский настрой, – папа улыбается и смотрит на маму влюблёнными глазами.

Счастливые они, родители. Мне иногда кажется, что я старше их как будто. Мама умеет радоваться как ребёнок пюрешке из зелёного горошка с лососем на гриле, например. И предстоящему перелёту тоже. Хотя куда они только не летали с папой, но, разумеется, без меня.

Просто они всё время вместе, сколько себя помню. Вернее, их.

Это я совсем одна нынче.

– Ну, погнали! – мама взяла меня под руку, как будто я могла сбежать, и мы пошли к стойке регистрации. Обогнули очередь эконома, показали посадочные и прошли по телетрапу в самолёт.

Писать Киру не хотелось. Вообще не могу видеть свой телефон, потому что в нём теперь Кир заперт. Как в тюрьме. И мне его не вызволить оттуда, потому что я теперь тоже в тюрьме.

В самолёте пахло самолётом. Вот так, совсем неоригинально. Я плюхнулась в кресло и уставилась в иллюминатор. Буду развлекать себя сама.

Когда самолёт идёт на взлёт, у меня обычно кружится голова. Но это приятное такое ощущение… нездешности, что ли. Только сейчас этого ощущения не было почему-то. Я стала слишком здешней, чересчур приземлённой. Тяжёлой. Даже в воздухе, вот так.

В салоне мерно гудели двигатели, переговаривались люди, звенели столовые приборы. Папа включил фильм на английском, а мама читала путеводитель по Индонезии и пила шампанское маленькими глотками. Я тоже попросила шампанского у бортпроводницы.

– Она ещё маленькая, – ответила на её немой вопрос мама.

Бесит. Когда им выгодно, я вдруг маленькой становлюсь. А когда нет, нудят, что я уже типа большая. Двойные стандарты это называется, мама.

Мы сделали пересадку в Дохе. Я так говорю, как будто мы на метро едем, а не на самолёте летим. Прикол вообще. Мама, как обычно, перепутала время, и оказалось, что его у нас с гулькин нос. Умные часы я, конечно же, в дьюти-фри не купила, потому что пришлось поторапливаться. Хотя в пару магазинов всё-таки успела заглянуть.

– Слушай, ну ты ведь уже взрослая, – одёрнула меня мама. – Купишь на Бали всё, что тебе надо. Мы же не на необитаемый остров летим.

Чуете? А всего несколько часов назад я была маленькой…

Я фыркаю. Ну конечно, мама полчаса проторчала в магазине косметики, а я из-за неё должна страдать.

«Никуда от меня не отходи, бла-бла-бла».

Бесит.

Ладно, пофиг уже. Опять взлетаем.

Я обожаю самолётные десерты, а вы? Омлет с крабом я, кстати, не стала доедать, он пах как-то подозрительно. А ванильным муссом с черничным крамблом прямо-таки насладилась! И попросила добавки. Хорошо лететь в отгороженном одноместном сьюте. Может, ещё и третий у них попросить? Имею в виду мусс.

Я сидела с закрытыми от удовольствия глазами и делала вид, что сплю. А потом уже даже и не делала, потому что и правда заснула.

Мама разбудила меня, когда мы уже почти прилетели, и я пошла в туалет. Ненавижу местные туалеты. Когда нажимаешь на слив, кажется, что сейчас разверзнется пол и меня затянет в чёрную бездну, в это непонятное никуда. И звук ещё такой… Словами не передать, скрежет убийственный! Хуже только гаммы в исполнении наших первоклашек.

Я умыла лицо и вытерлась махровым полотенцем. Что ж, посмотрим, что тут интересненького, на этом вашем Бали.

Мы спускались по трапу, вдыхая горячий влажный воздух.

– Буэ-э-э…

Меня словно в мокрые салфетки завернули! Я теперь как мумия, ага. Вокруг марево какое-то тягучее, здешний воздух можно по коробкам, наверное, раскладывать. А в Москве первый снег уже выпадал.

– Ничего, привыкнешь! – сказала мама, словно прочитав мои мысли.

Мы занырнули в здание аэропорта – тут было посвежей. Паспортный контроль прошли быстро, потому что визы получили ещё в Москве.

На выходе толпилась уйма народу. Встречающие размахивали табличками, на которых были написаны разные имена на латинице, и предлагали такси.

Нас должен был встретить представитель отеля – и мы топтались на месте, окружённые багажом. Папа куда-то ушёл, а я села на свой чемодан, серебристый, с надписью «Осторожно, убьёт». Запахи тут у них очень резкие: кофе, выпечка какая-то приторно сладкая, раскалённый асфальт, химическая вонь кокоса, специи… Меня сейчас, наверное, стошнит.

– Ты что такая бледная? – мама приложила ладонь мне ко лбу. – Температуры нет. Ты как себя чувствуешь?

А я решила молчать, ничего ей не говорить. Пусть знает, что я всё ещё против всего происходящего.

Папа широкими шагами направлялся в нашу сторону:

– Пошли. Трансфер вон там нас ждёт.

Мы сели в машину. Я закрыла глаза и вдохнула цитрусовый освежитель воздуха.

За окном поплыли пальмы, низкие и высокие. А небо тут такое чистое и голубое, что даже слепит глаза! Надо купить тёмные очки, свои я на память Киру оставила.

Когда мы выехали на шоссе, к нам сразу же начали липнуть мопеды. Они тут везде вообще! Кажется, их гораздо больше, чем машин.

– Мам, гляди! Четверо на скутере! – я напрочь забыла, что не разговариваю с родителями.

– Такие миниатюрные! – делано восхитилась мама.