Я ушёл на войну - Константин Ю. Григорьев

были небритыми, измождёнными, некоторые в бинтах.

– Нам нужен проводник, чтобы выйти на Сухиничи, – продолжил лейтенант. – Не сегодня-завтра здесь будут немцы. Кто-нибудь может нам помочь?

– Ну… – мальчик был в растерянности, но внезапно его осенило: – Дедушка! Мой дедушка – лесник. Конечно! Он вас проведёт через болота на Сухиничи. Уж туда-то немцы не сунутся.

– Отлично, – кивнул лейтенант, – веди нас к дедушке.

Не выходя из леса, отряд дошёл до дома Терентия Ильича.

Юра быстро сбегал на кухню и вынес несколько кружек. Солдаты, прислонив винтовки к плетню, никак не могли напиться вдоволь колодезной водой. А утолив жажду, наполнили фляжки. На свету ещё заметнее были шрамы, грязь на шинелях и пропитанные кровью бинты. И усталость. Безнадёжная, невыносимая…

Вдруг лейтенант подозвал Юру взмахом руки.

Бросив изучать винтовку какого-то бойца, Юра зашёл в дом.

– Такие дела, внучок, – с расстановкой сказал дедушка, – немцы Орёл взяли.

– Что? – Юра чуть не подскочил. – Не может быть!

– К сожалению, – кивнул лейтенант. – Орёл взяли и прут к Мценску. Из окружения мы ещё не вышли. Вся наша 50-я армия в котле.

– Но ничего, дедушка вас через болото выведет, там тропинка есть, он знает.

– Нет, – покачал головой Терентий Ильич, – не ходок я сегодня. Ревматизм, будь он неладен! Осень настала – обострение. Не то что через трясину – от печки-то далеко не могу отойти.

– А одни, – замотал головой Юрий, – одни вы через трясину не пройдёте. Это же топь! Даже лоси иногда тонут, если забредут сдуру.

– Правильно, – не повышая голоса, как о чём-то простом и повседневном, сказал Терентий Ильич. – Я отряд сквозь трясину провести не могу, это сделаешь ты.

– Я?! – Юрий, выпучив глаза, посмотрел на дедушку. – Я ни разу без тебя туда не ходил.

– Всё когда-то приходится делать в первый раз, – вздохнул дедушка. – Тебе идти, больше некому.

Времени на сборы было мало: топь нужно успеть пройти до наступления темноты. Бойцы наспех пообедали тем, что успела приготовить бабушка. Набрали в вещмешки нехитрой снеди. «Берите, берите, – уговаривала Вера Васильевна, – нам хватит». А дед раз за разом экзаменовал Юрия на знание тропинки через топь.

Прощание было тяжёлым. И дедушка, и бабушка, и Юра понимали, что, скорее всего, не увидятся больше никогда. Ясно понимали, но натужно делали вид, что никакой трагедии не происходит.

– День давно, – сказал наконец дедушка. – Пора вам, братцы. Удачи!

И тут бабушка, не выдержав, зарыдала. Всхлипнул и Юра.

– Ну, будет! – цыкнул и на неё, и на внука Терентий Ильич. – Война идёт. А вы тут нюни распустили. Победа будет за нами! Идите!

Перед тем как зайти с отрядом в лес, Юрий оглянулся. Бабушка с дедушкой стояли возле плетня и тяжело смотрели вслед.

А через несколько километров отряд вышел к начинающемуся болоту.

– Здесь и пойдём, – сказал Юра. – По болоту идти недолго, километра три, но есть опасные места. Зато потом ступим на твёрдую землю – и до самых Сухиничей хорошая дорога.

– Неужели асфальтовая? – спросил лейтенант.

– Нет, какой там асфальт, леса же! Но всё же возвышенность, дорога должна быть сухая. И это… – Юрий смутился: ему ещё никогда не приходилось учить взрослых людей. – Идите след в след, только за мной. Тропинка узкая, буквально метра три шириной, а то и меньше. В сторону – ни шагу. И ни до чего не дотрагивайтесь: на болоте всё ненадёжно. Деревья стоят, а корни у них сгнили. Дотронешься – складываются, как карточный домик. А если упадёшь вместе с деревом – всё, не встанешь: засосёт.

– Утонет шкет, а мы нет, – срифмовал разбитной боец, сохранивший, несмотря на усталость, способность пусть грубо, но шутить, – ведь Юрок малёк, а у нас рост нормалёк.

Несколько бойцов рассмеялись, но лейтенант прикрикнул:

– Отставить! Рядовой Семёнов, делаю вам замечание. Здесь нет никаких шкетов и недомерков. Есть отряд бойцов Красной армии, выходящий из окружения. И никакой он вам не Юрок, а Юрий… Как там тебя по батюшке?

– Иванович, – растерянно ответил Юра, отчеством которого ещё никто никогда не интересовался.

– Юрий Иванович – проводник, назначенный командиром отряда, и обращаться к нему положено либо «товарищ проводник», либо по имени и отчеству. – Лейтенант перевёл дыхание и уже более спокойно продолжил: – Это всех касается. Или мы толпа, которая бредёт абы куда, или отряд красноармейцев, пусть и потрёпанный, но организованный, следующий воинскому порядку и армейскому уставу. Попрошу об этом не забывать. Без дисциплины мы толпа мужиков с винтовками, а с дисциплиной – войско.

Смех как отрезало. Бойцы подтянулись, поправили на плечах винтовки и вещмешки. И мальчик вдруг увидел не оборванных людей с измученными лицами, а именно боевой отряд, пусть небольшую, но часть настоящей армии.

«Что-то есть в болоте завораживающее, – думал Юрий, разглядывая на ходу сгнившие, покрытые зелёным мхом, деревья, кочки с клюквой, хвощи и папоротники. – Какое же оно спокойное! Да и кто в него сунется – дураков нет. Идиллия».

– О, клюква! – раздался сзади возглас кого-то из бойцов. – Братцы, смотрите! Сейчас наберу к чаю. – И боец шагнул в сторону безобидной полянки, заросшей красными ягодами.

– Куда?! – закричал Юра, удивляясь тому, какой у него, оказывается, сильный голос. Он и не думал, что умеет так орать. Голос будто не принадлежал ему, а жил сам по себе. И Юрию это нравилось. – Назад! Ни шагу в сторону!

– Да я… – начал было любитель ягод.

– Молчать! – не унимался Юрий. – Встать в строй! На тропинку, где я прошёл. – Он отдышался и, подражая командиру, добавил: – Это всех касается.

– Слушаюсь, товарищ проводник, – очень серьёзно, без тени усмешки или снисходительности сказал лейтенант. – Ведите нас дальше.

Юре вдруг стало стыдно: он кричал на взрослого мужчину, как будто тот мальчишка с соседнего двора.

– Извините, – пробормотал он, – здесь топь. А дальше ещё уже тропинка будет.

– Юрий Иванович, – так же серьёзно продолжил лейтенант, – все всё понимают. Ведите нас дальше.

– Болото ошибок не прощает, – ни к кому конкретно не обращаясь, сказал мальчик и двинулся дальше.

Спустя полчаса отряд вышел на большую, с деревьями, поляну.

– Уже пришли? – поинтересовался лейтенант.

– Нет, ещё с километр до твёрдой земли будет. Но здесь безопасно, можно передохнуть.

– Стемнеет скоро, не до отдыха, – негромко сказал лейтенант, но всё же скомандовал:

– Отряд, привал двадцать минут.

Юра присел на большую косматую кочку, и вдруг его словно окатило холодной водой: он забыл, как идти дальше! А ведь дальше – самое сложное: узенький проход шириной метра полтора. Один неверный шаг – и смерть.

«Дедушка, дедушка! Слева мы обходили эти пять осин или справа? Не